Максим пробормотал проклятие и потащил Фрэнки к своему столу, сграбастав ее пальто по дороге, а потом затолкал и ее, и пальто прямехонько под стол. К счастью, этот предмет интерьера был добротный, внушительных размеров, наглухо закрытый со всех сторон, с дугообразной выемкой для сиденья босса. Туда, в эту выемку, Фрэнки и отправилась в утиль.
Раздались голоса наперебой. Судя по интонациям, гости были недовольны, что их собрали.
Я на маникюр опоздаю, — пожаловался неприятный женский голос, и мать Максима нежно осадила:
Верочка, дело срочное.
Особа по имени Верочка фыркнула и замолчала… Вера? Точно, это же невеста Максима! Вернее, фиктивная, договорная невеста.
— Я так понимаю, снова девка Уваровых устроила что-то? — бурчащий голос принадлежал мужчине, и Фрэнки мысленно дорисовала его внешность: невысокий, но крепкий, жилистый, с пивным животиком.
— В каком смысле? — а это уже Максим уточнил и бросил вопросительный взгляд под стол. Фрэнки пожала плечами, пытаясь устроиться поудобнее, и стащила сапоги.
— Пожар под дверями твоей корпорации, а ты и не в курсе. Как баб натягивать, то время у тебя есть, а заняться делом — сразу в кусты. — Бурчащий голос стал громче. Видно, родственник завидовал тому, что Егерь — любимец женщин, иначе чем оправдать беспричинную агрессию на совещании?
Максим уселся в кресло и подкатил его ближе к столу, специально пнув носком ботинка сидящую в укрытии мышку.
— Ну и гори оно огнем, правда? — неестественно засмеялся он, и все разом умолкли.
— В каком смысле, сынок? — обалдевший голос матери. — Если эта хамка снова устроила нам проблемы, то пора подать на нее в суд! Сколько можно! Я тебе еще в прошлом году предлагала, а ты добренький. Для чего?
Фрэнки удивленно вскинула брови: в прошлом году? Ого, да Егерь запал на нее уже давно? Иначе почему действительно ее ни разу не забирали в полицию, не размахивали повесткой в суд перед носом?
Приятное открытие заставило Фрэнки пощекотать Максиму нервы… вернее, ногу, просунув пальцы ему под штанину. Он дернулся и едва не опрокинул кресло.
— Хм… Ясно. Пожарных вызвали? — сдержав смех, спросил он.
— Конечно, все уже потушили. Там на самом-то деле ерунда, мотоцикл какой-то сгорел. Говорят, это был перформанс, — объяснила Верочка, опоздавшая на маникюр.
— Мотоцикл?
— Ducati.
— Серьезно? — Максим снова вопросительно глянул под стол, и Фрэнки хмуро свела брови вместе и сделала губы уточкой, замотав головой, мол, не-е-ет, там мешок ржавчины был, не переживай, с Афелием все в порядке.
— Так, не понял. Ты с нами разговариваешь или со своим членом? — грубо спросил жилистый мужичонка с пивным животиком, который никак не мог смириться, что Максим — альфа и вообще мужчина-огонь. Да еще и книжки читает. Фрэнки мельком глянула на роман, который так заинтересовал Егеря, подняла и повертела в руках. Ну конечно, «Игра престолов».
— Кстати, о вас, друзья акционеры, — отозвался Максим и еще ближе придвинулся к столу, буквально впечатавшись в него торсом. — По какому поводу сбор, подруга дней моих суровых, героическая матушка Екатерина?
…Стервой быть иногда полезно, а сейчас Фрэнки очень хотелось отблагодарить Максима за невидимую заботу, которой он ее окутал в прошлом. Он даже не упомянул об этом, не набил себе очков…
«Потому что он не играет с тобой», — подсказало сердце.
«Я тоже не играю… Только сейчас чуть-чуть пошалю — и все…» Она расстегнула блузку, вытянула из-под брюк и сбросила, оставшись в том самом сексуальном бюстгальтере, которым собиралась подразнить Егеря в несостоявшийся обеденный перерыв.
— Дорогие мои, — взволнованно сказала Екатерина. — Не знаю, с чего начать… Новогодних бонус-выплат не будет. На декабрь все счета «Дола» заморозили из-за проклятых Уваровых, они подослали к нам налоговую. Я долго сомневалась, стоит ли посвящать вас в эту рутину, но так сложилось, что у вас могут возникнуть вопросы. Поэтому мы здесь.
Совет начал возмущаться, всем жутко хотелось новогодние бонусы, а Фрэнки, сидевшая в сутулой позе лотоса, подперла голову кулаками и задумалась вот о чем.
Как вышло, что они с Максимом — марионетки для своих семей? Нечестно получается. Эта мысль была кристально чистой, свежей, и Фрэнки глубоко — впервые, действительно глубоко — вдохнула. Так ощущалась свобода. Фрэнки раньше будто сидела в мыльном пузыре, но благодаря тому, что ее забросили под стол, вышла наружу и огляделась по сторонам. Прозрела.
Как она выдерживала такую жизнь? Сталин ей сказал: надо! — она и делает. Сатана приказал — она побежала, как собачка, боясь разочаровать его. Светка попросила одобрить бесполезный грант — на здоровье! Как будто можно заслужить всеобщее одобрение бесконечным одобрением других…
Свои люди никуда не денутся, и Боря с Сайгоном тому доказательство. А Света… пускай катится на три буквы, если она такая обидчивая.
Как легко быть ведомым, а не ведущим, и даже не осознавать этого. Отец нажимал в мозгу Фрэнки волшебную кнопку, и будто шторка на глазах появлялась; марионеточка совершала поступки, не видя масштаб — себя, мира, галактики и вообще. Ужас. Максим вывел Фрэнки из мыльного пузыря, размытая шторка с глаз упала, и девушка чувствовала, что Егерю, как и ей самой, в эту самую минуту плевать и на новогодние бонусы, и на вражду семей. Она ощущала незримую связь с ним и улыбалась.
«Наверное, это новый этап взросления, который я наконец преодолела», — рассудила Фрэнки. Она почувствовала себя женщиной, уверенной в себе и цельной. Пусть потом это чувство уйдет, придавленное реальностью, но никто и не говорил, что путь к себе будет легким.
Чувство гордости собой заполнило Фрэнки, и она провела ладонью по колену Максима. Тот кашлянул и слегка отодвинулся…
А потом затарабанил смартфон, который лежал в кармане пальто.
Черт, черт, черт! Фрэнки хлопнулась на пальто, как кошка на мышку, но поздно: звонок трелью пронесся по кабинету. Играла девичья музыка Майли Сайрус:
«I came in like a wrecking ball,
I never hit so hard in love,
All I wanted was to break your walls,
All you ever did was break me.
Yeah, you wreck me…»
Перевод:
«Я ворвалась к тебе напролом, как шар-молот,
Но это потому, что я никогда не любила так сильно
И лишь хотела разрушить стены, которые ты возвел,
Ведь ты всегда только и делал, что ломал меня.
Да, ты сломал меня…»
В кабинете раздались смешки.
— Так и знал, что внутри ты — маленькая девочка! — забрюзжал «пивной живот».
Максим, резко наклонившись, протянул руку под стол и придумал на ходу:
