* * *
Фрэнки не уехала в «Тару» ни в понедельник, ни во вторник. Она решила задержаться в «Вонге» вместе с Максимом до 31 декабря, не найдя в себе сил оставить его одного. Уварова исправно наведывалась на работу в сопровождении охранника, а также показывалась на учебе, где уладила вопросы с зачетами. Преподаватель-поэт не устоял под градом «внезапности и напора», когда студентка Уварова окликнула его в коридоре и потребовала принять у нее зачет в установленный кафедрой день. Преподаватель хохлился, придумывал причины, чтобы манипулировать Франсуазой и торговаться за ее поддержку… Это было неприятно. Фрэнки удивлялась, как раньше не видела этого откровенного потребительского отношения к себе. Она перебила профессора и сказала, что если он откажется принять зачет, то его уволят за шантаж и вымогательство. Такого ответа преподаватель не ожидал от обычно сговорчивой девушки, поэтому не на шутку испугался и тут же согласился поставить зачет автоматом, замяв дело на корню.
Со Светой Фрэнки здоровалась, слушала ее новости, но больше не вникала и не тратила на нее время, не впускала в душу. Это было трудно сделать, но не так паршиво, как представлялось. Опыт последних недель помог справиться.
Что же до Бори, то Уварова заявилась к нему в морг с букетом черных роз и поблагодарила за поддержку.
— Помнишь, я говорила, что все объясню в январе? Обещаю, что расскажу. Но извиниться могу уже сейчас. Извини, Борь, за мое дурачество в этом месяце.
— Так и быть, — с трудом притворяясь обиженным, ответил друг, стаскивая медицинские перчатки. — Цветочки ты на чью могилу принесла? Не хочешь выбрать кандидата? — он кивнул в сторону помещения с холодильными камерами.
— Да ну тебя, идиот, — вздрогнула Фрэнки. — Тебе ведь купила, от всей моей черной души. Кстати, предупреждаю: если услышишь новости о гибели Максима, игнорируй.
— Это у вас с ним такая ролевая игра, что ли?
— Вроде того.
— Романтично… Ладно. Давай этот веник, пойду работать. — Боря взял букет цветов, чмокнул Фрэнки в щеку и, пообещав позвонить, побрел вдоль коридора.
— Я люблю тебя, Борь! — крикнула ему вдогонку Уварова, улыбаясь.
— Удивила, Франция! Меня даже мертвые любят, — бросил он, не оборачиваясь, но Фрэнки по интонации голоса поняла, что друг улыбается в ответ.
В «Таре» за главного остались Иосиф и Роберт, который оклемался и вернулся к нормальной школьной жизни. Мама иногда навещала их, но в основном проводила дни рядом с мужем, боясь нового приступа. Она не уехала в Нью-Йорк, как планировала, и больше об этом речь не заводила.
Когда Фрэнки пришла навестить отца, то нашла маму в комнате отдыха. Зоя стояла у зеркала, задумчиво глядя на свое отражение. Казалось, она спит с открытыми глазами.
— Что я делала не так? — устало, с горечью произнесла она.
Фрэнки была выше матери. Обычно Зоя расхаживала на шпильках, но сейчас стояла в тапках и казалась невероятно хрупкой. Отсутствие яркого макияжа убрало лет десять ее возраста, а волосы, выкрашенные в пепельный цвет, не были по обыкновению уложены — и мама выглядела молодой и ранимой женщиной, а не ведьмой сорока четырех лет. Фрэнки положила подбородок ей на плечо и обняла за талию. С мамой они так редко обнимались, что прикосновение казалось новым, непривычным.
— Ты говорила, что вы не с того начали. Но закончить ведь можно по-другому. Если ты действительно хочешь.
— Я уже не знаю, чего хочу. На прошлой неделе я была готова подать на развод. А сейчас не могу ни о чем думать, только о том, что Костя чуть не умер.
По ее щекам потекли слезы, и она их со злостью утерла, словно осуждала себя за слабость.
— А Максим? Неужели это правда, что его убили? В голове не укладывается. Заигрались мы все, забыли, что не бессмертные.
— Слушай, мам… На тридцать первое назначен Совет «Константы». Туда и же акционеры «Дола» придут. Это историческое событие, ты даже не представляешь, сколько там подводных камней. Если хочешь, приходи. Там и Екатерина будет.
Мама напряглась, в глазах на мгновение полыхнула ревность.
— Постараюсь не пропустить такое важное событие.
— Вот и хорошо… Отдохни, ладно? А мне пора.
— Ты домой?
— У меня еще дела.
— Вся в отца, — усмехнулась мама.
Фрэнки, по сути, начала жить самостоятельно. Никто не знал, где она, почему и как. Отец был в курсе того, что дочь тщательно планирует встречу с казахской делегацией, подняв на уши всю «Константу», и просил сдерживать амбиции, чтобы сделку заключили быстро и без излишнего внимания. «Конечно, папа», — врала Фрэнки. В переговорном зале были установлены дополнительные видеокамеры, скрытые — охрана нового «хозяина» их не вычислит. Отец даже позволил Фрэнки использовать свой кабинет, и систему блокировки дверей переписали на голос Франсуазы. Влезть в стол отца получилось с помощью все того же Летова, который взломал сложную кодовую систему. Внутри ничего полезного, правда, не оказалось, помимо пакета документов о передаче «Константы» Езерскому.
Забавно. Так мало времени прошло, а компания уже ни Максиму не нужна, ни самой Фрэнки. А ведь когда-то при одном взгляде на эту пачку бумаги мысли зашлись в истерике и хотелось рыдать. «Бедная, бедная «Константа», — в который раз вздохнула Уварова. И так ей стало жаль неоновую эмблему, что захотелось хотя бы ее сохранить на память. «Вызвать демонтеров, чтобы сняли U-образную штуку с крыши после Нового года», — записала Фрэнки в задания для секретарши.
Ацтека вместе с Афелием перевезли обратно в «Тару».
А еще Фрэнки принадлежало пятьдесят два процента «Дола». И отец, и Екатерина завершили передачу акций, и «марионеточка» официально сорвалась с петель. Когда она ехала от Езерской, которая продала ей акции, то написала сообщение Максиму: «Я захватила твою компанию, веришь?» Фрэнки все ожидала, что Макс психанет и встанет на дыбы из-за ее вероломства и самоуправства. А он ответил: «Во что ты сейчас одета? П.С. На ужин — китайская кухня». Чудак! Фрэнки не переставала улыбаться сутками, и словно крылья выросли за спиной.
Глава 34
— Франсуаза Константиновна, сейчас точно пора.
Господи, как же страшно. От нервозности сводило зубы, холодило кожу, потели ладони. Фрэнки сидела в кресле отца уже минут десять и никак не могла заставить себя подняться.
Она полчаса назад встретила делегацию казахского замминистра энергетики Раби Джалиева, который прибыл скромно: с помощником и охраной. В общем, Фрэнки до сих пор тряслась. Она изучила все, что смогла, о человеке, которого предстояло задержать при попытке рейдерского захвата, и от этого-то и было страшно. Невысокий, с мощной харизмой, но абсолютно закрытый человек, чей взгляд прожог насквозь и пригвоздил к месту, как будто Раби прочел всю Фрэнки в одно мгновение. Опасный, но слишком уверенный в себе. Вот это и предстояло использовать. Правда, для этого Уваровой нужно подняться и пройти в переговорную. Там уже находились вице-президент «Константы», юристы… целый взвод помощников, как того хотел Максим; в комнате для журналистов было не пробиться, что смутило Раби. Если слишком затянуть, он может заподозрить неладное и перенести встречу.
