— Вам срочный звонок, — в палату вошла верная помощница, которая занималась документами вместе с юристами, обосновав небольшой офис прямо в больнице. — Из Астаны.
— Брат, рад слышать, — просипел Константин.
— Я тоже рад, что ты жив. Узнал о твоей беде, решил помочь. Дело сделано, тебе больше не о чем волноваться.
Дыхание прервалось, и Уваров безрезультатно хватал воздух, выпучив глаза. Он не мог произнести ни слова, а трубка выпала из трясущейся руки на кровать рядом. Помощница тут же выбежала из палаты с криками о помощи. Константин потянулся к телефону и прохрипел:
— Е-зерский?
— Да, брат. Все чисто. До Нового года!
Казах отключился, а Константина замутило; у него свело челюсти, глаза налились жаром. Уваров не видел, кто пришел в палату, но ощутил знакомый пряный аромат духов Зои, и провалился в темноту, которой принадлежал уже давно.
— Костя… — он открыл глаза, но снова зажмурился от яркого света.
— Я умер? — ему было непривычно трудно говорить.
— Только попробуй, скотина! Сволочь! Всю жизнь мучил, никак не насытишься.
Константин облегченно выдохнул. Зоя орала. Значит, точно не умер. Он нащупал на руке иглу. Капельница. Трубки… раньше их не было.
— У тебя осложнение пошло, кардиогенный шок случился. Пять часов назад. Все обошлось. Но давление у тебя было ниже плинтуса.
— Госпожа Уварова! Вас ведь просили не заходить в палату! Выйдите немедленно! — на пороге появилась медсестра с медицинским подносом.
— Не уходи, — попросил Константин, и Зоя, поправив белый халат на плечах, сказала медсестре:
— Я сильнее вас, милочка. Так что не пытайтесь меня отсюда выпроводить.
Уваров через силу улыбнулся потрескавшимися губами и попросил:
— Фрэнки.
Зоя кивнула и тут же, набрав дочь, протянула свой золотой телефон Константину.
— Ты в порядке, дочь? — спросил он.
— Да, в отличие от Егеря. Тебе уже сообщили?
— Я… не знаю, что сказать. Мне жаль. Максим мне импонировал. — На глазах выступили злые слезы беспомощного человека, привыкшего к власти и терявшего ее.
— Все это ужасно, но я готова пойти до конца. Езерская уже согласилась на сделку, у нее все равно нет выбора. А по поводу твоего… казаха: он Максима убрал, пап! Ты понимаешь, насколько опасен этот человек?! Он не оставит нас в покое. Послушай… Не нервничай, хорошо? Дай против него показания, и мы его утопим. Либо он нас, либо мы его, ты же понимаешь. Я почитала про коррупцию в Казахстане — это просто кошмар! Показательные чистки высших чинов там — обычное дело. Нам еще и спасибо скажут, а тебе орден дадут.
— Да, посмертно, — возразил Константин, медленно, глубоко вдыхая. — Мой партнер потянет меня за собой. А может, ты именно на это и надеешься?
— Не говори глупостей, просто поверь мне. Он не дотянется до тебя, если все сделать правильно.
Константин задумался. Смысл в этом был. Желание избавиться от навязчивого «брата» в эту минуту стало сильнее личных амбиций. Хотелось наконец освободиться.
— Я дам ответ вечером, к шести, — сказал он дочери, а та пообещала:
— Все будет хорошо, пап.
И он поверил.
* * *
Фрэнки отложила телефон и, поджав губы, просидела молча с минуту, приходя в себя. Все еще трудно было строить из себя циничную бизнес-леди, но она вроде бы справилась.
— Думаю, он согласится.
Стрелки часов показывали 14:00. Преступников, которые сразу сообщили в Астану, что дело улажено, приковали наручниками к батарее и заперли в пустой комнате в «Вонге», приставив к ним охрану. «Утку» об исчезновении Езерского уже запустили, связав это с его недавней поездкой в Казахстан — чтобы отвести подозрения от Сатаны.
План по обезвреживанию казахского торговца был простым, но эффективным.
Сайгон связался с «саппортом» своего клуба, который был влиятельным парламентарием. Тот пообещал приехать к вечеру.
Максим попросил друга Летова посоветовать надежных людей из разведки. Летов созвонился со своим боссом, и тот обещал приехать вместе с влиятельным сотрудником ФСБ к вечеру.
Оставалось убедить отца выдать своего зарвавшегося партнера, и все может получиться — 31 декабря, на Совете «Константы», где замминистра будет ожидать корону и контрольный пакет акций.
У Фрэнки голова шла кругом от вихря событий, в котором ее закрутило. Но рядом был Максим, и это казалось самым главным во всей этой истории. Он приехал. Сам, без обвинений и яда. Они вдруг стали равными: охотница и охотник, идущие рядом рука об руку. Чувства оказались сильнее страхов и недоверия. А может, они просто устали друг без друга.
Спустившись в гостиную клуба, Фрэнки даже головой встряхнула. Померещилось, что все еще утро, а она пришла забрать Афелия. Даша так же, как и на рассвете, сидела в баре и пила, только на этот раз кофе. Без молока, скорее всего: после такого стресса Даша на него вряд ли сможет смотреть без содрогания. Все, что случилось с рассвета и до сих пор, напоминало сон… Сон, в который вернулся Максим.
— До шести можете быть свободны, — соизволил распорядиться Сайгон. — Малыш, я твой байк подгоню ко входу.
— Малыш за байком потом заедет, — ответил Егерь вместо Фрэнки и, обняв ее за талию одной рукой, вторую протянул байкеру. — За избиение не извиняюсь, ты заслужил. А за сотрудничество спасибо.
Сайгон скептически вскинул бровь, но перемирие скрепил, еще и по плечу Максима похлопал.
— «Вонг» — это святое, и всякому сброду стрелять по утрам здесь запрещено. Постояльцы занервничали, ущерб репутации… Нехорошо. К тому же, Фрэнки — член семьи для меня. Да, малышка? — Сайгон подмигнул, и Уварова улыбнулась.
— Мы как брат и сестра, — уточнила она, и Максим фыркнул, но не стал комментировать, а вместо этого сказал:
— Подожди меня в машине.
Фрэнки махнула на прощание Даше и, выйдя на морозный воздух, забралась в салон горемычного «мерседеса», пристегнула ремень и тихонько засмеялась, осознав одну вещь. Весь сумасшедший декабрь никак не получалось остаться наедине с Егерем. У них даже обычного человеческого свидания не было. Им постоянно мешали то люди, то обстоятельства, то случай, то они сами. И теперь не верилось, что после мучительной недельной разлуки они с Максимом наконец вдвоем, живые (!) — и у них целых четыре часа в запасе.
Поэтому когда Егерь открыл дверь и уселся на водительское кресло, то Фрэнки не удивилась, когда на вопрос «куда мы едем?» он ответил:
— В кино.
Глава 32
Максим искоса поглядывал на Фрэнки, которая улыбалась чему-то, водя пальцем по панели над бардачком, вырисовывая одной ей понятные узоры. Можно ведь остановиться на обочине… «Нет-нет, только вперед и с песней». Глянув на магнитолу, Максим нажал на кнопку, и заиграла музыка, отвлекая от порочных мыслей. Губы саднили, но недостаточно сильно, чтобы противиться желанию поцеловать Фрэнки. Сбитые костяшки болели, но тоже не настолько сильно, чтобы держать руки подальше от девушки. Обогрев в машине работал на полную мощность, поэтому быстро стало душно, но снижать температуру Максим не хотел: мало ли, вдруг Фрэнки еще не согрелась…
