— Если бы ты знала, как я тебя ненавижу…- услышала я ядовитый голос.
— И поэтому обнимаешь, как в последний раз. Тебя даже вон та белка осуждает, — устало отозвалась я, чувствуя сквозь плащ тепло чужих рук и поцелуй-дыхание на виске. Рядом потрескивал костер, взлетая яркими искрами в ночное небо.
— Неужели? — прошептал Мордред, разворачивая меня к себе лицом и скользя поцелуями по шее. Его руки нежно прикасались к моей груди, заставляя сердце бешено колотиться. — Давай я тебя подразню… Думаю сказать в Камелоте о том, что ты погибла. Сделать грустненькое лицо, пустить скупую слезу. Заявить, что лично видел твои останки, ставшие кормушкой для дикого зверья…
— Тогда Артур спросит, почему ты их не привез, — прошептала я, чувствуя, что предложение очень заманчивое, а нежное прикосновение к моим губам, заставляет тающее сердце шептать сладкое «да».
— А я скажу, что у меня с собой не было мешка…, — усмехнулся Мордред, пока я тихо млела на его руках. — Прямо с порога скажу: «Артур, я нашел твою половинку», а голодное зверье отказалось отдавать обратно вторую половинку королевы…А ведь как романтично представить, что я — бедный, но очень доблестный на всю голову рыцарь, который бросился спасать прекрасную даму в надежде на то, что мне что-то обломиться…
— Но таинственное что-то обломилось у тебя, — задушевно продолжала я, видя улыбку и наслаждаясь каждым мгновением свалившегося мне на голову счастья взаимности. — Я видела в зеркале, что Мерлин собирается убить Артура, если к утру меня не будет в Камелоте, — прошептала я, опуская глаза. — Мне нужно вернуться в Камелот. Тем более, что я как бы уже замужем…
— О нас не сложат легенды, но легендрано наложить могут, — внезапно лицо Мордреда омрачилось. Он задумчиво посмотрел в сторону леса и сузил глаза.
Меня подняли на руки, усаживая на коня. Конь послушно стоял, а я почувствовала, как меня обняли, прижимая к себе.
— На рассвете мы будем в Камелоте, — услышала я шепот, чувствуя, как конь дернулся и полетел с немыслимой скоростью. Через полчаса мне показалось, судя по деревянным указателям на пустынных развилках, что Камелот, предчувствуя наше появление, переезжал раза три, не меньше.
В тот момент, когда мы перешагнули порог замка, мне на голову накинули капюшон от плаща. Сначала я не поняла, но Мордред приложил палец к губам. В дружном кругу единомышленников царило уныние. За круглым столом пустовало только два места, а перед собравшимися стоял Гавейн. В темноте зала нас не было видно, зато нам было все прекрасно слышно.
— Ты можешь триумфально появиться сейчас, — услышала я ядовитый шепот. — А можешь послушать! Постой там!
Я видела, как Мордред подошел к столу, вальяжно уселся на стул и закинул по привычке ноги.
— Продолжайте, сэр Гавейн! Погодите, я сейчас сделаю грустное лицо, а потом продолжите. Такое подойдет? — произнес насмешливый голос.
— Зеленый великан похитил Гвиневру, — горестно сообщил Гавейн, а все скорбно посмотрели на него. — И моя весть воистину ужасна. Он изнасиловал королеву и съел… Я вызвал его на поединок… Я пытался спасти ее…
— Да, зеленый великан, он такой… — серьезно сообщил Мордред. — Простите, сэр Гавейн, а что конкретно вы пытались спасти? Ее честь или часть?
— Я сражался с ним почти всю ночь! — гневно произнес Гавейн, а по его щеке покатилась слеза. Артур смотрел с ужасом, а остальные рыцари притихли. — И победил его!
— Погоди, зеленый великан умер у нас в прошлый раз. Причем, окончательно! — заметил Мордред.
— Так это был его брат!!! — отозвался Гавейн, положив руку на меч. — Он сказал, что похитил королеву, чтобы отомстить за своего брата!
— Поредела безутешная семья зеленого великана. Только — только оправились они от горя, а тут на тебе! — грустно согласился Мордред, а Артур был бледным, как мел.
— Так что королеву я нашел, но спасти не смог, — опустил покаянную голову Гавейн, а по его щеке потекла скупая слеза. — Простите, ваше величество… Ах, если бы судьба была благосклонной, то я бы успел на пару минут раньше… И тогда вы бы могли обнять свою любимую, но… увы… Братья подтвердят…
— Расстраивает меня зеленый великан с парочкой минут на изнасилование и съедение, — согласился Мордерд, а Артур сжал кулаки и обессиленно зарычал. — Отмучался бедный…
— Я скакал темным лесом, — гордо произнес Лоегрин. Лебедь встал с места и скорбно обвел взглядом всех присутствующих. — И вот в бушующей реке показался кончик…
— Кончик чего? — оживился Мордред, а Артур бросил на него гневный взгляд. — Не надо на меня так смотреть. Среди круглых я — квадратный… Продолжайте, сэр Лоегрин… Я заинтригован кончиком. Видимо, и у вашей истории кончик плохой…
— Кончик платья королевы… Она тонула, а я бросился спасать ее… Ее рука выскользнула из моей руки, а течение разметало нас… Когда я очнулся, ее уже не было… Бушующая пучина поглотила ее, но перед смертью она просила передать вам, о мой король, что она вас безумно любит… — тихо произнес Лоегрин, скорбно опустив голову. — Так что теперь вы знаете, что случилось с Гвиневрой…
— Она утонула, мы это уже поняли, — закивал Мордред, пока остальные размазывали меня по скалам, швыряли из башни темного замка и всячески пытались номинировать меня на премию Дарвина всеми доступными фантазией способами.
— А ты? — внезапно произнес Артур, глядя на Мордреда. Тот развел руками и улыбнулся.
— У меня тоже есть очень плохая новость, — заметил он, кивая мне. — Она здесь…
Что тут началось! Артур бросился ко мне, сгребая меня в охапку и пытаясь поцеловать, но я мужественно пыталась взять супружеский кредит.
В зал расстроенной улиткой вполз Ланцелот, позвякивая доспехами и шелестя плащом, который подметал мусор на полу. Мой надувной и надутый матрас для плавания по местным водоемам героически сдулся, обещая припомнить мне все при первом же удобном случае. Бросив меч на стол, тяжело опустившись в свое кресло, Ланцелот кисло смотрел то на рыцарей, то на меня.
— Она вернулась! Жива! Здорова! — ревел от радости Артур, прижимая меня к себе с такой силой, что я прилично прохрустелась. — Послушайте все! Я, король Артур, обещал отдать трон тому, кто спасет мою жену! Мое слово — закон! Так что я заявляю перед всеми присутствующими, что после моей смерти трон перейдет….
Внезапно рядом с Артуром появился Мерлин, а король осекся, глядя на скорбное лицо чародея. Старик смотрел на нас так, словно наше семейное суденышко имело четыре трубы, а где-то в воде затаился подлый айсберг.
— Прости, мой дорогой друг, — произнес старый чародей, глядя на меня долгим взглядом. — С грустной вестью я пришел к тебе… Я виноват! Не уследил… Прости меня, Артур… Мне так больно говорить об этом, но... Королева изменила тебе с одним из рыцарей… Как ты мог, Ланцелот! Я же привел тебя сюда, поручился за тебя перед Артуром! Ты давал клятву, что будешь служить верой и правдой! От глаза старого чародея не укрылось то, что вы делали в лесу! О, горе Камелоту!
