Дверь распахнулась, и на пороге появился Абель.
- Вы уже проснулись, сударыня? – произнес он, подходя ко мне. Стоило ему прижать меня к себе, как я вздрогнула. Он отстранил меня и посмотрел в глаза.
- Вы плакали? – спросил Абель, беря меня за подбородок, - Я вижу по глазам, что вы плакали… Что случилось?
- Я… - сглотнула я и облизала пересохшие губы.
- Шшшш! – зашипели испуганные тараканы, - Не вздумай ему рассказывать, что ты подслушала разговор! Хочешь, чтобы он прямо сейчас свернул тебе шею? Просто будь начеку и все.
- Я … хочу домой… - ответила я, глядя в его скорбные глаза, - Просто хочу домой… Мне здесь не нравится…
- Хорошо, мы через час поедем домой. Я и сам не хочу задерживаться. Нам и так пошли на встречу, перенеся совет сюда. Потерпите немного, сударыня, - ответил он, целуя мои щеки, по которым буквально минут десять назад текли жгучие слезы.
Через час мы простились с хозяином и остальными, которые решили остаться до вечера, и двинулись в обратную дорогу. Доехали мы без приключений. Я молчала, он молчал. Было такое чувство, что мы поругались, хотя ни ссоры, ни повода для нее не было. В дороге меня укачало, и я уснула, положив голову ему на колени. Если честно, то это получилось случайно. Я даже не заметила.
Проснулась я только тогда, когда мы приехали, а знакомые двери гостеприимно распахнулись. Пока слуги разгружали вещи, я молча отправилась в свою комнату, где тихонько прорыдала до самого вечера. Умывшись, приведя себя в порядок, я отправилась к роялю. Я сидела и наигрывала все тоскливые мелодии, которые вспомнила. Поскольку скудный репертуар мой ограничивался программой музыкальной школы, я стала подбирать на слух.
- Да! – приказал таракан-инвалид в короне, пока другие тараканы суетились и лебезили перед ним, - Поставьте мой трон, сюда. Левее… Еще левее.. Вот! Отлично.
- Да, великий пророк! – вздохнули тараканы, - Как скажешь, великий пророк!»
Глаза тараканов были на мокром месте, они едва сдерживали слезы. Иногда кто-то из усатых не выдерживал и начинал рыдать. Все остальные подхватывали, а у меня самой слезы подступали к горлу.
- Сударыня, вам обязательно тоску нагонять? – заметил Абель, стоя в дверях.
- А? Что? ….. Эм… Ладно, сыграю…. что-нибудь веселое… - тихо ответила я и начала играть «Оду к радости». Только радостью там и не пахло. Играла я ее чуть медленней, чем надо. Тоскливей мог быть только Шопен. Но Шопена я не любила.
- Никуда не годится, - фыркнул Абель, - Может, расскажете, что произошло? Что вогнало вас в эту экзистенциальную тоску? Вас кто-то обидел? Вам сказали что-то, что вам не понравилось?
- Не вздумай откровенничать! – приказал таракан, восседая на троне, - Это я тебе, как инстинкт самосохранения и гордость по совместительству заявляю.
- Нет, - вяло отозвалась я, пожав плечами, - Все хорошо.
- Я вижу ваше «хорошо», – ответил Абель, подходя к роялю, - Руки уберите, пожалуйста.
Я послушно убрала руки. Он закрыл крышку.
- Я не открою ее, пока не услышу вразумительный ответ. Желательно правдивый вразумительный ответ, - произнес Абель, облокотившись на рояль, - Итак, я готов выслушать все, что вы скажете.
Тараканы собрались в кружок, дружно обсуждая и предлагая варианты:
- А давайте скажем, что мы заболели? Плохо себя чувствуем? Всегда прокатывало!
- Нет, давайте скажем, что мы устали после поездки! Да и сама поездка произвела на нас тягостное впечатление!
- Я предлагаю сказать, что это из-за работы. Мол, я по ней скучаю. По директору – нет, а по работе – да.
- А может быть, скажем, что просто плохое настроение? Отличный вариант. Объясняет абсолютно все!
- А не проще ли совместить все варианты? Так надежнее! Мол, устала, плохо себя чувствую, настроение испортилось, хочу на работу! – предложил кто-то из участников «мозгового штурма». Его Величество Инстинкт самосохранения одобрил. Я озвучила.
-Понятно, - грустно вздохнул Абель, снова открывая крышку, - У меня самого осадок в душе. Если хотите, то завтра можете выйти на работу. Завтра у нас понедельник? Понедельник. Так что можете сходить. Ладно, я вас оставлю. У меня дела.
- Вынашивает планы по нашему убийству! Как бы красивее это сделать! – вздохнул венценосный таракан, подложив лапку под голову, - Я бы на твоем месте отказалась от ужина. Мало ли? Вдруг яд подсыплет? Ну, чтобы не затягивать прощание! И вообще надо что-то с дверью думать! А то придет серенький волчок и укусит за бочок.
- Может быть, будем спать на полу в ванной? Постелем матрас. Ну, чтобы, если придет «волчок», укусил он за «бачок»? – заметил кто-то из усатого населения, - А лучше раковину?
- А мы его только успели полюбить… - не выдержала и зарыдала тараканица, доставая платок, размером с простыню, - Нет, ну за что? За что? Где справедливость? Почему единственный мужчина, которого мы по-настоящему полюбили, должен непременно нас убить? Я отказываюсь в это верить! Отказываюсь!
Я лежала на кровати и сверлила взглядом потолок. Тараканы сидели и рыдали. Таракан- пророк смотрел на них свысока, упиваясь их страданиями. Время было позднее, но мне не спалось. Я чувствовала себя, как обреченная на смертную казнь в ожидании исполнения приговора. На столе стоял нетронутый ужин, в дверной ручке был приставлен стул. Вот и все мои меры «предосторожности». Спать на полу не хотелось. Тащить матрас в ванную тоже было лень.
Заснуть удалось только под утро. В голове вертелись ужасающие картинки под аккомпанемент седьмой симфонии Бетховена. К трем часам ночи было построено уже два десятка возможных сценариев моей преждевременной кончины, а мокрая от слёз подушка была перевернута несколько раз. Каждый из вариантов мог стать сюжетом к добротной мелодраме с замахом на триллер, а некоторые даже получить Оскар за лучший сценарий. К четырем часам все они перемешались и слиплись в один склизкий и мутный полубред.
Вытирая заплаканное лицо о подушку, я сумела забыться на пару часиков. Снился мне двадцать первый сценарий моего убийства. Он переплюнул все предыдущие циничностью и жестокостью.
Проснувшись рано утром, я отодвинула стул от двери, чтобы не вызвать подозрений. Ужин унесли, принесли завтрак. Завтрак выглядел красиво, но есть я не стала. Надев первое попавшееся платье, наскоро соорудив прическу, я взяла бладбук, который принесли вместе с завтраком, и поковыляла на работу.
На работе было тихо, как на кладбище после его закрытия. Если бы не едкое приветствие Ренеля, мол, кого я вижу, и неужто соизволила, которое я пропустила мимо ушей, день прошел бы тихо и гладко.
Клиентов не было, показов тоже. Не считая «молчаливых листателей», в офис никто не заходил. Один раз зашла какая-то многодетная семья упырей, а потом, посмотрев по сторонам, заявила, что ошиблась дверью. Они искали парикмахерскую, которая находилась за углом. Сами они – не местные. Кажется, из Дахара. Переехали недавно.
