«Одержимость и одаренность связаны между собой?»
Вслух спрашивать не стал — фон Колер сильно не любил, когда его перебивали. Любой уточняющий вопрос — об очевидном, часто приводил к тому, что уже ранее сказанное нудно повторялось несколько раз. И если обычно барон делился информацией разными словами, по сути повторяя одно и тоже, но хоть как-то разнообразя объяснение, то после ненужных на его взгляд вопросов банально переключался в режим заевшей пластинки.
— У вас несомненно возник вопрос о связи одаренности и одержимости, — произнес между тем фон Колер. — Это действительно так. Каждый одержимый может освоить искусство управления стихией и стать одаренным. Даже более того — развивая навыки управлениями стихиями, можно укротить собственную одержимость.
Но есть нюанс. Любой, абсолютно любой одержимый, может стать одаренным. Но ни один развившийся до получения первого ранга одаренный никогда не сможет стать одержимым.
«Получается, что я могу избавиться от одержимости?»
— Освоив контроль и концентрацию, каждый одержимый может овладеть искусством управления стихиями. В этом случае, правда, настоящих высот не достичь — тем, кого коснулась одержимость, выше пятого ранга не подняться.
Фон Колер сделал паузу, дожидаясь пока я взглядом дам понять, что усвоил сказанное, и продолжил:
Последние годы после резолюции ООН, запрещающей изучение темных искусств, освоение управлением стихией для нас необходимое условие. Потому что чернокнижникам, как и демонологам, приходится маскироваться под слабых одаренных. Основная стихия, которой учатся владеть одержимые — огонь. Он близок к темной ветке развития «разрушение», а для того чтобы скрывать темные искусства достаточно получения первого ранга способностей стихийного огненного мага. Как правило, демонологи останавливаются на первом, чернокнижники могут развивать владение огнем вплоть до третьего, без потери сил в основных талантах.
Сережа был очень способным учеником, но во время прохождения практики на факультете стихий он решил выбрать синицу в руках. Четвертый серебряный ранг водной стихии. Его потолок.
Фон Колер замолчал, сделал два шага к кучке истлевшей одежды и выудил из нее запонку, а также перстень с гербом.
Неожиданно. Я прекрасно помнил, как оценил часы и запонки пленника. И готов поклясться — перстня на руке обреченного не было. В кармане лежал? — пришло вдруг на ум простейшее объяснение.
— У одаренных негласная традиция — иметь при себе отличительный знак ранга, сопряженный с гербом — если герб есть, конечно же. У нас негласная традиция этот знак забирать.
Барон продемонстрировал мне запонку, на которой я даже на таком удалении заметил римскую цифру «IV» на синем фоне. Запонка оказалась брошена в кучу полуистлевшей одежды, а вот перстень полетел ко мне. Поймав, я раскрыл ладонь, изучая его. Печатка в виде синего щита, а поверху, как и на запонке, серебряная римская цифра «IV».
Четвертый серебряный ранг управления водной стихией. Просто и понятно.
— Почему он оказался здесь, обреченным на смерть? — кивнул я на кучку праха.
— Вот этого я не знаю, — пожал плечами фон Колер, — приехал по моему запросу, а в разнарядке причину приговора не указывают. В новостях ничего не было, да я сейчас и не слишком слежу за хроникой.
Это мне показалось лукавством — барон, который свободно участвовал в обсуждении «замедленных бомб мирового масштаба» никак не может не держать руку на пульсе событий в государстве. Хотя дальнейшие слова фон Колера вполне убедили меня в том, что о причинах приговора Сергею Готфриду он действительно мог не слышать:
— Четвертый ранг, даже серебряный, совсем не тот уровень владения, который помогает добиться многого благодаря своим способностям. Сережа был способным учеником, но он всегда искал легкие пути — обещающие мало работы, и несопоставимо более высокий результат. Такие пути как правило предполагают опасность, и видимо очередная ставка не сыграла. Может быть стал жертвой клановых разборок, может купил жизнью благополучие семье.
— Благополучие семье?
Никогда не стеснялся переспрашивать. Одно дело задавать уточняющие вопросы по известной теме, а совсем другое — по тому, чего совсем не понимаешь.
— Сережа из мещан. А как ты уже знаешь, ни один одаренный не может существовать сам по себе, без привязки к роду либо императорской службе. Государь-император дает гарантии долгих лет жизни и стабильность, но не обещает славы и богатства. Принося же присягу верности одному из владетельных родов шанс увеличить свое влияние и благосостояние несоизмеримо выше. Как и уровень риска, конечно же.
— Он очень спокойно отнесся к своей смерти, — глянул я на кучку праха в истлевшей одежде.
— А как еще ему было относиться, кроме того как принять ее с достоинством? — показательно не скрывая удивления, посмотрел на меня фон Колер. — К тому же не забывайте, ему ведь выпал шанс, пусть и призрачный, забрать вас с собой. Сережа за него и уцепился.
Опустив взгляд, я всмотрелся в перстень на ладони.
— Где мне его хранить? С собой носить, или как трофей на стенку повесить?
— Алексей Петрович, — даже с некоторой укоризной протянул фон Колер.
— Да? — посмотрел я на барона.
— Ваше небрежение извиняет только то, что вы росли в протекторате. Перстни одаренных это традиция близкая к культу, поэтому впредь старайтесь не высказываться вслух в подобном тоне. Чревато, знаете ли. Этот артефакт, — продолжал барон, — выдается после подтверждения своего первого ранга, в торжественной между прочим обстановке, — фон Колер поднял левую руку, и вдруг на его безымянном пальце появилось призрачное массивное кольцо, формируясь из серых лоскутов. — Перстень остается с владельцем навсегда, и видоизменяется с каждым полученным рангом.
До конца перстень на пальце профессора не материализовался — барон опустил руку, и кольцо растворилось, как не было. Я не успел заметить ни ранг, ни даже цвет щита — только темное свечение вокруг гербового поля.
Пока храните в шкатулке. Редко кто становится обладателем подобных трофеев в столь юном возрасте, не пройдя инициации. После того как получите свой первый ранг, уже будете знать, что с ним делать. Итак, мы остановились на том…
— Максимилиан Иванович.
— Да? — прервался профессор темных искусств, явно демонстрируя недовольство. Кроме вопросов об очевидном, он очень и очень не любил, когда его прерывали.
— Почему перстень мой трофей, а не ваш?
— Мне нравится этот вопрос, — даже улыбнулся фон Колер. — Но ответ вы дадите на него себе сами. Итак, способности делятся на два вида: созидание и разрушение…
Барон, по своему обыкновению, вновь начал пространную лекцию. Долгую, и в этот раз весьма нудную — даже несмотря на важность озвучиваемых тем.
В своих догадках, кстати, я оказался прав лишь частично. Применение темных искусств — доказанное или ставшее достоянием широкой общественности, действительно карались смертной казнью в тех случаях, когда ценой становилась жизнь одаренного. Которая как компонент была необходима для создания большого количества заклинаний высших рангов у чернокнижников. Поэтому действуя даже под эгидой государства — любого из Большой Четверти, каждый чернокнижник, получается, всегда находился у правительства на коротком поводке.
