А если не напоминать о невесте и подпустить к себе?
«Тогда ты, Фрэнки, обычная шлюшная тряпка».
Методом исключения остается один вариант: упомянуть о невесте и позволить ему касаться себя. Он поверит, что Фрэнки была искренней вчера.
«Да, но тогда ты — циничная сволочь, которая не гнушается заигрывать с почти женатым мужчиной».
Ну и как тут выбрать: горделивая наивная обиженка, шлюшная тряпка или циничная сволочь?
Она выключила воду, вышла из душа, обмоталась белым махровым полотенцем и вдруг вспомнила:
— А как же вариант «стерва»? Можно сделать вид, что вообще ничего не произошло накануне, а при первой же возможности — уйти. Даже не поблагодарив за спасение, заметьте! Вежливость запрещена контрактом.
На том Фрэнки и порешила. Она на цыпочках вышла из ванной, прошлепала босиком в гостиную, чтобы попросить сухую одежду, но… ничего не успела сказать. Максим прошел мимо нее, задев плечом, как будто нарочно, и скрылся в ванной комнате. Отлично. Придется сидеть в полотенце, пока он не явится.
В квартире было тепло, и Фрэнки захотелось лечь на диван и подремать; она совершенно не боялась. Да, она снова осталась наедине с врагом семьи, но это казалось… правильным. Будто они с Максимом знакомы сто лет, не как конкуренты, а именно как двое людей, каждый со своими заскоками.
За панорамным окном с дрожащим стеклом творился конец света, и Фрэнки поняла, что быстро и незаметно убраться отсюда не получится. Разве что она будет не против, чтобы ее унесло штормом в неизвестность. Но для этого придется переодеться и уйти по-английски, не прощаясь, в холл, где можно скрыться от чужих глаз в ожидании чуда под названием такси… если дороги не затопило. Проверить бы прогноз.
Уф… Голова вспухла! Не получалось из Фрэнки великого комбинатора. Она и раньше любила бросаться из крайности в крайность, а теперь и вовсе погрязла в противоречиях.
Чтобы проверить погоду, нужен смартфон, а он лежал в водостойком чехле в тунике вместе с банковской картой. Но Фрэнки оставила одежку в ванной комнате… Кстати, надо бы Роберту позвонить, спросить, в порядке ли он. Утром он так и не явился к завтраку. Он не ночевал дома, а на возмущенное сообщение ответил: «У меня все ок».
Ох уж эти подростки. Никаких нервов на них не хватит.
Фрэнки дрогнула, когда глухой голос Максима раздался у самого уха:
— Оденься.
Она развернулась и уткнулась носом в теплую грудь Максима. Он находился слишком близко, из «одежды» — только полотенце вокруг бедер. Фрэнки никогда не стояла вот так, соприкасаясь с полуобнаженным мужчиной, а главное — никогда не желала до боли в суставах и в сердце. Из последних сил она перевела взгляд в сторону и, кивнув, попыталась обойти Максима, чтобы схватить футболку и сбежать в ванную. Но он удержал за руку/
— Здесь. Хочу видеть, стоишь ли ты моих нервов.
Короткое замыкание в мыслях испепелило силу воли в мгновение, но все равно хватило даже оставшихся крох, чтобы с вызовом бросить:
— А твоя невеста не будет против?
…Все-таки наивная обиженка. Ну и пусть.
Глава 11
Максим так и не решил, чего именно хочет от Фрэнки: секса, скандала, душевных откровений или сотрудничества против Сатаны. Он забрал ее с улицы и теперь сомневался, как с ней поступить. Это как котенка найти, будучи аллергиком. Вроде и хороший поступок, а дальше что?
Максим все еще был зол на Фрэнки за вчерашнее. Уварова вела себя то как гарпия, то как адекватная молодая женщина, и это было странно. Но в глубине своей не самой чистой души Максим надеялся, что Фрэнки не просто одна из девушек на его пути. Складывалось странное, непривычное ощущение, что они чувствуют друг друга. Казалось бы, разные, как день и ночь, но под слоями мишуры все-таки похожи.
Максим воспринимал людей не как схему с набором функций и отдельных качеств. Он давно вырос над собой и видел человека как цельную сущность, подмечал, развивается ли она или застряла на каком-то этапе. И как бы Фрэнки ни сбивала его с толку своим поведением, он не мог избавиться от ноющей иголкой в сердце надежды, что Фрэнки зацепила его не по ошибке.
Когда он заглянул ей в глаза тогда, в «Константе», их души будто соприкоснулись, и дальнейшее теперь — это просто набор действий, чтобы не потерять родственную душу из своей жизни.
Он мог бы поклясться, что у Фрэнки сложилось такое же впечатление, просто она не понимает, что именно происходит.
Приняв душ, Максим прошел в спальню и натянул спортивные штаты. В квартире имелась сушилка, но обычно хозяйственными делами занималась домработница. Тем не менее, Егерь забросил одежду Фрэнки в машину, предусмотрительно вытащив смартфон в дорогом чехле из туники. Интересно, он водостойкий? Максим без особого любопытства достал тонкий телефон и проверил, работает ли он. Нажал на тонкую боковую кнопку, активируя, и на экране, хоть и заблокированном, вверху засияло сообщение от отправителя «Отец». Прочесть полностью нельзя: нужно ввести код, — но и начала было достаточно для первых выводов: «Помни, что твоя цель — Егерь».
Напоминалка от Сатаны, что еще нужно для поддержания тонуса.
Максим провел ладонью по лицу и усмехнулся. Надо же, забыл в суете, что Фрэнки — прислужница Тьмы. Опасно держать ее рядом с собой, конечно. Вчера на приеме девчонка устроила настоящий концерт с продолжением, одурачив Егеря. Кто добыча, кто охотник — уже не разобрать на трезвую голову. Повезло нахалке, что Максим — хоть и злопамятный, но зато отходчивый. Убить Фрэнки сегодня уже не хотелось, особенно после того, как увидел ее в центре урагана. Даже сердце дрогнуло на секунду: думал, снесет девчонке голову пролетавшим мимо рекламным стендом. В такую погоду устраивать пикет могла только Уварова, чтоб ее!
Понять бы, какая Фрэнки на самом деле. А может, он слишком многого от нее ждет? Ей ведь всего восемнадцать… Вспомнив себя в этом возрасте, Максим тяжко вздохнул.
Осторожностью эту конкретную девушку не поймать, уйдет. Приманка тоже вряд ли подействует. Придется задействовать свое лучшее качество — наглость.
Он выбрал одну из своих белых теннисных футболок в гардеробной и направился в гостиную. Девушка стояла у окна, обхватив себя руками. Она была стройная, женственная, с роскошными ножками и точеным профилем. Но с внешними оболочками Максим наигрался. Он давно повзрослел и не был озабоченным мальчиком, его интересовали женщины, которые умели удержать внимание и тронуть душу.
Он подошел неслышно к задумчивой Фрэнки и тихо сказал:
— Оденься.
Она грациозно повела плечом, оборачиваясь, и застыла, как лань в свете фар. Нет, она не играла сейчас… и вчера не играла. Не может быть, чтобы она так умело притворялась. Ее взволнованный выдох, движение в сторону в стремлении уйти. Наивная, разве он позволит?
— Здесь. Хочу видеть, стоишь ли ты моих нервов.
