— Третье происшествие всего, неплохой денек в этом смысле, — поделился новостями медик, бережно осматривая пациентку.
— Все живы? — выдавила Фрэнки вопрос, как космонавт — еду из тюбика. В полной невесомости, кружившей голову.
— Да, обошлось.
Взбешенный голос Сайгона, вихрем появившегося рядо, заставил Фрэнки поежиться:
— Жива?! Я же просил, не лезь, если не уверена! Что — перелом? Сотрясение?
— Ушиб, вывиха нет, — успокоил его врач. Фрэнки выдохнула: слава богу, не хотелось бы вправлять суставы. С нее осторожно стянули костюм, и под отборную ругань Сайгона еще раз проверили суставы, а потом вкололи обезболивающее. — Вам лучше поспать. Нагрузок ни в коем случае не давать.
— Отвезу ее домой, — вызвался Сайгон.
— Не стоит, тебе же здесь нужно быть, — возразила Фрэнки, утирая слезы. Ей хотелось, чтобы ее просто оставили в покое. Но друг, естественно, не стал слушать. Подхватил на руку и перенес в свой джип.
— У меня ушиб руки, а не ног, — напомнила ему Фрэнки, и тот завелся с пол-оборота:
— Ты о чем вообще думала?! Это из-за твоего хахаля? Ты шею свернуть могла с таким настроем!
— Да пошел ты! Все — вообще все! Пошли вы!!! — Слезы снова хлынули из глаз, и Фрэнки попыталась выбраться из машины, но Сайгон ловко нажал на кнопку, блокируя двери.
— Малыш, ну забей ты на этого дебила, если он тебе душу на лоскуты режет. Что ты творишь-то с собой?!
— Ничего не хочу слушать, выпусти меня, — прошептала Фрэнки, закрыв глаза. К горлу подкатила паника. Еще слово, и мозг просто взорвется. Но друг не выпустил, а вместо этого сказал:
— Ты покричи, поможет. Поори, выпусти эмоции. Потому что… знаешь… отстаивать себя и вести себя, как идиотка-смертница, — это разные вещи.
Фрэнки откинулась на спинку сиденья и сказала:
— Я не могу без него, мне воздуха не хватает.
— Еще пара таких гонок, и тебе не будет хватать частей тела.
— Дима… Дима, поговори со мной. — Она обратилась по имени, потому что не могла больше слышать нравоучений от мудрого Сайгона. Ей нужен был друг, простой смертный, который тоже совершает ошибки.
— Малышка, я не хочу давать советов. Но на твоем месте я бы уехал ненадолго, проветрил бы голову. Смена обстановки очень хорошо помогает. Я это по себе знаю. Если зашла в тупик, развернись, выйди обратно и рули в другую сторону.
«Но я не хочу! Мне нужно видеть Максима», — хотелось закричать, но друг не поймет, скажет, что это временная блажь и скоро пройдет.
Фрэнки уже не нужна была «Константа», даже от вида «Тары» мутило: теперь дом ассоциировался с той болезненной встречей, когда Максим признался, что не верит ей.
Сайгон вел машину молча, давая ей время прийти в себя, и Фрэнки уснула, успокоенная тишиной. Друг растормошил ее уже у ворот «Тары», и девушка не сразу вспомнила, что произошло, растерявшись в первые секунды.
— Погоди, не заезжай во двор. Отец дома, не стоит, чтобы он видел тебя.
— Почему?
— Он маму к тебе ревнует.
«А еще контракт стервы обязует не миловаться с друзьями. А грубо послать тебя мне совесть не позволит».
— Как Зоя, кстати?
— Плохо. В Нью-Йорк собралась на следующей неделе.
— Передавай ей привет.
— Обойдешься.
Сайгон помог Фрэнки выбраться из джипа, бережно обнял, привычно поцеловал в макушку и помог дойти до ворот.
— Позвони, как оклемаешься, малыш.
— Спасибо тебе. Извини за срыв. Меня настолько сильно в жизни еще не штормило, а тут как переклинило, света не видно.
— Не оправдывайся. Просто лечись давай. Отдохни. У тебя сессия скоро.
— У меня каждый день — сессия, экзамен на выносливость, — усмехнулась Уварова и, привстав на цыпочки, поцеловала Сайгона в холодную щеку. — Пока.
Фрэнки набрала код на воротах и вошла внутрь.
* * *
Максим смотрел, как девушка его мечты прощается с башкиром. С тем самым, который стоял слишком близко и заботливо обнимал.
Вечерело, и запаркованный поодаль, на лесной дороге, «мерседес» никто не заметил. Голубки слишком были заняты друг другом, что обратить внимание. Да и фары Максим выключил, а фонари у ворот поместья высвечивали только две фигуры, затемняя все, что находилось вне зоны освещения.
Егерь запарковался рядом с «Тарой», чтобы дождаться Фрэнки. Он везде опоздал и решил не мельтешить, а приехать к девушке домой. На соседнем сиденье лежали цветы, в кармане — кольцо. То самое, которое купил еще неделю назад, на всякий случай.
Ему казалось, что если сдвинется с места, выйдет из машины — то убьет обоих, исполнив обещание.
Твою мать! И Максим еще переживал, стоит ли делать предложение Фрэнки теперь, когда влез в проблемы с казахским торговцем из правительства. Мол, зачем бедняжку под удар подставлять.
И вот пожалуйста. Стоило прислушаться к той прикольной старухе, которая за ужином в «Таре» подметила: «Фрэнки на гонки ради башкира собралась, чтобы вернуть парня».
Не-ет, не может быть, чтобы все это время девчонка использовала Максима, пытаясь вызвать ревность в этом байкере. Сущность упрямо отрицала эту теорию. Слишком притянуто за уши, неправдоподобно… Сущность кричала: «Плевать, что нет доверия, главное — потребность быть рядом!»
— Вот же тварь! — процедил Максим, и когда парочка распрощалась, вырулил на дорогу в направлении «Дола». Да, сейчас вечер пятницы, но зато в кабинете — отличный бар. Можно дочитать роман и выпить за несостоявшуюся помолвку. Третью в его жизни.
Глава 27
Фрэнки вошла во двор, и на мгновение ей показалось, что она услышала Максима. Она даже обратно выбежала за ворота, чтобы позвать. Оклик эхом понесся по лесной дороге…
— Я уже с ума сошла, — пробормотала Уварова и сжала воротник пальто у горла, защищаясь от ветра. Жизнь — тлен. Действие обезболивающего начало проходить, возвращалась боль в руке.
На телефон пришла смс-ка, и девушка неуклюже выхватила телефон из кармана в надежде, что Максим написал.
«Дорогая, тебе незачет у твоего любимого препода-поэта. А предмет ведь основной в этой сессии, так что покажись на парах, что ли». Светка…
Господи, какие зачеты?! Тут жизнь рушится, а поговорить не с кем. Фрэнки набрала Борю.
— Бо-о-орь, привет, мы можем встретиться, чай попить?
— Сейчас не могу. Я с девушкой, вообще-то, Франко.
— А-а… Ну ладно.
— Как гонки? У тебя же сегодня?
— Да, я… слетела с дистанции, отделалась ушибом. Ничего серьезного. Все хорошо.
