— Сеньоры!!! — взревел растроганный дон. — Эти господа — под моей личной защитой! Они мои гости! И не только мои! Они — гости нашего города! Покажем, как у нас в Сорвенто умеют ценить таланты! Трактирщик! Лучшие покои, полный пансион и отдельный стол для господ артистов! Я плачу! Вы, я надеюсь, не возражаете? — повернулся Эстебано к «обременительным музыкантам».
— Ни боже мой, — затряс головой Дим. В отличие от своих друзей, занимавшихся, по его мнению, всякой фигней возле пьяного вдрызг маэстро, он уже деловито сметал позаимствованным у официанта веником деньги в совочек и пересыпал их в видавшую виды котомку Кузи. — Когда угодно, сколько угодно и в любом количестве…
И тебе в вечернем сизом мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож…
— старательно выводил Дим приятным тенорком.
Публика рыдала. Кирилл мрачно смотрел на эстраду. Он уже жалел, что обучил свою команду основам музыкальной ритмики и искусству держаться хотя бы приблизительно в одной тональности. На Эвритании с этим был напряг. Теперь он понимал, почему братья Фальшифьяно имели такой успех.
Накануне раззадоренный дон Эстебано пытался в унисон с маэстро спеть «Мурку». Тихий ужас!
Шел третий день их пребывания в славном городе Сорвенто. Герой Эвритании покосился на шумно сморкающегося в платочек Сарката, утирающего слезы Нучарда и понял, что застрял здесь надолго.
— Все, — жестко сказал он, — последний хит — и валим отсюда. У меня Мавр дома небось всех тараканов сожрал с голодухи, а мы тут, как голодные волки, на луну воем.
— Как ваш импрыс… прыс… ссарио, — донеслось до них из-под стола, — кат-т-тегорич-ч-чски против!!! — Друзья и не заметили, как их маэстро там оказался.
— Скотина! — зашипел мгновенно протрезвевший Нучард. — Сейчас твой выход. Заключительный. А ты опять нажрался!
— Я твор-р-р… шеская личность, — обиделся Кузя, — мне вдохновленье нужно…
— Что нужно? — ласково поинтересовался Кирилл.
— Симулировать, — ответил ушастый маэстро.
— Он хотел сказать «стимулировать», — пояснил Саркат, вытирая слезы тем же платочком, в который перед этим сморкался.
— Ах ты…
Намерению Кирилла душевно пнуть под столом домового помешал скрип лавки.
Герой Эвритании с недоумением уставился на наглеца, посмевшего нахально водрузиться за привилегированный столик артистов. Нучард вскинул голову. Кирилл недовольно нахмурился. Охрана дона Эстебано топталась в стороне, смущенно разводя руками.
Подсевший был явно человеком непростым. Облегающие бриджи до колен украшали элегантные бантики. Короткая куртка из бледно-голубого атласа, расшитая золотом и серебром, искрилась алмазами.
Однако не это заставило насторожиться Кирилла. За спинами «артистов» стояли серые, бесцветные личности, в которых он сразу почувствовал профессионалов.
Взгляд Кирилла метнулся к Нучарду. Монах побелел. «Ну, если уж Нучард испугался…» — мелькнуло в голове героя Эвритании. Юноша ошибался. Монах побелел от бешенства.
— Вот вы где окопались, — едва слышно прошипел он.
Похоже, серые личности тоже узнали своего бывшего наставника. Руки их дернулись к мечам и замерли. Кирилл не понял, что произошло. Нучард ни разу при нем не прибегал к магии, но чувство опасности исчезло. А подсевший к ним франт даже не заметил, что остался без охраны.
— Кто из вас маэстро? — Водянистые глаза нежданного гостя освидетельствовали компанию Кирилла.
— Я за него, — недружелюбно буркнул юноша.
— Не привык иметь дело с плебеями, — презрительно сморщил нос франт. — Хозяина сюда, и быстро! Ой! — выпучил он вдруг глаза. — Уберите собаку!!!
— Это не собака, — сообщил Саркат, заглядывая под стол. Мимолетная сцена пролетела мимо глаз и ушей беспечного философа. — Маэстро, будьте так любезны, разожмите челюсти и сплюньте. Что за дурацкая привычка брать в рот всякую гадость?
— Не отпустит, — хмыкнул успокоившийся Кирилл, — я его знаю. Нипочем не отпустит. За коллектив обиделся.
— Ты знаешь, я вообще-то тоже, — повернулся к заместителю маэстро монах. — Приперся сюда без приглашения, за стол взгромоздился, не представившись, нахамил… Слушай, а давай его хорошим манерам поучим?
— Как?
— У нас в монастыре обычно перегибают через колено и лупят палками по мягкому месту.
— Долго?
— Пока палки не сломаются или кости из-под мяса не покажутся. Вот этих вот, — зло посмотрел он на окаменевшую охрану франта, — мы в свое время недопороли — и вот результат. — Под его взглядом окаменевшие телохранители вдруг обмякли и рухнули на пол. — Ну так что, будем драть?
— Ни в коем случае, — вмешался Саркат, — я всегда был против порочной системы телесных наказаний. Во-первых, жестоко, во-вторых, гораздо действенней страдания душевные. Хотите эксперимент?
— Какой? — подозрительно прищурился Кирилл.
— Сначала мы его накажем, скажем, так…
Философ поднял блюдо с каким-то экзотическим салатом и опрокинул его на голову непрошеного гостя — душевно получилось.
— Видите, как он страдает?
Побагровевший франт яростно тер глаза. Слезы ручьем катились по щекам, залитым жгучим перечным соусом.
— А теперь можно выпороть и сравнить: какие муки сильнее?
— Да тьфу на него, — поморщился Кирилл, — возиться еще. Давай просто вышвырнем.
Франта выдернули из-за стола, отодрали от его лодыжки Кузю, раскачали и под гром аплодисментов (Дим закончил свою арию) на счет «три» запустили в полет. До двери было далеко. Тело перелетело три стола, прежде чем нашло выход.
На этот раз витраж не пострадал. Когда выступали «обременительные музыканты», окна всегда были распахнуты. Разумеется, этот подвиг не мог остаться незамеченным. Зрители зааплодировали еще яростнее. Трактирщик схватился за голову.
— Позвольте пожать вам руки, сеньоры. — К столику «обременительных музыкантов» подлетел сияющий дон Эстебано. — Вы даже не представляете, какую услугу оказали городу. Дети мои! Не дадим в обиду наших гостей! — рявкнул он своим подручным.
«Мальчики» ночного правителя немедленно ощетинились прутьями, ножами и кастетами. И вовремя.
В дверь уже ломилась городская стража. Загрохотали перевернутые столы. Воодушевленные призывом горожане хватали лавки, — кувшины, столовые ножи — короче, все, что подворачивалось под руку, и смело ныряли в огромную кучу малу, образовавшуюся у входа.
— Вы видели? — Дон Эстебано только что не прыгал от распиравших его чувств. — Вы теперь национальные герои Сорвенто!.. Это ж был сам дон Мерзуччо!!! Начальник тайной канцелярии нашего короля!
