Я осмотрела грязные ноги, вытащила из левой ступни огромную колючку. Развернув повязку на руке, я убедила в том, что кровь свернулась. Дико хотелось пить, но воды поблизости не было. Надо дождаться, пока стемнеет, и тогда снова отправится в путь. Пока что можно еще немного вздремнуть. Подобрав под себя ноги, свернувшись калачиком, я снова погрузилась в сон.
Разбудил меня шум кареты. Осторожно выглянув в окно, я снова увидела каких-то мрачных типов, которые шныряют по округе. Они снова дергали замок, проверяли окна, раздвигали заросли так, словно я пять минут назад скинула им ключи. Но окно я плотно закрыла. Раздались крики. Судя по всему, они увидели мою кровь на ступеньках.
- Она была здесь! – заорал упырь, стирая кровь платком, - Срочно прочесывайте окрестности! Если она ранена, то не могла далеко уйти! Найти ее! Он обещал за нее такие деньги, что вам и не снились! Живо!
Дальше я не расслышала. Сознаться честно, то меня подмывало вылезти из убежища. А вдруг это - свои? Интересно, чья фирма платит? Кто официальный спонсор моих поисков? Судя по тому, что я убила единственного наследника огромного состояния, его папик тоже не сидит, сложа руки. Так что лучше не высовываться.
- Сиди и не шевелись! – предупредил таракан-инвалид, - Не хватало еще рисковать! Ты и так вон, одного упыря уложила! Посмотрим, как твой «друг» будет тебя вытаскивать и отмазывать! Тоже мне, Баффи выискалась! Что-то я уже мало кому верю…
Я выдвинулась в путь только тогда, когда окончательно стемнело. Я дошла до развилки и двинулась в сторону Криора. Открытую местность я старалась пройти как можно быстрее, а вот среди деревьев я могла идти не спеша. Приходилось часто отдыхать. Я нашла какой-то ручеек, перекрестилась и попробовала воду. Вроде нормальная. Надеюсь, что это – не выход городской канализации. Ладно, пьем. Полегчало, честно слово. Я вымыла ноги, вытащив из них шипы и колючки, умылась и стерла кровь с рук. Было холодно, но ничего, прорвемся. «Лена! Ты почему босыми ногами по полу ходишь? А ну-ка быстро надела носки! А то детей не будет!» - раздался в голове строгий мамин голос. «Прости мама, если доктор сказал, что не дано, значит не дано! А все попытки, включая операцию – просто выкачка денег». Я стиснула зубы, стараясь не думать об этом. Я отгоняла эти мысли, словно назойливых мух.
До Криора оставалось еще километров десять. Об этом мне рассказала старая табличка. Я передохнула и двинулась дальше. Холода я уже почти не чувствовала. Только усталость. Безграничная усталость и отчаяние. Я читала про себя все стихи, которые удавалось вспомнить.
- …надо мною, кроме твоего взгляда… не властно лезвие ни одного ножа… завтра забудешь, что тебя короновал… что души … тьфу ты… душу… цветущую… любовь… выжег… - задыхалась я, хватаясь за бок. Я облокотилась о дерево и сползла вниз.
- Лена, давай! Лена, вставай! – орали тараканы, прыгая с бубонами от детских шапочек, изображая команду черлидеров.
- Заткнитесь… - простонала я, проводя пальцем по жгучей царапине на левой икре.
По дороге пронеслась карета. Ее лихо занесло на повороте, но она удержала равновесие. Летела она из Криора. Меня она не заметила, хотя я сидела недалеко от дороги. Поднявшись на ноги, сморщившись от боли, я сделала первый шаг. После отдыха – это самое тяжелое. Стихи кончились, начались песни, которые я не пела, а шептала задыхаясь…
- … в мире подлости и предательства… и суда на расправу скорого… есть приятное обстоятельство… я люблю тебя… я…. люблю… тебя…
Я остановилась и повторила эти слова вслух.
- Я люблю тебя… - вырвалось изо рта с облаком пара. Я вслушалась в их смысл. Он отозвался в моей душе странной тоской и надеждой, вперемешку с мучительной болью вынужденного признания. Чтобы признаться в любви кому-то, для начала нужно признаться самой себе. Перед тем, как произнести эти слова вслух, нужно сначала повторить их про себя. Много-много раз.
В горле пересохло, и я закашлялась.
- Я люблю тебя… Это - здорово… - усмехнулась я, чуть не плача.
Я снова прислонилась к дереву, обхватив его руками.
- Каждый шаг давался русалочке с трудом… - прочитал таракан, утирая слезы, - Но она была уверена, что ее жертва не напрасна… Где-то там ждал ее …. Простите, я не могу удержаться… Ждал ее Принц…
- И жили они долго и счастливо? – наивно спросили другие тараканы, делая вид, что не помнят, чем закончилась эта грустная сказка.
- Эм… А давайте почитаем другую сказку… - вздохнул таракан, заглядывая в конец «Русалочки» и бледнея, - Например, «Красавица и чудовище»?
Я вздохнула и побрела дальше. От усталости я начала спотыкаться. Зацепившись за ветки, я дернулась, чтобы вырываться из их цепких лап, и упала. В момент падения неожиданно раздался глухой щелчок. Неужели я что-то сломала? Я встала, пытаясь отряхнуться, и дотронулась до груди. Цепочка на месте, медальон… Так! Стоп! Он что? Сломался? Я взяла его в руку, пытаясь понять, что с ним не так. Нет, он не сломался. Он раскрылся. Я села на землю. Сколько я его не ковыряла, сколько не искала, как бы его открыть, я не могла этого сделать. А тут он открылся. Сам. Я посмотрела на него, потом подняла глаза наверх, вглядываясь в серо-черную дымку неба. Истерический смех душил меня, когда я смотрела на медальон. Не может быть. Я не верю… Невозможно…
Глава семнадцатая. Преступление и наказание
Итак, кажется, я сама того не ведая, только что вошла в контакт с представителями чужой тараканьей цивилизации. Невероятно! А ларчик просто открывался. Почерневшие буквы на серебре превращались в путеводитель, в мою розу ветров, в мой компас и мой единственный ориентир.
Таракан – инвалид медленно поднес лапку к лицу.
- Я молчу… - простонал он, - Я уже был почти согласен на простого упыря…
- А давайте ему с порога заявим загадочным голосом: «Я все про тебя знаю!» - мечтательно вздохнула тараканица.
- А потом получим премию «Железные нервы года». Посмертно, - заметил таракан – инвалид, - Думаю, что он молчал не просто так… Дело явно не чисто…
Я вспомнила свое прикосновение к его груди, вспомнила странное ощущение от прикосновения. Сквозь тонкий шелк я отчетливо чувствовала рукой … рубцы шрамов. Нет, я не ошиблась. Просто сначала я не поняла, что это. Смешно. Я прячу свой шрам, он прячет свои. Мне снова почудился запах шоколада. У чистокровных вампиров отличная регенерация. У них не бывает шрамов. Я никогда не видела вампира со шрамом, хотя повидала их за два месяца столько, сколько Баффи не снилось в самом жутком кошмаре.
- Шрамы украшают мужчину! – мечтательно вздохнули тараканицы.
- А вдруг там не шрамы, а стразики? – ехидно поинтересовался таракан – инвалид, - А что? Прецеденты были! Был один покойничек, который сверкал на солнышке а ля диско шар. Мне вот все чисто гипотетически интересно, раз он не дышал, то, как он унюхал свою любовь? А еще мне гипотетически интересно, раз кровушка в нем не циркулировала, то каким образом он вообще стал отцом? Я имею в виду не результат, а физиологическую возможность самого процесса? Хорошо, а как же наш вампир раньше с девушками развлекался?
