В знак отрицания замотала головой. Я направлялась в озеро душ, которое почему-то отказывалась подпускать к своим границам. Я сделала миллион шагов, но так и не смогла приблизиться к озерной воде. И пение душ не слышала. Одна пустота и чернота вокруг. Одиночество перемешанное с горечью утраты.
— Ты должна открыть глаза и исправить все то, что я натворил. В теле Викториана меня охватывает безумие, словно копир вынимает наружу все “грязные” чувства императора.
Я усмехнулась, вспоминая о письме, в котором Викториан просил о том же. Кому из них верить не знала. Из рассказа копира становилось понятно одно, что если Зеус покинет тело Лан Финреса, тот перестанет жить нормальной жизнью.
— Нет! Останусь здесь несчастной куклой, — поведала о своих планах созданию.
А он рассмеялся в ответ.
— Тогда воспоминания навсегда остануться с тобой! Ты проведешь вечность в душевных муках. Я предлагаю, состариться и умереть, а потом, позабыв обо всем, переродиться в новом мире.
Дальнейшие слова стали звучать тише. Глубокий вздох. Я распахнула глаза на руках Викториана. Мужчина сидел, прислонившись к стене, и спал, слегка приоткрыв рот. Потихоньку встала, боясь разбудить императора.
Уколотый палец жгло огнем. Половина до верхней фаланги почернела, другая часть имела насыщенный фиолетовый оттенок. Согнуть его не удалось. Дело пахло ампутацией.
Оторвав взгляд от собственной руки, направила глаза в зеркало, которое занимало большую часть стены напротив. Бледная с растрепанными волосами в медицинской легкой шелковой рубашке на тонких завязках, которая неприятно холодила тело, и стеклянными глазами, что не желали светиться больше радостью, была похожа на хентерийку. Мару, чье тело использовала душа моей матери.
После путешествия в космосе испытывала одно чувство — опустошения. Все силы и энергия остались за гранью реального мира. Ни боль, ни горе с отчаянием не питали тело. Одна звенящая пустота внутри, которая успокаивала.
Я ждала пробуждения мужчины, которого больше не боялась. Правда, не знала, что принесет мне встреча: степенного и рассудительного императора Виктора; мстительного, но уставшего от жизни и злости кописа Зеуса или жестокого монстра, что соединил все пороки двух созданий.
Я должна закончить то, что начали Александр и Иен, чтобы забыть о них в озере душ и не стать блуждающим духом. А потом можно погрузиться в вечное небытие.
Малик
Шел на два шага впереди Иена для того, чтобы в случаи опасности хотя бы один из нас смог выжить и продолжить задуманное.
Навстречу двигался мужчина, чью личину я принял. Чувство ужаса и смятия охватило душу. Иен соображал быстрее, он резким движением открыл ближайшую к нам дверь и затащил меня следом.
Сбитое дыхание удалось восстановить только через несколько минут, как и дрожь в коленях.
— Что так напугало тебя, Малик? — спросил Иен, постукивая по спину, чтобы успокоить меня.
Поднял на брата удивленный взгляд и задумался, почему так отреагировал на несостоявшуюся встречу?!
— Не знаю! Я вдруг ощутил животный ужас. Он, как волна, что сперва ласкает ноги, а потом сбивает, и ты тонешь не в силах сопротивляться силе природы.
— У охраны появились защитные амулеты! В них содержаться специальные кристаллы, которые вызывают у создания под чужой личиной приступ неконтролируемой паники.
— А почему тогда ты остался спокоен? — ошеломленно спросил брата.
— Ты был ближе! Действие амулета имеет ограничение по расстоянию, — пояснил Иен, нервно перебирая свои пальцы.
В связи с вновь открывшимися обстоятельствами свободное передвижение по территории дворца становилось затруднительно.
— Необходимо связаться с Сориным, — заключил Иен и стал искать в помещение, куда мы попали, панель связи. Брат действовал нагло, но другого выбора у нас не оставалось.
Жаль, что устройство связи, которое было на руке Александра Дита, выбросили еще в лабиринте копиров.
Гостевая комната отличалась простотой убранства от покоев Аниты. На входе два кресла бежевого цвета и маленький стеклянный столик между ними на резных ножках. В глубине помещения спряталась кровать застеленная белым покрывалом с изображением традиционных изогнутых линий голубого цвета. Левая стена — зеркальная, правая имеет выход на обширную лоджию, которая является единственной прелестью аскетичного интерьера.
А вот гардероб, где обычно прятались вспомогательные механические устройства пришлось поискать. Он расположился прямо за высокой спинкой кровати. Внутри комната имела стеллажи, которые предназначались под одежду, робота — помощника и немного универсальной одежды как мужской так и женской, что принимала любой размер, не зависимо от размеров гостя.
Механизированный помощник оказался разряжен, поэтому связаться с Сориным оказалось проблематичным. Пришлось покинуть комнату и зайти в другую, ничем не отличающуюся от первой.
Использовать внешние информационные панели было слишком опасно, так как в любой момент могли обнаружиться свидетели разговора, невинные жертвы нашей борьбы против власти императора.
— Андос! — позвал друга Иен в который раз, но связь наладить никак не получалось. Робот оказался слишком стар и не желал соединяться с общей дворцовой системой.
После шестой неудачной попытки, брат ударил металлического помощника кулаком и затряс руку, кривя лицо от боли.
— Слушаю! — вдруг неожиданно четко раздался голос Сорина. На небольшом планшете, который расположился вместо лица робота, появилось изображение Андоса.
— Отличная идея использовать ржавых помощников! Вряд ли кому-то пришла бы в голову такая идея! — голос друга сочился радостью. Будто не было пару часов ранее сообщение о страшном происшествии с Софией.
— Я бы сам не догадался, если бы не окружающая обстановка и ряды пустых полок. Да, и сигнал этот можно отследить только по аналогичному роботу, их система замкнута только ими.
— Заканчивай веселиться, Сорин. Одна твоя занимательная идея чуть не стоило жизни Софии, а мне добавила седых волос. Так что все разговоры только по делу. — Иен негодовал и злился хорошему настроению беловолосого мальчишке.
Андос повесил голову, чувствуя себя виноватым. Подробности плана с использованием отравленной иглы мне были неведомы, то результат превзошел все ожидания.
— Что ты собираешься делать, Ан Брадос? — спросил Сорин, обращаясь к брату.
— Убить императора!
— Иен, у тебя туз в рукаве — мать Викториана безродная! — Андос пытался настаивать и переубедить брата в принятом решении, но Иен оставался непреклонен.
— Больше рисковать и рассчитывать на окружающих я не намерен! — глаза брата горели, а желваки играли на скулах.
Я прекрасно понимал, что подобное будет стоить Иену свободы. После расследования брата оправдают, но он не сможет жить прежней жизнью, находясь под постоянным наблюдением.
