Сегодня вечером я лечу в Туркестан, там Императрица новый медицинский центр открывает, просила присутствовать. Потом в Персию, Японию, а после на Тихоокеанский саммит. В Петербург вернусь через одиннадцать дней.
Сегодня свяжешься с графом Игнатьевым, Игорем Анатольевичем. Мне нужна вся информация о том, что происходило в Волынском протекторате в эти дни. Не знаю, как и чем, но ты должен меня удивить — потому что твой отбитый на всю голову Измайлов, когда куролесил, случайно в какой-то странный клубок ткнул. При этом информацию надо собирать очень аккуратно. И Игорю Анатольевичу передай, что в Волыни еще МИ5 будет копать, постарайтесь плечами не толкаться. Ювелирно надо сработать, это ясно?
— Так точно, ваше императорское величество.
— Действуй.
Князь Кузнецов было развернулся, но был остановлен окликом Императора.
— Да, забыл совсем. Где твой бешеный капитан сейчас?
— На гарнизонной гауптвахте Екатеринодарского…
— Спрятал что ли?
— Так точно, ваше императорское величество, — предусмотрительно не соврал бригадный генерал.
— В Японию отправь, в глаза ему посмотреть хочу.
— Будет сделано, ваше…
— О банане и гвоздях, я еще не договорил. Если твой Измайлов мне внятно и доступно не расскажет, зачем он такую карусель устроил ради калечной проститутки и асоциального элемента, я его жандармам отдам в работу, тезке твоему в ФСБ. Понял?
— Так точно, ваше императорское величество.
— Работай, раз понял.
Глава 22
— Через год, на моей земле, — сверкнул черными глазами Амин.
— Через год, на твоей земле, — подтвердил я время и место предстоящего реванша.
Чуть склонив голову, по-прежнему глядя в глаза юному аравийцу, я развернулся и не прощаясь пошагал по крылу… самолета, конечно, но совершенно непривычного по виду. Этот аппарат был отдаленно похож на космический шаттл, по концепции напоминая только разрабатываемые в моем мире пассажирские лайнеры с возможностью вертикального взлета и посадки.
Технический прогресс здесь во многих отраслях — благодаря непрекращающимся локальным конфликтам с применением магии, а также жестоких войн корпораций за ресурсы, ушел далеко вперед. И при множественной схожести и даже идентичности я очень часто чувствовал себя так, словно оказался в далеком будущем.
Совсем рядом с приводнившимся летательным аппаратом аравийцев на лазурной воде покачивалась яхта. Также футуристичных очертаний и плавных обводов, но подобные яхты я и дома в достатке наблюдал. Даже получше, побогаче и посовременнее видом.
Перешагнув с крыла на выдвинутый трап я усилием удержал равновесие — яхта, едва я оказался на борту, мягко, но неумолимо начала разгоняться, разворачиваясь к далекой дымке берега. Обернувшись в последний раз на летающий офис аравийцев, едва удержался от того, чтобы не повторить слова Гены Бобкова, которые он кричал уплывающему в туман плоту с братьями Алиевыми.
Сдержался — потому что с юным амиром мы теперь… почти деловые партнеры, можно сказать. По крайней мере я точно рассчитываю на очень неплохой гешефт в будущем.
«Дожить только надо» — подсказал внутренний голос.
Бросив последний взгляд на приводнившийся в Средиземное море летательный аппарат я надел шлем и посмотрел вверх, уже через дополненную реальность тактического визора. Атмосферные перехватчики Войска Польского уже давным-давно прекратили сопровождение, а вот несколько машин Европейского Союза над нами все еще висели. Но, как понимаю, в сирийских водах преследовать нас никто не будет. И даже не потому, что это подконтрольная Конфедерации территория, а потому что яхта не государственная и не корпоративная. Судно принадлежит кланам одаренных, и выведено из-под юрисдикции государств. Именно поэтому ее и выбрал объектом захвата штабс-капитан. Вернее не захватил, а реквизировал для собственных нужд.
О суверенных кланах одаренных, которые поддерживали общественный договор лишь с правителями стран Большой Четверки, я знал не так немного. И даже не предполагал, почему Измайлов, не опасаясь последствий, так уверенно решил захватить именно клановую яхту — причем идущую под швейцарским флагом. Но ответ получил довольно быстро, потому что в просторной кают-компании стал свидетелем говорящей сцены.
Штабс-капитан без шлема стоял перед красивой женщиной в откровенном купальнике. Полупрозрачное парео лишь подчеркивало очарование совершенной фигуры, а особого шарма придавало то, что властная сударыня находилась в ярости. Парео, кстати было светло-зеленым, как июньская трава, а купальник более темный, яркий — под цвет горящих магическим огнем глаз.
— Ты чем думал, капитан!? Это яхта клана Майер, и ее захват — скандал мирового уровня, тебя государь-император за это на виселицу отправит! — цедила женщина, как гвозди забивая.
С каждым словом магическое пламя в ее взоре разгорался все сильнее. Остановившись в проеме двери, я постарался максимально не привлекать к себе внимания. Как и двое бойцов-конфедератов неподалеку, которые не снимая шлемов старались косплеить предметы меблировки.
Неожиданно раздался громкий щелчок оповещения голосовой связи и в кают-компании зазвучал неубиваемо-веселый голос поручика Файнзильберта, уже явно обосновавшегося в рубке.
— А ничего так лоханка, командир. Куда путь держим?
— Отойди от границы территориальных вод и в дрейф положи, — быстро ответил Измайлов, тут же глянув на одного из конфедератов у стены. Судя по тому, что поручик больше ничего не спрашивал, ему по внутренней связи сообщили сразу, что штабс-капитана пока лучше не беспокоить. Тот уже посмотрел на разъяренную женщину напротив.
— Ваша светлость, выполняя задание государственной важности, я принял решение реквизировать на время принадлежащую клану Майер яхту «Паллада», так как по долгу службы знаю, что это судно используется для конфиденциального отдыха лиц, принадлежащего к российской аристократии.
В помещении повисла тяжелая тишина. У меня в этот момент заработала логическая цепочка — есть транснациональная одаренная аристократия кланов, есть национальная одаренная аристократия кланов, а есть одаренная родовая аристократии на императорской службе. Судя по тому, что капитан обратился к женщине «ваша светлость», он даже знает кто она такая. Раз упомянул дело государственной важности, значит оба на императорской службе. А судя по тяжелому молчанию, озвученные Измайловым аргументы обезоружили разъяренную женщину. Почти обезоружили, оставив один, действенный во все времена и эпохи — раздался звонкий шлепок хлесткой пощечины.
Выместив часть своей злости таким образом, ее светлость направилась к выходу — с развевающимся за спиной крыльями парео. Следом за ней поспешила растрепанная и взволнованная свита из нескольких человек, один из которых был в не очень уместно выглядящем здесь деловом костюме.
