Перед глазами, словно пелена тумана стояла, а боль, от кровоточащих ран, не позволяла сосредоточиться на внешности незнакомки.
Но я-девчонка совсем маленькой оказалась, на вид лет десять, двенадцать. Смотрела с вызовом и помалкивала. Воспитана хорошо оказалась, помогла путнику, не смотря на статус гостя и опасность, которую он нес.
Тело лечебными отварами омывала да слова нашептывала. Магией Агафьи все стены пропитались, пару фраз и потянулись тонкие струйки к измученному телу. Руки больше всего Ростислава пугали, потому что через них тонкая связь с внешним миром велась. Боялся, что не затянуться грубые рваные раны, никогда больше тепло чужого колдун не почувствует ладонями.
Взгляд нежный маг кожей почувствовал, сон, как рукою сняло, но стоило глаза открыть, туман перед очами рассеялся, а незнакомка сладко посапывала, прижавшись спиной к печке.
Поднялся с узкой лавки, в четыре шага расстояние преодолел, присел на корточки. Руки израненные протянул и хотел волосы погладить в благодарность, хорошими снами да удачей отблагодарить. Но я дернулась, по ладоням дрожащим ударила. Вспышка гнева за дерзость пришла неожиданно. А тьма, как почувствовала слабину, сразу наружу ринулась, комнату заполнять стала.
Спасли письмена на теле, чтобы получить которые надо через сильную боль пройти. Отступила черное ненасытное зло, а вместе с тем часть моей воли на ту сторону утащило. С того дня стал контроль над телом терять. Вершитель того и гляди власть захватил бы и жить вместо мага начал бы.
О подарках и том, как изводил меня своими насмешками да поцелуями, промолчал колдун. Сразу про костер разговор завел.
Когда снова выследил белый праведник и, как собака охотничья, след взял, маг в дом Агафьи вернулся, защитить нас хотел. Часто визиты наносил Ростислав, потому привлек излишнее внимание к захудалой деревушке.
Агафья, как услышала, что делать следует, разозлилась. Проклинать стала да за мое разбитое сердце беспокоиться. По словам мага, любила нас, как дочерей родных.
Я отвернулась, не желая о ведьме и ее любви слушать. Но Ростислав обошел по кругу и с непониманием взглянул, в глазах осуждение и укор немой.
— Ты тетушку, зря, не вини. Я один всему причину! Но не о том речь сейчас. Послушай, как помогла мне лесная ведьма и от набравшего силу Вершителя избавила.
Речь полилась из уст, словно река из берегов по весне вышла. И чем больше говорил Ростислав, тем больше голова моя опускалась, а на глазах слезы наливались.
— Опасное дело ты, Ростик, задумал! — сказала лесная ведьма, трубку закуривая. — А если не получиться праведника обмануть? И огонь плоть твою загубит, а душа вечно по миру неприкаянной бродит станет? Ох, разозлил ты Вершителя. Столько лет силой его безнаказанно питался.
Агафья замолчала, думая о том, как с Марьяной лучше разговор вести. Много лет они не общались. С того самого дня, когда спасла старшая сестра племянниц от зла великого и смерти страшной, хоть сама ее и накликала злобой и завистью к чужому счастью.
— Не родные мы, — вдруг заговорила ведьма. — Всех нас батюшка под своих крылом собрал, потому что силу почувствовал мощную. А управляться с ней учил, как и общаться друг с другом, с любовью и нежностью. Но Марьяна бунтаркой была, оттого обжигалась часто. Особенно, когда отец по свету бродил, да новые таланты отыскивал.
Влюбилась в простого деревенского парня, честь свои подарила, а когда он высмеял ее перед друзьями, силу сдержать не сумела. Черным огнем наградила, даже костей ни от него, ни от друзей не осталось. Помню долго горевала потом. Не разговаривала до тех, пор пока Михай порог не пересек. Сразу в душу ей запал мальчишка, словно сына оберегала его.
Когда погиб брат, обезумела сестра. Пол леса уничтожила. Рассказывала мне, что с Вершителем сделку заключила, кольцом хвасталась. Но не выполнила уговора. От того с каждым днем силу начала терять, а на границе трех земель сильная хранительница нужна. Среди ведьмовского сброда самая могущественная ведьма она, но не для тех, кто по дорожкам темным и светлым бродит.
Агафья замолчала, выдохнула круг дыма, который от нее удалился и растворился в воздухе. А потом с печалью в голосе добавила:
— Нашел Вершитель другую израненную душу, чтобы свои планы осуществить, да прогадал. Хитро поступил, Ростислав, заточил бога в теле своем, как в сосуде, но расплата страшной будет. Не боишься? Посмотри на Марьяну, что она имеет, благодаря зависти и злобе?
Расплата с костром алым и болью настигла. Вершитель смеялся над потугами, а потом почувствовав, что связь между мной и Ростиславом ослабевает, взбеленился, стал тьму по углам собирать, из людей вынимал, награждая проказой или смертью. Проклятия сыпал, словно поле засеивал.
Старался погасить ведьмовской костер, в обычный его превратив. А иначе погиб бы Ростислав. Ведьмовской костер на заговоренном масле разжигается. Всю магию съедает, оттого ни трава не растет на этом месте, ни земля не обновляется. Пустота одна.
— Я посмотрел на вас с Владленой, в облике мальчика, испугался. Зашептал заговор, а он, видимо со злостью освобожденного бога смешался, да в проклятие вылился странное. Не пойду, как снять.
Слова эти, как удар плетью по телу оголенному.
— Существует ли единый бог? Теперь сомневаюсь. Это вершитель вел к тебе, чтоб от оков освободиться. Внешний источник своей силы искал, чтоб зацепиться, как за маяк. И чем чаще я с тобой и Владленой время проводил, тем больше силы и воли бог получал.
Дарк мое настроение, заметив, утешать начал:
— Ключи Вершителю нужны! Тогда снимет он проклятие свое. Я раньше думал, что у любой магии срок имеет, но если божество вмешалось, тут время не поможет.
— Зачем они богу? — взволновано спросила служителя.
— Чтобы между мирами живых и мертвых, людей и богов спокойно перемещаться. Чтобы в любой момент в человека превращаться либо животное, — Даркирий, поведав это, замолчал.
Раньше думала, что боги способны на такие вещи без усилий, но оказалось, что у мироздания свои законы. Не могут они меняться по чьей-нибудь воле.
Сон не шел, сколько не пыталась заснуть, мыслями к Владлене и снятию проклятия возвращалась. Сердце болело, душа металась в отчаянии, но самое страшное что выхода я не видела. Помочь божеству, которое не пожалело ради достижения призрачной цели собственных потомков, страшно. И что будет, когда он человеком станет, какие дела совершит. На благо ли они будут? Агафья учила, что Вершитель и его служители нейтралитет держат, как и молящиеся, но на деле оказалось все по-другому. Одни вели негласную войну против других.
Перевернулась на спину и стала звезды рассматривать. Вспомнился тихий летний вечер, когда Ростислав у Агафье засиделся. Выпили они тогда не мало, пьяница леший позавидовал бы. Язык у колдуна развязался, а слова, которые из уст сладким медом полились, душу радостью наполнили.
— Нравятся мне золотые волосы Катерины, которые с солнечными лучами в красоте соревноваться могут, и глаза голубые, как небо весеннее. Фигура взору приятная, губы алые…
