— Э-э, у меня новый телефон, звонки еще не поменял. Какая-то малолетка в салоне баловалась, наверное.
— А по-моему, эта песня — как раз о тебе. Ты только и делаешь, что уничтожаешь женщин, — насмешливо, но с затаенной обидой ответила Верочка.
— Верунь, ты… — Максим не договорил. Выхватывая смартфон из руки Фрэнки, чтобы отключить, он увидел полуобнаженную грудь сидящей под столом «пленницы» и застыл, в шоке на нее глядя. — Господи, помоги, — пробормотал он и отключил звонок. Но к столу все же подвинулся.
— Что? Что — Верунь? Свадьбы я так и не дождалась когда-то, — ехидно сказала Вера.
— …он другими бабами потому что слишком занят.
— …а когда закончится совещание?
Голоса гудели, сфокусировавшись не на проблемах корпорации, а на личной жизни Егеря. В семье он явно урод наоборот. Бедненький… Фрэнки села на колени и, проведя ладонями вверх-вниз по бедрам Максима, раздвинула его ноги. Подалась вперед, расстегнула молнию на брюках.
— Я-а! Можете расходиться, — надрывно сказал Максим и откинулся на спинку кресла, сцепив руки на затылке; затем снова выпрямился, спрятав лицо в ладонях… — Твою мать…
— Что, сынок? — искренне поинтересовалась вежливая Екатерина.
— Вам пора, говорю.
— Нет, нужно доводить дела до конца, когда ты уже это поймешь? Я хочу, чтобы каждый высказался. У нас демократия, информация прозрачна, любое мнение ценно.
Не желала Езерская признавать, что в свое время правила неумело, не справилась — и поднять «Дол» на ноги невозможно без реорганизации. Вместо этого Екатерина врет всем подряд, еще и сыну замечания делает.
…Максим шумно выдохнул и взял ручку со стола, постучал по дубовой столешнице, швырнул ее подальше и, не удержавшись, положил ладонь на затылок Фрэнки, безуспешно и не слишком настойчиво пытаясь оттянуть назад. Она ухмыльнулась, сжала его член рукой и коснулась губами. Не так уж и страшно… Не зря обучающие видеоролики смотрела перед сном. Самообразование — сила.
Максим уронил голову на стол и прошептал:
— Я тебя убью.
— Не расстраивайся ты так, сынок! Корпорация процветает, просто временные финансовые трудности, правда ведь? — с наигранной веселостью разглагольствовала Екатерина.
…Фрэнки с вызовом посмотрела Егерю в глаза, облизала губы и медленно насадилась ртом на член, который уже окаменел, а потом заглотила еще глубже, насколько смогла.
Максим до боли сжал ее волосы на затылке, но на этот раз не для сопротивления. Он, наоборот, слегка повел бедрами и притянул Фрэнки ближе. Он дышал глубоко и больше не разговаривал с Советом. Фрэнки тоже перестала прислушиваться, увлеченная куда более необычным делом. Максим оперся локтями о стол и не двигался. Наверное, пытался не потерять выдержку, бедолага. Фрэнки улыбнулась — и отстранилась, оставив Егеря страдать. Он шумно выдохнул и прошипел:
— Теперь точно убью.
— Он уже угрожает, — ответил хамоватый мистер «пивной живот». — Ну хорошо. Мы поняли, что Новый год будем отмечать на хлебе и воде. Если вопрос закрыт, то я откланяюсь. Мне новое охотничье ружье подвезли.
Совет наконец покинул кабинет, только Екатерина напоследок прошептала сыну:
— Уф, пронесло на этот раз… Ты меня не проводишь?
Максим нервно побарабанил пальцами по столу и хрипло сказал:
— Сама сказала, что я должен завершать дела. Я занят… очень.
— Ну хорошо… Но манеры, да будет тебе известно, не менее важны, чем самодисциплина.
С этим она ушла, бесшумно закрыв за собой дверь.
Максим нажал на кнопку коммутатора и рявкнул:
— Меня ни для кого нет!
А волшебница Ланочка, душа его, и отвечает задумчиво:
— Босс, а где та… Селиванова? Она… кстати, вы заметили, что она на Уварову очень похожа?
— Заметил! Все, меня нет!!!
Он оттолкнулся пятками, откатывая кресло назад, и мстительно процедил:
— Иди сюда.
Глава 14
Фрэнки вдруг растеряла весь запал, испугавшись. Отсутствие опыта мешало быть раскованной, но она все же выбралась из-под стола и размяла шею, стараясь не глазеть на совершенного мужчину, который стоял перед ней. А Максим тем временем распустил галстук, который так тщательно выбирал, буквально сорвал пиджак и рубашку, а потом и остальное.
Он вызывал у Фрэнки душащее, щекотливое воодушевление, а еще тоску, вроде ностальгии, и столько желания, что ей хотелось кричать.
Максим не оставил ей времени, чтобы прийти в себя, приказал, лаская взглядом:
— Смотри мне в глаза и раздевайся.
Дрожь прошлась по телу, и Фрэнки закусила губу, ощущая жар внутри и холод снаружи. Тяжелый, прямой взгляд серебристых глаз Максима был слишком колючим, нетерпеливым, больше не игривым. Она медленно, с чувством стянула брюки и переступила, оставшись в шелковом голубом белье. Провела пальцами вдоль шеи и сбросила одну бретельку, затем вторую… расстегнула застежку на спине… Максим не выдержал, подошел к ней и сам убрал бюстгальтер, мимолетно касаясь пальцами сосков, а потом опустился на колени и грубо стянул вниз бикини. Сжал пальцами ягодицы и лизнул плоский девичий живот; поцеловал нетерпеливо и, шумно выдохнув, поднялся. Максим нажал Фрэнки на плечи руками, заставляя встать на колени и продолжить начатое во время совещания.
— Нежным быть не обещаю, — сказал он, собирая волосы девушки в хвост и зажимая в кулак. Фрэнки облизала пересохшие губы и обхватила член ладонью. Вверх-вниз…
— Смотри мне в глаза, — напомнил Максим, и Фрэнки подчинилась. Он приподнял ей подбородок, провел большим пальцем по губам и просунул в рот, разжимая челюсти, широко раскрывая. — Раздвинь ноги и прикоснись к себе пальцами, чтобы мы вместе кончили.
От его откровенного предложения закружилась голова, а сердце трепыхнулось и замерло. Но Фрэнки послушно развела бедра, упираясь коленями в пол; провела ладонью себе от горла вниз, до самого лона, рвано выдохнув. Взгляд Егеря потемнел. Не разрывая зрительного контакта, Максим вошел ей в рот, и Фрэнки дала понять, что не больно, хочется еще. Он медленно, осторожно задвигал бедрами, не проникая глубоко, шепотом давая указания. Фрэнки не думала о том, что правильно, а что нет, просто отдалась руководству Егеря и действовала интуитивно, желая доставить наслаждение мужчине. Отсутствие опыта полностью компенсировалось тем, насколько остро они чувствовали друг друга, насколько сильно были возбуждены.
Фрэнки обвела пальцем клитор и зажмурилась, не сдержав стон удовольствия, и Максим стал грубее. Он провел головкой члена по губам Фрэнки, а потом подтолкнул к стене, так что девушка почувствовала шершавую поверхность спиной. На этот раз Максим вошел глубоко и ритмично задвигался, опираясь локтями о стену. Фрэнки стонала, издавая низкие гортанные звуки, лаская себя интенсивнее, и закричала, содрогаясь в конвульсиях взрывного, почти болезненного удовольствия, позволяя Максиму войти ей в рот в последний раз и кончить. Он громко ругался, срываясь в дыхании, а Фрэнки никак не могла спуститься с небес на землю, ощущая непреходящее головокружение.
