Мы продолжали танцевать, плавно кружась по залу.
- Можно вопрос? Почему Абель хромает? – шепотом спросила я, чуть наклонившись вперед, - Он не танцует из-за хромоты? Ему больно?
- Сколько я себя помню, Алард всегда чуть прихрамывал. Я спрашивал его об этом. Он молчал. Раньше, я так понимаю, он испытывал некоторую боль при ходьбе, а сейчас это просто стало его привычкой. Открою секрет. Алард умеет танцевать, но не хочет. И вот сейчас мы с тобой делаем все возможное, чтобы он соизволил… да, именно соизволил, с тобой потанцевать. Так что сделай вид, что тебе просто нравится танцевать. А я сделаю вид, что мне очень и очень нравится танцевать с тобой, - прошептал Лис, - Смотри, как он смотрит на нас. И хочется, и колется, и вредность не позволяет. Когда мы закончим, ты подойдешь к нему и протянешь руку. И выдай что-нибудь про злопамятство. Только не проси. Он терпеть не может, когда его о чем-то просят. И не нервничай.
Лис откланялся и отпустил меня на место. Но вместо этого я подошла к мужу и протянула ему руку. Он с усмешкой смотрел на меня, потом перевел взгляд на Лиса, который сделал вид, что здесь совершенно не при чем.
- Сударь, вы умеете ставить женщину в неловкое положение, - грустно произнесла я, не скрывая коварной улыбки, - Стоять с протянутой рукой – сомнительное удовольствие. Учтите, я - злопамятная.
Все! Попался, который кусался.
Абель медленно поставил на стол бокал, положил свою руку поверх моей и встал. Лис прикусил губу, чтобы не улыбнуться. Он даже отвернулся, делая вид, что изучает ночные пейзажи. Я смотрела на мужа, боясь спугнуть такое редкое счастье. Его рука легла мне на талию. Я почувствовала, как медленно таю, как мороженое. Как ванильный пломбир на солнышке. Прямо в упаковке… Я положила свою руку на плечо Абелю, чувствуя, как он наклоняется ко мне и тихо произносит:
- В первый и в последний раз…
Ну да, конечно. Метод взят на заметку. Лису огромное человеческое спасибо за руководство по эксплуатации лучшего друга.
Абель придвинул меня ближе к себе. И…
Я танцевала много раз. Меня приглашали разные мужчины. На праздниках, на мероприятиях, в гостях. Везде, где только была музыка, были танцы. В том числе и медленные. Я танцевала нехотя, молясь, чтобы побыстрее закончилась песня и можно было снова вернуться на место. Ни любимая музыка, ни приятный кавалер, ни легкое опьянение не давали того головокружительного эффекта, как сейчас. Я ни разу не испытывала этого сладостного оцепенения и томления. Было у меня такое чувство, что я – бабочка, случайно, попавшая в паутину. А теперь меня медленно и с наслаждением в нее заворачивают после ядовитого укуса. Яд разливается по моему телу, заставляя забыть обо всем, что происходит вокруг. Мне все равно, куда я ставлю ноги, как держу голову. Я смотрю только на него. В этот момент я понимаю, насколько я хрупкая, маленькая и как сильно меня нужно беречь и любить.
Никогда раньше у меня не было этого ощущения, когда ты с наслаждением осознаешь то, что ты - женщина. Любимая женщина. Ты – не ломовая лошадь, не Жанна Д’Арк, не Свобода, ведущая народ на баррикады, не Родина-Мать и не Мать Тереза. Ты - хрупкая, нежная и беззащитная. Жен-щи-на. Это не значит, что я не вобью кол в сердце тому, кто захочет моей или его смерти или не отвечу оскорблением на оскорбление. Это вовсе не означает, что я буду ждать, когда меня спасут и проливать слезки в кружевной платочек. Теперь я понимаю, что даже в ту злополучную ночь, когда я убила Алонсо, меня бы спасли. Просто я спасла себя раньше. Так получилось. И в тот момент, когда отец и сын направили на меня арбалет, они не подозревали насколько это плохая примета.
А сейчас я просто плавилась, как сырок «Дружба» в микроволновке, под его взглядом и в его руках. Я смотрела на любимого, словно завороженная, словно увидела его в первый раз и снова влюбляюсь в его серые, грустные глаза. Музыка играла, но мы остановились и просто смотрели друг на друга. Если он меня сейчас не поцелует, я умру. Поцелуй меня… Я прошу тебя… Умоляю…
Его рука провела по моему лицу, а потом он склонился и поцеловал. Все-таки он умеет читать мои мысли. Я положила руки на его плечи. В комнате царила гробовая тишина. Скрипка умолкла. Я чувствовала, как задыхаюсь, как стучит в груди мое сердце, как мне безумно хочется, чтобы все вымелись отсюда побыстрее. И скрипач, и Лис. И дверь за собой закрыли с той стороны. Чтобы здесь не было никого. Только он и я.
Я услышала краем уха, как открылась дверь. Догадались! Слава Богу!
- Все, идем, идем… Шевели смычками… Концерт окончен - услышала я шипение Лиса, выталкивающего скрипача за дверь. Дверь за ними беззвучно закрылась.
- Ушли? – выдохнул Абель, стоя спиной к двери и почему-то пристально глядя на стол.
- Да… - тихо подтвердила я, все еще обнимая его за шею.
Через мгновенье вся посуда слетела вниз. Тарелки, бокалы. Хрустальная ваза с мороженым. Скатерть съехала, вазон с розами пошатнулся, но устоял. Недолго ему стоять осталось.
- Розы… - выдохнула я, пытаясь одной рукой нащупать вазон и удержать его.
- Молчи… - выдохнули мне в ответ и дернули мою руку обратно.
Чей-то недопитый бокал с кровью перевернулся, разлился по скатерти, следом через минуту опрокинулся вазон. Белые розы лежали в кровавой луже, которая растекалась дальше, подбираясь к нам.
- Я хочу большего, чем любовь… - услышала я шепот.
Одной рукой я не глядя искала точку опоры и попала как раз на жесткие стебли роз, чувствуя ладонью, как колючки все глубже и глубже вонзаются в мою руку. Бокал покатился по столу, на мгновение завис над пропастью, а потом со звоном разбился. Нет, определенно фужеры – хороший подарок. Пусть дарят побольше. Такими темпами нам придется пить кровь из ладошки очень-очень скоро…
Я все еще приходила в себя, прижимаясь к мужу. Как странно это звучит. Муж. Кто бы мог подумать, что это – мой муж. Если бы мне кто-то сказал тогда, когда впервые в восемь часов вечера в офисе открылась дверь, что вошедший в нее станет моим мужем, я даже не знаю, как отреагировала бы на такое известие. Наверное, удивилась бы. Очень. Сильно.
На моей ладони были вмятины от листьев и колючек, которые я осторожно вынимала. Я ответила на поцелуй, а потом услышала хриплое:
- Пойдем…
В нашей комнате царил полумрак. На столике стояла золотая чаша. Я никогда не видела ничего подобного. Она напомнила мне иллюстрацию к рыцарским романам. Рядом с ней лежала золотая корона, которую я когда-то подарила своему Принцу.
- Догадываетесь, что это за чаша? – спросил Абель, закрывая за собой дверь, - Это то, что все искали. Чаша, наполненная кровью, дарующая бессмертие. Грааль. Только в легендах он святой. А на самом деле –нет. По легенде, рыцари, защищающие его, наделены даром вечной жизни. Мы никогда не искали его. Но так получилось, что нашли. И стали его рыцарями. Эта чаша всегда принадлежала этому миру. И один из обращенных однажды рассказал мне о ней.
