— Это оттого, что ты видишь вещи в истинном свете, но только те, к которым внимательно присматриваешься, — заключил Иен со смешком. — Анита была приближена к императору. Совет давно подозревал, что с Виктором творится неладное. Многочисленные проверки здоровья не выдали ни одной проблемы, при этом мужчина за несколько лет постарел, словно прожил две сотни лет. Перепады настроения и внезапные вспышки гнева настораживали родовые дома, которые были посвящены в тайну нездоровья господина. Его словно выпивают изнутри, превращая мужчину в чудовище.
Я закончил за брата:
— А потом начались пропажи и смерти членов совета и их семей.
Иен кивнул в знак согласия головой. Был отправился на Марину, дабы заручиться поддержкою могущественного императора Александра, тем более тот проявлял немалый интерес к планете Юма.
— Каждый из нас нашел свою выгоду в сотрудничестве.
Натянуто улыбнувшись Иену, спросил о том, как брат будет действовать дальше, ведь родственник, которого искал Дит найден без участия старшего Ан Брадоса. Вряд ли кровавый император простить Иену столь циничный обман.
— После поцелуя душ, мнение отца Софии, мало волнует меня.
От удивления приоткрыл рот и неприлично вылупился на брата.
София
— Император истинно древнее создание! — три раза повторил советник. Затем поклонился и уступил дорогу. Слегка улыбаясь уголками губ, Виктор проследовал к трону. С полным торжеством и чувством превосходства сияющий император начал долгую речь, в которой он восславил богов и древних созданий, благодаря которым стало возможно существование на планете. Хвалил советников и некого незнакомца за бдительность. Под незнакомцам он подразумевал Вика, о судьбе которого мне ничего не известно. При воспоминании о добродушном мужчине в душе родилась тоска, оттого я не сразу услышала собственное имя.
— София, — повторил император, протягивая руку. Между нами была целая пропасть из лжи и обмана, жестокости и боли. Пропасть в в шестнадцать шагов. Я считала, пока следовала к чудовищу.
Кресан Ан Пауис приподнял голову, украдкой взглянув на меня, и попытался отступить и спрятаться за чужими спинами, но мало кто желал встать в первом ряду и попасться на глаза Лан Финресу. Последние дни, по слухам, он совершенно обезумел. Я могла бы узнать многое из уст служанки, что принесла платье, но та, поняв, что сболтнула лишнего испугалась и убежала.
— Вы в порядке, моя дорогая? — голос, полный лживой заботы, раздражал уши.
Сейчас император рассказывал душещипательную историю о том, как был ранен заговорщиками, которые осмелились похитить его невесту. Во главе вражеской компании стоял Александр Дит, который не смог смириться с выбором дочери.
— Потому повелеваю, отослать Дита на Марину, где он будет дожидаться межгалактического суда.
Я вздохнула с облегчением, в надежде, что отец сможет вызволить меня из плена, этот брак по-другому назвать невозможно
Император кружил в танце, показывая какой великолепной гибкостью обладает его тело. А я продолжала думать о том, как отказалась подать руку Иену, разозлившись.
Почувствовала теплое дыхание жениха. Он шептал в шею вблизи уха, оттого по спине пробежались мурашки.
— В пути много чего может случиться. И если Александр сумеет пересечь границу купола, то корабль станет добычей пиратов. Печально, не правда ли?!
Я задрожала от ужаса, не желая верить ни единому слову Виктора. Тревога и уныние, которые рождаются, когда выхода не остается, поглотили с головой. Хотелось ударить императора, выплеснул накопившуюся злость, но он крепко сжимал мои руки.
Бесчувственной куклой переставляла ноги. Отточенная годами практика общепринятого вальса наконец-то мне пригодилась. Внутри, бушевало пламя из страха и ярости, а снаружи — не отражалось ни одной эмоции.
В конце Виктор поцеловал внутреннюю часть моей ладони, как было принято делать будущей избраннице на древней Юме.
Вообще многое, что делал и говорил император резало глаз и слух. Словно, он прожил более тысячи лет или пришел в будущее из времени, когда планету населяли копиры. Но мне не были известны прежние привычки и поведение Виктора. Каждый из нас имеет свои причуды. Я к примеру, люблю влипать в неприятности: то чуть не умерла на Земле, то попала на Юму из космического челнока, то собираюсь стать женою монстра, который мечтает долго и мучительно терзать мое тело. От этой мысли вздрогнула.
Расценив мою дрожь по-своему, Лан Финрес повелел сопроводить меня до покоев и приготовить к завтрашней церемонии.
Путь до комнаты совершенно не запомнился. Мимо проплывали лица, сновала прислуга, древние картины с изображениями сражений, одно из которых бросилось в глаза. Я замерла, а служанка шедшая позади воткнулась в спину, но не смогла сдвинуть меня ни на шаг. Прямо на меня с картины смотрел копир и глаза его были так похожи на те, что я видела у лживого императора.
— Кто это? — указав на картину, спросила женщину.
— Великий Ан Траус — победитель последнего из страшных копиров. — служанка явно не поняла о ком, я спрашиваю. Пришлось конкретно ткнуть пальцем в коренного жителя Юмы.
— Зеук — самый изворотливый из этих созданий. Поговаривали, что он мог спрятать свое нутро в озере душ. Но это выдумки, ведь твари не имеют души!
Я промолчала, а про себя подумала, что каждый имеет душу, сколь ничтожным существом он бы не являлся.
— Зеук погубил не один род, вселяясь в тела и поглощая их. Он был так развит и умен, что приспосабливался к любым обстоятельствам и семьям. Даже самые близкие люди порой не могли определить одержим их родственник копиром или нет.
Она продолжала говорить, а меня поглотили страшные мысли о судьбе отца, в которые то и дело вклинивались глаза, что смотрели с картины. И даже прикладывая голову на подушку, ощущала звериный взгляд нарисованного чудовища. Заснуть в эту ночь мне так и не удалось, вот только виною совсем другой монстр….
Император не оставил охраны у двери и не включил электрические решетки на окнах, потому что знал, что бежать некуда. Жизнь отца, которую Виктор обещал укоротить, волновала сердце. В душе теплилась надежда на благополучное разрешение проблем. Рассчитывать больше не на кого. Малик мертв и не сможет помочь. Сорин предал нашу компанию. Я осталась одна.
Я вскочила с кровати и прошлась, нервно, по комнате. Широкая длинная ночная рубаха, в которую меня облачили, путалась в ногах и мешала делать длинные шаги. Чем вызывала еще большую агрессию. Не выдержав, я схватила со стола нож для фруктов и начала с яростью резать подол, будто он повинен в западне, в которой я оказалась.
— Может не стоит портить ткань и соблазнять не приличной длиной, что оголяет твои прекрасные ноги, — раздалось в дальнем темном углу. Я вздрогнула. Но голос принадлежал ни императору. Смутно знакомые насмешливые нотки нарушали тишину ночи.
