— Дочь императора София, по словам Алексадра, находиться в лабиринте между домами двух семейств Андос и Ан Брадос. Прежде чем явится императорская стража, я пришел предупредить тебя о надвигающейся угрозе.
Голова моя закружилась, опора словно поплыла из-под ног. Моя София никто иная, как София Дит — дочь императора Марины и невеста Иена — моего старшего брата. Почувствовав слабость, я присел на гостевой диван и прикрыл в бессилии глаза.
Кусочки пазла начали складываться в практически завершенную картину. Иен шел по следам Софии под наблюдением Сорина, я же шпионил за последним. Судьба подкинула мне веселую шутку, вот только смеяться не хотелось.
Если правда откроется, а это вопрос времени, я стану врагом государства, моя семья отречется от меня, не моргнув глазом. Думаю, даже помощь Аниты Андос смогут оправдать. Тем более поговаривали, что Виктор носит ее портрет в нагрудном кармане внутри белой императорской накидки. А ходит везде он именно в светлом.
Я ощутил толчок в правое плечо. Старик попытался привести меня в чувства и услышал то, чего явно не знал и не ожидал. Впервые я видел старого советника таким растерянным.
— Иен жив! — единственная надежда на благоприятный исход дела была в моих словах.
— Не может быть… — голос Кресана задрожал. Руки затряслись, и трость, на которую старик опирался, выпала и покатилась, звеня каменным набалдашником и создавая на полу много шума.
По реакции Ан Пауиса можно было предположить, что к смерти брата приложил руку именно он. Но я не уверен, что влияние писаря распространяется так далеко за пределы планеты Юма.
— Что мне делать? — спросил я, искренне надеясь сохранить свою голову и репутацию. Хотя о последней можно только мечтать.
— Думаю, зеркало даст тебе однозначный ответ, — с этими словами Кресан покинул мою комнату, оставив в раздумьях и головной болью.
Я сдернул простыню. Передо мной предстало зеркало, в которое когда- то смотрелся Пинер. С самой его смерти никто не смел нарушить данных покоев, соответственно, и мебель, укрытая от пыли, была занавешена. Когда переехал сюда, я снял белые тряпки с постели, которая занимала третью часть комнаты; двух комодов, четырех стульев со столом и с гостевого дивана. Только зеркало и картины на стенах оставались скрыты от моих глаз белизной тканей.
Космическая метка, словно клеймо сияло на моей щеке. Узор не пылал, как раньше, а был бледен. Говорить это могло и болезни Софии и о ее эмоциональном напряжении, смерти — вариантов множество. Только узнать, что с девушкой сейчас не представляло возможным. В голову пришла одна совершенно безумная мысль, с которой я сначала должен поделиться с императором, а уж потом осуществлять задуманное.
Виктор Лан Финрес явно не ожидал моего добровольного появления в собственном кабинете. Когда я вылетал из дома родителей, наблюдал прибытия императорского конвоя с парой представителей дома кругов — лучших воинов империи. Для меня одного слишком большая и опасная делегация, потому я решил не составлять им компанию и отправиться к императору в одиночестве.
Я имел доступ в личные покои Виктора, поскольку все еще являлся его советником.
— Приветствую вас, господин Малик Ан Брадос. — голос императора звучал спокойно, хотя и слышались слегка удивленные нотки. В данной фразе меня порадовало, что приставка “Бра” осталась со мною.
Я не стал ходить вокруг да около и начал свой долгий рассказ о шпионском полете на Марину. Император перебил меня на первых предложениях, не готовый выслушать до конца.
— Вы понимаете, что самовольно, без особого разрешения покинули пределы Юмы.
Кажется, я переоценил хорошое отношение к собственной персоне Виктором. Его ледяной тон и плохое настроение говорили только о желании уничтожить весь род Ан Брадос. Не ведая, чем я мог так прогневать Лан Финреса, я продолжил рассказ, упустив несколько важных, но опасных для меня деталей.
— Зачем ты тогда забрал девушку с Марины? Если не знал, что она дочь Александра Дита?
— Она та, что, как я думал, я не смог спасти на Земле в юности.
Эта часть моей истории растопила лед в сердце императора Юмы. Он улыбнулся, хотя глаза остались грустными, и произнес:
— Любовь — прекрасное чувство. Если девушка подтвердит твой рассказ, то я ничего не смогу сделать, как только одобрить ваш союз и попросить прощения у Александра за неразумное дитя с моей планеты. Но наказание ты все равно понесешь за нарушение закона. Какое — я решу позже.
Я прекрасно знал, что за такой промах мне грозит родник со всеми последствиями счастливой дальнейшей жизни, но София представительница другого мира, и Виктор не сможет причинить ей вред. На его месте, я бы сослал неугодного вместе с принцессой, которая приносит неприятности, на Марину.
Решением Лан Финреса я должен вернуться в лабиринт родового дома и отыскать пропавшую девушку. Вот только императору не известно, кто таится в его самой глубине. Да и о том, что София покинула наш дом, я промолчал.
Только сейчас я смог оглянуться и рассмотреть, кто находится рядом со мною, на кого следует обратить особое внимание. Совет, что дал мне однажды Кресан Ан Пауис, принес бы положительный результат, будь я чуть внимательнее к окружающим. В свое время меня не смутило даже одно имя пропавшей принцессы и забранной мною девушки с Марины — София. Теперь я расплачиваюсь за собственную небрежность.
Писарь помогал мне, не смотря на мое поведение и грубое отношение к нему. Я несколько раз называл его предателем с Сориным, в полной уверенности в его коварных планах. Мужчина безусловно пел свою сольную песню моими устами, но мне мелодия приносила только пользу. И если бы не самоволие, что я проявил на Марины, то мог бы спокойно занять место старшего советника императора. А не балансировать на грани отречения от родового дома.
Глава 8. Маленькая леди
Малик
Я вернулся в родовой дом с гудящей головой, не представляя, как отыскать пропажу и сгладить опасную ситуацию. Руки дрожали, когда я открывал дверь своей комнаты. На удивление тихо было во всем доме, не слышно даже обычной возни на кухне, будто весь мир замер, позволяя мне пробраться в свое убежище не замеченным.
Только радость моя оказалась преждевременной, поскольку в комнате Пинера собралась целая делегация из отца, мачехи, Милы, Аниты Анбас, Сорина Андос и пару проверенных созданий из высшего совета императора. Последних я недолюбливал, частенько мои предложения ими высмеивались, а потом я узнавал, что кто-то из них воплотил в жизнь похожий законопроект.
А вот присутствие здесь маленькой леди, зная об ее намерении уничтожить принцессу, которая, по мнению Аниты, повинна в смерти Иена, вызывало недоумение.
Сорин также странно смотрелся на совете рода, особенно по-хозяйски заняв большое кресло и широко раздвинув ноги. Враг в наших рядах, которому радушно открыли двери, был черной тучей среди красного неба. Правда, впустил его я самолично, провел в лабиринт и отправил на лечение с разрешения Милы. У последней свой интерес в этом вопросе, вот только какой я пока не мог даже предположить.
