«Ника, а что ты нервничаешь? Он ведь не твой бойфренд. Он — твой учитель. Не более… А она — твоя приятельница. Даже не подруга…» — спрашивала я себя. Но легче от этого не становилось.
«А! Это укол ревности. Значит, с ней он танцует, а с тобой — нет!» — предположила я, скрипя зубами. Огромный липкий и склизкий ком в моей душе зашевелился и пополз в сторону горла. В груди что-то дрожало, сердце колотилось, а в горле застряли такие ругательства, от которых даже прорабы на стройке покраснели бы и смутились. Я волком посмотрела на эту несомненной красивую пару, которую впору было рисовать на обложке дамского романа.
Я двинулась в сторону выхода из зала. Дверь была приоткрыта и я выскользнула в нее. Пройдя по коридору, я отдышалась и сжала кулаки. Из той же двери, откуда вышла я, выплыла какая-то незнакомая пара и двинулась в сторону одинокой двери. Я проследовала за ними.
Дверь вела в комнату с каменным пьедесталом. В центре комнаты была площадка, на которую пара встала и… исчезла.
«Портал!» — подумала я, осмелев. Я встала на каменный пьедестал и почувствовала, словно меня поднимает вверх и резко бросает вниз.
Я стояла на вершине какой-то башни, откуда я видела ночное небо и очертания большого города. Сбежав по ступенькам, я очутилась на улице. Экипаж, куда села пара тронулся и поехал в сопровождении целой кавалькады. Я пошла вслед за ним, разглядывая мрачные здания, в окнах которых горели блеклые огоньки. От свежего воздуха кружилась голова, но я шла вперед, подгоняемая страхом и любопытством. Удивительно, что мне удалось сбежать так легко. Просто чудо какое-то! Ну, все, Асфард. Счастливо оставаться! «И качнуться бессмысленной высью, пара фраз залетевших отсюда. Ты меня никогда не уви-и-идешь! Ты меня никогда не забу-у- удешь!» В глубине души эхом раздалось: «Я тебя никогда не увижу. И уже никогда не забуду!», но я решила, что поступлю, как обычно поступала в таких случаях. «С глаз долой, из сердца вон!». Я уже сто раз так делала!
Свернув в первом же переулке, я очутилась в странном месте. Узкая улочка петляла, огибая ветхие деревянные здания, едва освещенные одинокими огоньками. Я шла и читала вывески «Мечта солдата». Хм, здесь продаются мечи и доспехи? Денег у меня все равно нет, поэтому шоппинг придется отложить. Тем более меч мне нужен, как собаке пятая нога. «Белые розы». Понятно. Флористика меня тоже не интересует. Мне цветы дарить не кому. В голову назойливо лез одноименный шлягер всех дискотек и свадеб.
Идем дальше. Через метров пятнадцать красовалась вывеска «Шелковые простыни». Сначала надо бы обзавестись постелью, а потом белье выбирать. Рядом на цепях болталась вывеска «Дикий мед». Продукты пчеловодства меня тоже мало волнуют. Странные названия, честное слово. Что-то меня немного смущало, но я не могла понять, что именно. Такой поздний час, а все двери открыты. Они что? Круглосуточно работают?
Меня за руку кто-то схватил. Я вздрогнула от неожиданности.
— Красотка, поразвлечься не хочешь? — бесцеремонно спросил какой-то мужик, скалясь почерневшими зубами.
— Я не по тем делам! — огрызнулась я, вырывая руку.
— А по каким ты делам? — не отставал мужик, — Я тебе предлагаю нормально подзаработать! Я сегодня при деньгах!
Так. Стоп. Дикий мед, белые розы, мечта солдата… Это что? Улица красных фонарей?
— Спасибо, я не в настроении, — ответила я, стараясь не злить озабоченного мужика.
— Давай-ка я тебе настроение подниму! — предложил он.
Вот настырный попался. И тут я вспомнила маму Асфарда, долгих лет смерти ей. Я скривила лицо, выдвинула челюсть вперед, прищурила правый глаз и сняла капюшон.
— Подними! — ответила я, дергая глазом.
Все, что, чисто гипотетически, могло подняться, мигом опустилось. Мужика, как ветром сдуло. Зря мама в детстве говорила, что нельзя рожи корчить. Пригодилось. Надо валить отсюда, пока не набрела на какого-то извращенца, которому все равно кого… Что-то стрёмный мир, вам не кажется? Грязь, вонь, разруха. И это — Столица? Не представляю, что творится на периферии.
Я снова накинула капюшон и быстрым шагом пошла обратно. Выйдя на главную улицу, я немного растерялась. Странно, я даже не знаю, куда мне идти. А идти мне некуда. По той стороне дороги шла группа вооруженных латников, светя себе факелами и подметая плащами брусчатку. Завидев меня, одиноко стоящую на улице, они поменяли траекторию движения и бодрым шагом направились ко мне.
— Откуда и куда? — как-то не совсем вежливо поинтересовались хранители правопорядка.
— Оттуда — туда, — как-то не совсем вежливо ответила я, надеясь, что пронесет.
— Оттуда — это откуда? С башни что ли? — поинтересовались стражники.
— Да нет, — солгала я, помня, что магам здесь хвала и почет. Но только посмертный,
— Оттуда.
Я махнула рукой в сторону улицы красных фонарей.
— Шлюхам запрещено работать на главной улице! — усмехнулся стражник, — Но на первый раз мы тебя прощаем. Правда, придется оказать нам кое-какую услугу…
— Чего? — возмутилась я, понимая, что лучше бы я представилась магом.
— Тебе-то какая разница? — заржал стражник, пытаясь нащупать мой седалищный нерв.
Мля… Что делать? Опа! Придумала! Стыдно, но почему бы и нет?
— Я болею… — грустно сказала я.
— Так мы тебя быстро вылечим! — заржали стражники.
— О! Если вы знаете, как лечить эти проклятые язвы, то я буду только рада! А то постоянно все чешется, работать невозможно!
— Где? — удивились стражники.
— Там, — кивнула я вниз, — И вот рту тоже. Я тут думала постою, денежек подзаработаю на лечение… Пойдемте, чего встали!
Что предпочли, нетрадиционное лечение или добросовестную профилактику, честные охранники правопорядка, мне узнать было не суждено. Я почувствовала, как что-то странное происходит с моим телом. Я почувствовала, словно кровь в моих жилах закипает. По всему телу прошла волна дрожи. Меня, словно, вывернуло наизнанку, а потом подбросило в воздух. Я упала на землю, впечатавшись лицом в каменные плиты.
Я открыла глаза, но стражников не было. Я валялась на полу в знакомой комнате в центре круга. Надо мной стоял мой учитель в позе Наполеона.
— С возвращением, — холодно сказал он, — Ну как? Посмотрела, что творится за стенами Башни или еще не успела?
— Жесть там… — вздохнула я, поднимаясь на ноги, — Разброд, разврат и шатание.
— Радуйся, что у меня есть твоя кровь. Иначе бы, ты стала бы тем предлогом, который так усиленно ищут! Как только я заметил, что ты исчезла, я бросился сюда и вызвал тебя при помощи твоей крови, которую предусмотрительно сохранил! Знаешь, что было бы с тобой, если бы об этом узнали? Тебя бы уничтожили! — заорал Асфард. Кресло, стоящее позади него перевернулось, — Ты бы подставила и себя и меня! Чем ты вообще думаешь?
