Мама рассмеялась.
— Ну как знаешь, только выбери что-нибудь покороче.
— Спасибо за совет, — хмыкнула Фрэнки, поднимаясь по широкой лестнице с белыми резными перилами. — В смысле, плевала я на твои советы.
— Умничка, — ответила довольная мама.
В своей комнате Фрэнки упала на кровать и посмотрела в потолок.
Да, страшно стать стервой. Но черт, как же хочется стать собой, и какая разница, если это будет кому-то менее удобно?
Большая разница. Можно ведь всех людей из своей жизни растерять.
Выбрав прямое короткое платье без рукавов, лоснившееся слоями золотистой бахромы от лифа вниз, Фрэнки приложила одежку к себе и посмотрелась в зеркало. Слишком короткое, и спина открыта. Околеть можно в декабре-то. Но для дела сойдет. Распустила волосы, причесала, уложила передние пряди, чтобы не лезли в глаза. Черные сапоги выше колен, как у проститутки… Нет, это ведь модно, так и голливудские дивы ходят. Толстый слой бесцветного бальзама для губ, дымчатые тени для век, скулы подчеркнуть…
«Нищеброд, вот вы кто, поэтому и отпечатков на бокале не видите. У вас дома, наверное, только глиняные кружки, как в Средневековье», — сказала она строго своему отражению и сглотнула нервный смешок. Кто вообще так с людьми разговаривает? Придется потом извиниться перед каждым, кто пострадает в декабре от драконихи Франсуазы. Вообще, если отнестись к заданиям с юмором, то будет легче. Даже забавно будет смотреть на себя со стороны.
Вернувшись к своему обычному веселому настроению, Фрэнки вызвала такси и уехала в центр Москвы, в модный ресторан «Дакота», который находился неподалеку от Красной площади. Брат приехал туда на такси, прямо из гимназии. Он учился в выпускном классе и собирался стать великим музыкантом, гитаристом, как Брайан Мей.
Отец не замечал Роберта, не строил на него планов и не пытался переубедить в выборе профессии. Казалось, Сатана вычеркнул сына из жизни как бракованный продукт.
Роберт был очень популярным парнем в гимназии, учился хорошо и ненавидел «Константу». Любил он только Фрэнки, «Тару» и музыку.
— Привет, — он обнял Фрэнки, как котенка, и взлохматил ей волосы. Благо, что высокий, метр девяносто. — Ты на панель собралась?
Фрэнки вмазала ему сумочкой по плечу и вовремя вспомнила, что не имеет права разглашать информацию о контракте. Врать брату было странно, противоестественно.
— Решила найти себе парня.
— В таком виде ты его найдешь только на одну ночь, сестричка.
— Отстань. Вон, Боря идет… А с кем это он?
Брат выругался и шикнул на ухо:
— Не могла предупредить, что она с нами будет?!
Оказалось, Боря привел с собой младшую сестру, которая училась с Робертом в одном классе. Боря часто упоминал о ней, но встречаться с той Франсуазе не доводилось.
— Привет, — мелодичным голосом поздоровалась девушка. — Меня зовут Юля.
— Привет, — сухо ответила Фрэнки, состроив лицо стервозы и вызвав недоумение на лице Бори.
Гурьбой все направились в ресторан.
— Франческа, ты выглядишь… анатомически, — скептически похвалил друг, когда Фрэнки сбросила короткое пальто, чтобы оставить его в гардеробной. — Никогда не видел столько тебя.
— А ты выглядишь кошмарно, — ответила она, рыдая про себя. — В ресторан все же пришли, а не в общагу к провинциалам.
Боря от удивления не нашелся, что ответить, а его сестра закашлялась.
— Еще и больную сестру с собой привел, молодец.
Боря нахмурился. Роберт тоже.
— Детка, если у тебя скоро красные дни календаря, то это твои проблемы. Я могу и уйти, вместе с документами.
Фрэнки расстроилась и взяла Борю за руку.
— Помолчи уже, идем.
Столик был забронирован заранее, в отдельной кабине, у которой даже дверь имелась; перегородка тонкая, громкие голоса соседей слышны, но если говорить шепотом, то можно и посекретничать.
Они прошли в кабину. Черно-бардовый диван дугой вился вокруг столика, на котором в теплом свете зажженной свечи мерцали хрустальные бокалы. Тихая спокойная музыка из фильма «Амели» доносилась из динамика, встроенного в стену.
Боря запоздало фыркнул, так и не ответив на грубость, и ободряюще подмигнул сестре, Юле. Та улыбнулась и присела на краешек дивана, напротив Роберта, заправив русые волосы за ухо. Фрэнки обратила внимание на то, какие красивые у девочки руки, и вообще она милая. Бледновата, правда, зато большие глаза сразу выделяются.
А вот Роберт слишком резко взял меню и раскрыл его, едва не порвав, и вообще он даже не поздоровался со знакомой, продолжая ее игнорировать.
Но вот настал момент искаженной истины: официант подошел и поинтересовался, какие напитки принести.
У Фрэнки пересохло во рту от сожаления. Очень не хотелось обижать человека. Но пришлось набрать побольше воздуха в легкие и выдать заготовленную фразу:
— Замените мне бокал.
Она понадеялась, что официант молча выполнит требование, но он, естественно, поинтересовался, в чем заключается недовольство.
— Нищеброд, вот вы кто, поэтому и отпечатков на бокале не видите. У вас дома, наверное, только глиняные кружки, как в Средневековье.
Официант разволновался, явно расстроенный и оскорбленный, и молча унес бокал.
Фрэнки покраснела, но она специально наложила свой самый лучший тональник, под которым кожа может хоть позеленеть, все равно незаметно.
На нее уставились все. Первым заговорил Роберт:
— Не понял. А что случилось? — Голос у него был низкий, глубокий и участливый.
— Ничего, все прекрасно. Только жизнь — дерьмо, и официанты своей работы не знают.
Боря застыл на пару мгновений, потом подвинулся ближе к сестре и с наигранным весельем поинтересовался:
— Юла, ты выбрала, что будешь заказывать?
Та кивнула и ткнула пальцем в строчку меню.
— Родители попросили сестру из школы забрать сегодня, у нее до репетиции еще два часа, решил время убить здесь.
Ну вот. Значит, Боря почувствовал себя не в своей тарелке, раз начал оправдываться.
— Чаевых я не оставлю, — выпалила Фрэнки.
— Ты точно в порядке? — уточнил брат, а она потянулась к сумочке, порылась в ней и воскликнула:
— Кто украл мои деньги?! Ни карточек, ни налички. Боря!
Тот аж подпрыгнул на месте, его черные глаза под светлой челкой недобро загорелись.
— Что, Франциска?
— Ты сидел рядом со мной, а потом передвинулся. Ты подсел на наркоту, да?! Ты украл мои деньги!
«Господи, прости, пусть отсохнет мой язык!»
