Как легко это сейчас осознавать… Осталось закрепить на практике, поскольку реальность всегда сложнее, чем мысленный настрой.
Гитарные звуки привычно разносились по комнате, наполняя душу Фрэнки умиротворением.
— Новая композиция?
— Да… Хочу кое-что Юле предложить в качестве акта примирения.
— Ты написал для нее песню?
— Нет. Я не настолько романтик. Хочу с ней совместную музыку записать и отправить моему берлинскому преподавателю. Там адекватный чел.
— Ого! Неожиданное решение, но очень… креативное. А как скрипка звучит с гитарой?
— Хорошо звучит, если добавить ударные. Главное мотив и подходящий голос слоями наложить.
— Ты у меня всегда был смышленый, — улыбнулась Фрэнки и улеглась на его кровать, вооружившись маркером и контрактом. — Я не на долго к тебе, хочется тепла и поддержки.
— Что это? — кивнул Роб на документы.
— Ничего особенного, домашнее задание.
Комната у Роба была просторной и неубранной, но очень уютной. Творческой. Здесь не найдешь ненужного хлама, только полезные или памятные вещи. Он сам раскрасил стены, одну полностью обклеил флаерами и билетами из кинотеатров. Несколько гитар, барабаны… В общем, комната музыканта.
Фрэнки кромсала контракт не по-детски. «Подать на «Дол» в суд» — вычеркиваем! «Пойти на вскрытие в морг, чтобы увидеть истинную суть человека» — посмотрим! «Сменить имидж» — вот это точно подойдет. «Участвовать в мотогонках» — обязательно, даже не обсуждается… «Подсыпать яд (не смертельную дозу) Екатерине Езерской» — да никогда в жизни! «Поскандалить на сдаче экзаменов на сессии» — возможно. «Оскорбить молодую маму с ребенком прилюдно» — не хватало только! «Также оскорбить: специалиста в салоне красоты, продавщицу в бутике, таксиста, ветерана войны» — посмотрим по обстоятельствам, но ветерана трогать ни в коем случае не будем.
«Не общаться с друзьями», — скоро и так никого не останется, чтобы общаться, так что мимо. «Продать Ацтека», — а не пошли бы вы на три буквы… Ага! «Потерять невинность» — вот это главный пункт, и советы Сатаны по соблазнению мужчины даже кажутся полезными. Без шуток. Он советует внезапность и напор. С Максимом этого мало, но для начала сойдет. Придется соблазнить Егеря, чтобы он подавился собственными словами о том, что ни физической, ни духовной любви она от него не дождется.
Погрузившись в мир контракта, Фрэнки не сразу услышала замечание брата.
— Езерский, по-моему, на тебе помешан. То, что он вытворял сегодня… просто нет слов. Я думал, он тебя за столом съест вместо лобстера.
— На то и надежда, что это все между нами — настоящее, — пробормотала она и натянула пижамный капюшон с кошачьими ушками на голову.
Еще минут тридцать, и мозг оказался перегружен. Фрэнки откинулась на подушку и на секундочку закрыла глаза, ощущая, как расслабляются мышцы, а сознание уплывает в приятную гармонию.
— Я люблю тебя, Роб.
— Спи уже…
* * *
Максим вел машину медленно по освещенным улицам, слушая тихую музыку по радио; на лобовое стекло падали капли дождя, тут же стираемые дворниками. Это вводило в транс.
Выплеснув ярость, Максим быстро успокоился. И теперь пребывал в шоке.
Даже с Соней когда-то он не вел себя настолько жестоко и несдержанно, а сегодня его будто ножом резали. Слушать о другом мужчине, которого любила Фрэнки, смотреть, как она отводит взгляд, пытаясь придумать вранье… Казалось, у него на шее затягивается удавка. Он пытался увидеть в девушке хотя бы намек на чувства. Но там был только страх.
Возможно, девчонка действительно борется за себя так отчаянно, потому что не хочет стать для него лишь игрушкой. Однако возникла новая проблема: игрушкой мог стать сам Максим. Вот это его тоже шокировало — потому что случилось впервые в жизни.
Образ Фрэнки с каплями дождя в черных волосах запечатлелся в памяти так ярко, что, казалось, протяни руку — и коснешься. И это чертовски жутко. Та сила, которой Уварова умела парализовать его разум, пугала и настораживала.
Когда находился вдали от Фрэнки, то жаждал ее придушить, а стоило приблизиться, посмотреть в бездонные синие глаза, и хотелось защитить. Даже на пари он согласился, просто потому что не собирался унижать ее еще больше… Наоборот, пытался поддержать, потому что и так наговорил лишнего. А стоило выехать за ворота «Тары», как снова появилось желание вытрясти из Фрэнки душу.
Что это — любовь или болезненная зависимость?
Если зависимость, то быстро пройдет. Максим умел обрубать дурные привычки. Он легко бросал курить, проблем не было; начинал снова от скуки, а не из-за привязанности. Из-за Сони он когда-то страдал пару недель, а потом как отрезало от нее. Потому что Соня была зависимостью, и он с ней справился.
Но с Фрэнки все по-другому. Гораздо хуже и запутаннее.
Сейчас, когда настроение выровнялось, Максим был благодарен Уваровой за то, что удержала его в последний момент, не позволила уйти и связала с собой этим дурацким спором. Потому что на самом деле он не хотел исчезать из ее жизни.
Твою мать, кто бы мог подумать: из добычи Фрэнки превратилась в охотницу. А еще уверяла, что пацифистка! Максим готов зуб дать, что этот стервоподобный ангел овладеет искусством межличностной войны в два счета. Раз — и контрольный выстрел Егерю в голову.
Он, кстати, так и не отдал девушке бриллиантовую сережку. Решил, что это его трофей, и вернет его только в случае проигрыша в пари. Но если такое чудо случится, то возвратит он эту сережку в комплекте с кольцом.
…Загвоздка в том, что Фрэнки верно обозначила проблему: он ей не доверяет. Он даже о торговле оружием умолчал, боясь, что девчонка выдаст этот козырь Сатане и тот успеет принять меры. А женщине, в которой сомневается, Егерь никогда не признается в любви.
День был до того бесконечно-сумбурный, что у Макса кипел мозг, вернее, уже выкипал. Чтобы спастись от деградации, он набрал Летова, несмотря на то, что друг, скорее всего, уже улегся спать в доме у своего босса.
— Мне нужно выпить, — вместо приветствия сказал Макс.
— По какому именно поводу?
— Я влетел. На этот раз по-крупному. Соня и рядом не стояла.
— Ого. Только не говори, что Уварова… Н-да. Давай, приезжай ко мне.
— Ты разве не в Барвихе?
— Нет. Дома. Дочка босса закатила скандал, и семейный прием отменили.
— А что я тебе говорил? Ангелы они такие… с бензопилой за спиной.
Но Данила только рассмеялся.
— Ты бы видел, что она устроила… Ладно, жду.
Максим свернул на Садовое кольцо и поехал к Летову, который обитал в старой холостяцкой квартире на Таганской.
«Фрэнки… Мой маленький семейный праздник, который вдруг превратился в поминки… Ну почему я не могу тебе доверять? Ведь все было бы так просто».
