- Понимаете, я принадлежу не тому, что дал мне его, а тому, чье имя написано внутри. Я хочу ему принадлежать. Кем бы он сейчас ни был, - осторожно произнесла я, - И я бы не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым и укорял себя. Он ничего не упустил. Просто обстоятельства сложились так. Он и так делает все, что может, чтобы я чувствовала себя счастливой.
- Помедленней! – заорала тараканы, доставая блокноты и ручки, - Мы записываем! Еще раз с того места «хочу принадлежать…»!
- Я действительно чего-то не понимаю в ваших отношениях, - возмутился таракан- инвалид, - Все у вас ни как у людей! Вечно везде подковырка. Не могла найти вампира с нормальным характером?
Абель медленно поднял на меня свои серые глаза.
Мы сидели молча. Каждый думал о своем.
- Знаете, сударыня, вы, определенно, виноваты в том, что поставили меня в неудобное положение, - насмешливо заметил Абель, - Вместо того, чтобы оставить вас наедине с постелью, я сижу здесь, как надзиратель, карауля свою узницу. Как вы думаете, это – слишком суровое наказание?
- Да, это – очень суровое наказание, - заметила я, целуя его в губы. Он ответил на поцелуй, проводя рукой по моей спине.
- Что мне нужно сделать, чтобы вы забыли обо всем произошедшем? – спросил он, целуя длинную царапину на моей руке, - Чтобы вы забыли об этом и никогда не вспоминали?
Он положил мою руку поверх своей ладони, рассматривая остатки моего маникюра и царапины от колючек.
- Просите всего, чего хотите… - произнес Абель, нежно проводя пальцами по моей ладони.
Я вздохнула, чувствуя, как он осторожно убирает мокрые волосы с моего лица.
- Никогда не вспоминать об этом самому. Я по вашему лицу догадаюсь, что вы об этом вспомнили, - улыбнулась я, - И тогда я тоже вспомню.
Я расстегнула ворот его камзола, подняв глаза. Абель молчал. Я расстегнула следующую пуговицу, не отводя взгляд. Он молчал. Я потянулась за третьей пуговицей. Четвертая. Пятая. И все это в звенящей тишине. Моя рука легла ему на грудь, а потом, прикрыв глаза, я поцеловала его грудь сквозь рубашку, ощущая губами мягкий теплый шелк белоснежной ткани, а потом медленно отстранилась.
Отбросив мои влажные волосы с шеи, он притянул меня к себе, и почувствовала поцелуй на своих губах. По моему подбородку снова стекла капля крови. Абель прижал мою голову к своей груди, а потом отстранил меня, рассматривая свою рубашку. На белоснежных складках были видны смазанные алые пятна моей крови.
- Вы испачкали рубашку, - меланхолично заметил он, глядя мне в глаза, - Боюсь, что мне придется остаться ночевать здесь, чтобы не разгуливать в таком виде по коридору.
Абель, разулся, расстегнул камзол и швырнул его на пол. Он отнес меня на кровать, а сам лег рядом, положив свою руку мне под голову. Прижавшись к его груди, я старалась лишний раз не шевелиться. Через минут пять я поняла, что Абель спит. В какой-то момент, мне показалось, что за эти два дня, из нас двоих, я еще и умудрилась нормально поспать.
Время шло, а мне все не спалось. Я слушала чужое дыхание, вслушивалась в биение чужого сердца, а потом осторожно укрыла его одеялом. Через какое –то время я проснулась от того, что одеялом укрывают меня. Расстегнутая до половины рубашка немного съехала, обнажая светлые рубцы шрамов. Я не хочу знать, где, как и при каких обстоятельствах, они были получены. Просто если я буду думать об этом, то сойду с ума от жалости и нежности.
Я проснулась от того, что не могу шевельнуться. Вздохнуть тоже получалось с трудом. Нет, это – не насморк. Меня обнимали так, как маленькие дети тискают плюшевого медведя. Плюшевый медведь в моем лице не страдал от недостатка внимания, но мучился от явного недостатка кислорода.
- Я сейчас задохнусь, - сонно простонала я, чувствуя, как согнутая рука немного ослабляет железную хватку.
Утром я проснулась от того, что зависла над пропастью. Лежа на самом краешке кровати, которую нагло и бесцеремонно заняло Его Величество, я чувствовала, то вот – вот упаду вниз на пол. От падения меня спасало только то, что меня придерживали одной рукой, прижимая к себе.
Я взглянула на время.. Пора на работу. Сегодня, вроде, понедельник?
- Ага, - ехидно заметили тараканы, - Давай, буди его. Буди и сразу отбегай подальше. Беги и прячься.
Абель спал на животе, положив одну руку под подушку, а другой, придерживая меня, чтобы я не скатилась вниз. Я осторожно убрала волосы с его лица и наклонилась к нему.
- Вам надо сегодня на работу? – шепотом и как-то не совсем уверенно спросила я.
Ноль эмоций. Тараканы оживились.
- Тапок мне в рот, если он спросит сонным голосом: «Кто здесь?», - заметил таракан – инвалид. Он очень злился и обижался. Пока что его прогнозы сбывались с той же периодичность, как и предсказания «известных» астрологов, тыкающих пальцем в небо.
- Абель… - чуть громче сказала я, прикоснувшись к обнаженному плечу с белой полосой рубца.
Никакой реакции. Он повернулся на бок, лежа лицом ко мне.
- Фюрст Эдлер! – вздохнула я, подавляя смешок, - Вам сегодня на работу надо? Там у подчиненных хорошее настроение! Пора бы стереть довольные улыбки с их лиц.
- А где мой сурок? – раздался сонный голос. Я попыталась встать, но мне не позволили.
Я положила пальцы ему на плечо и пальцами сыграла сурка, пропевая ноты.
- Пусть радуются, - сонно возмутился Абель, зевая, переворачиваясь на другой бок и отползая подальше от меня, - Сегодня на двенадцать должен был быть суд. Так что я безмерно благодарен безвестному убийце Алонсо, за то, что он избавил меня от сомнительного удовольствия шесть часов переливать из пустого в порожнее до вынесения приговора. А вы чего в такую рань встали? На работу собрались? Я вас никуда не отпускал. И сомневаюсь, что отпущу…
Я посидела немного, размышляя, на тему, а чего это меня в такую рань подняло? От нечего делать я взяла бладбук и открыла почту. На часах было десять.
На почте была куча писем. Два письма от Абеля. Красноречивые и прекрасные в своей лаконичности: «Вы где?» и «Отвечай немедленно!». Что было в промежутке между этими письмами, я боюсь представить.
- Волновался, - умиленно вздохнули тараканы, расплываясь в довольных улыбках.
Были письма и от Ренеля. Их я читать не стала. Мне достаточно было прочитать первые два слова. Такое чувство, что меня зовут «Эй, ты!». Пришло новое письмо от Ренеля.
«Почему не на работе? Я что? За тебя работать должен? Кто тебе разрешал не выходить на работу?». Я стала искать ручку и думать над ответом. Ладно, напишу, что плохо себя чувствую. Хотя он и сам прекрасно видел, в каком состоянии я вчера вернулась.
- Сударыня, чем вы там так усердно скребете? - раздался сонный голос с того конца кровати.
- Ручкой… - ответила я, закусив губу.
