Она продолжала говорить, выливая всю накопившуюся боль с тихими словами.
— Трон? — хотелось рассмеяться, но сдержался, дабы не обидеть ранимую душу. — София, если брат на тебе женится, то он не то что на трон претендовать не сможет, ему не светит даже место младшего советника.
Принцесса нахмурила брови, не желая соглашаться со мной. Но я говорил правду, никто не станет менять старые традиции, дабы возвести на трон сомнительное создание со своим видением развития империи.
— Успокойся, милая! — ласковое обращение слетело с уст, чтобы поддержать Софию, но свидетелем моих неосторожных слов стал брат, который вместе с наставником Пулом вернулись из лабиринтов копиров.
— Хм, — зло ухмыльнулся Иен, смотря мне в глаза. Его холодный взгляд не обещал мне ничего хорошего.
София, стоявшая в моих объятиях спиной к брату, не обернулась и не разомкнула рук. Только робко попросила отвести ее к отцу.
С Софией не виделись около недели, пока велось следствие, которое возглавил Гретан. Мужчине пришлось попотеть, чтобы не попасть под благодарность Иена за указание неверного пути.
Но сегодня особенный день — назначение временного преемника императора. Сорин сиял, принимая корону и занимая место справа, ближайшее к трону. По закону Юмы, если в течение двух лет не найдется законный император, то Андос взойдет на трон.
Насколько мне известно родовитых домов, способных сдвинуть Сорина, больше не существует. Род Ан Брадос замешанный в разоблачении лживого императора подпадал под закон, который не давал возможность нынешнему поколению претендовать на престол.
По заключению следственного органа Юмы, некий Викториан Лан Финрес обманом занял трон и правил больше десяти лет, чему способствовал покойный ныне писарь Кресан Ан Пауис. Законный император погиб на Амелисовом озере, так и познав прелести управления государством. О Зеусе и истинной причине смерти Вика не сообщалось.
Императора Марины полностью оправдали. Александру Диту принесли официальные извинения. А вот о роли Софии во всей этой истории умалчивалось, как и о загадочных смертях и воскрешениях брата.
Я ни раз пытался расспросить Иена о том, что произошло между ним и Софией и почему он не делает марианке официального предложения. Но брат только отмахивался. А потом, зайдя как то утром будить Иена, увидел пол, усеянный открытыми конвертами и письмами.
Пока брат находился в душевой, не сумев сдержать любопытство, открыл один из конвертов, вынул письмо и прочитал:
“Я Александр Дит правитель империи Марина и законный представитель своей дочери Софии Дит снова отказываю Вам, Иен Ан Брадос в прошении ее руки и сердца.”
В самый неподходящий момент появился брат. По обнаженному торсу стекали не вытертые капли воды. Тело имело пару заживших шрамов, которые чуть не стоили Иену жизни. Мужчина не стал бросаться на меня за бестактность, а, молча, проследовал к кровати и устало опустился на край.
— Можешь, прочитать все, ответ один! — без выражения произнес Иен.
— Что ты натворил? — спросил напрямую. Принцесса была счастлива от одной мысли, что брат жив. Должно было произойти что-то действительно ужасное, чтобы Дит так реагировал.
— Сказал правду Хагсаму, а услышала София.
Я закатил глаза, представляя какую правду мог поведать Иен своему наставнику.
— Но София твоя жена! Обряд душ…
— Слияние тел! — закончил за меня Иен, а потом добавил, — по законам Юмы, да. Но на межгалактическом совете такой союз вызовет только смех. Тем более обряд копиров не так прост, как ты думаешь.
Я выслушал до конца рассказ брата о том, что поцелуй душ не является способом заключения брака на духовном уровне, а лишь возможность обмена силою копиров, которой у марианки никогда не имелось.
— Ты потерял одну любимую женщину, которая никогда не отвечала тебе взаимностью. Была ли эта страсть вообще любовью?! А теперь рассказываешь мне об точной формулировке обряда и о том, что наши предки все переиначили, сделав его романтичным. Зачем ты вообще поцеловал Софию около озера душ?
Иен ничего больше не ответил. Молча сидел, всматриваясь в пол, словно маленький провинившийся ребенок. Глупый мальчик, который обманывал сам себя, не желая признавать очевидного перед окружающими.
Я покинул комнату брата в скверном расположении духа, даже конверт забыл отдать. Хотел вернуться, но заметил, что под одним письмом лежит другое.
В строчках, написанных красивым подчерком нового писаря, звучало следующее:
“Решением советников императора, мы закрываем наши границы, дабы сохранить чистоту крови и культуры.
Одним из высших кругов в военной академии станет круг, где каждый, достойный посвящения в тайны государства, может отправиться в пещеры кописов, дабы отыскать Зеуса и попытаться уговорить отдать силу древнего создания, а лучше убить чудовище, возомнившее себя божеством!
Иену Ан Брадосу предлагается занять ближайшее место к императорскому трону, в обход имеющегося законодательству, ввиду непредвиденных обстоятельств. Но тогда следует отказаться от планов по женитьбе на марианской принцессе.
По прошествии обязательного срока вы можете стать императором Юмы.
Ответ следует огласить не позднее срока в три дня, потом запрос отправится в родовой дом Андос, как младший дом после Ан Брадоса”.
Еще раз перечитал расплывающиеся перед глазами строчки и не мог поверить в том, что Иен добровольно отказывается от трона. Хотя, насколько я понял, что если София улетит с Юмы свободной женщиной, то брат может претендовать на трон по старшинству рода, подвинув при этом Сорина.
Вечером я провожал взглядом одинокую фигуру Софии, которая долго не решилась взойти на трап и покинуть планету, которая принесла столько боли и разочарования ее сердцу.
Иен так и не появился.
София
Мне долго снилось розовое небо Юмы, фиолетовые перистые облака и ядовитые туманы; ветер срывающий с щек текущие слезы, пронизывая до дрожи, и далекая фигура Иена Ан Брадоса. Я стремилась к мужчине, но чем ближе подходила, тем длиннее становилось расстояние между нами.
Тонкое белое платье не согревало, а бушующая в душе буря разрывала сердце на части. Звала Иена, но крик сносило порывами ветра. Я так долго звала, что в итоге перестала слышать звуки собственного голоса, охрипла.
А потом наступало утро, которое встречало одиночеством. Оно разъедало душу воспоминаниями.
Отец долго не касался темы моего пребывания на Юме. А когда заговорил, принес одни огорчения. Оказалось, что старший Ан Брадос просил моей руки в письменной форме. Но никакой законной силы такой запрос не несет. Иен прощупывал почву, по словам Александра, опасаясь, что, покинув планету, наше семейство решит вопрос обид радикально — полным уничтожением Юмы. Совет при императоре дрожал при одном виде отца в боевом облачении железной птицы с золотыми крыльями. И для того, чтобы обезопасить свою планету, составили закон, по которому Малик не сможет покинуть родной дом в ближайшие десятилетия. Ведь убить единственного сына Кариясмы, Дит не посмеет.
