— Нет, такой вариант нас не устраивает! — категорично постановила миссис Бэнгз. Пока супруга расписывала мне мои обязанности, мистер Бэнгз ущипнул Мэри, то есть меня, за Поппинс, как бы намекая, что круг моих обязанностей не так узок, как описывает миссис Бэнгз. И сверхурочные — тоже моя святая обязанность.
Я сразу прикинула, что ветер переменился, поэтому мне пора, о чем тут же не совсем вежливо поставила в известность моих собеседников. От такой жизни, я скоро буду танцевать на улице и петь веселые, не факт, что цензурные песенки просто так, радуя прохожих своим диагнозом и талантом. «В Поппинс такую Мэри!» — читалось в глазах благодетелей.
Следующий адресок. Дверь открыл старик. Без лишних церемоний, он отвел меня в комнату, девяносто процентов которой занимал…шкаф. Рядом с его двустворчатым величеством стояла скромная кушетка и тумбочка.
— Вот — кушетка, вот — тумбочка, — с порога заявил старик, протирая после меня ручку двери какой-то тряпочкой. — В шкаф лазить я запрещаю! Там лежат мои личные вещи!
Нет, ну я и так поняла, что там — не Нарния.
— А как на счет удобств? — спросила я, оглядывая скромный уголок. — Я имею в виду туалет, ванну, умывальник?
— А вам разве туалет нужен? — удивился старик, пряча тряпочку в карман. — Можете попроситься к соседям! Я вас к себе не пущу! Мало ли вы чем болеете? Окно открывать я категорически запрещаю! Сквозняки пускать нельзя! Дверь закрывать плотно и обязательно подстилать под нее тряпочку, чтобы не дуло.
Я молча развернулась и ушла. Еще одна попытка провалилась. К вечеру я узнала, где живет озабоченный алкоголик, многочисленная семья с суровыми и скорбными лицами, готовых уступить мне угол единственной комнаты за умеренную плату. Только спать мне придется со стареньким дедушкой. И следить, чтобы он не упал на пол и не умер во сне. Познакомилась я с пожилой представительницей древнейшей профессии, сразу предупредившей меня, что с каждого моего клиента я обязана отслюнявить ей процент помимо основной платы. Была так же пожилая, очень верующая чета. Во что конкретно они верили, я так и не поняла, но они называли себя «Свидетелями Отлива». За чьим конкретно отливом они наблюдали, мне было не ясно, но меня тут же снабдили бумагами, в которых говорилось то, что «скоро все отольется». Что, кому и когда — не уточнялось. Они пытались мне с фанатичным блеском в глазах объяснить, что вода постепенно отступает, и что скоро перед нами откроется новый-старый мир. Я покивала, послушала и пошла прочь, окрыленная мечтой, что еще при жизни я застану это радостное событие. А то у меня такое чувство, что я тут на подводной лодке юнгой служу. Судя по количеству выброшенных за углом в урну бумажек с «Отливом», я не первая, кто приходил по объявлению.
Я вернулась в редакцию, где быстро написала статью под названием «Кому-то — зачет, кому-то почет!», отхлебывая чай из «дежурной» кружки. Редактор обрадовался, сказав, что я просто создана для журналистики. И посетовал, что если бы я так писала раньше, мне бы цены не было! И вообще — я не сотрудник, а золото! Кстати о деньгах…
— Твое вознаграждение! — заметил он, с довольной улыбкой, открывая ящик стола. На стол лег черный мешочек с вышитой буквой «А».
Я застыла, переводя взгляд сначала на мешочек, потом на редактора, который тем временем раскладывал газеты по номерам.
— А теперь у меня вопрос, — нарушила тишину я, испепеляя взглядом мешочек. — Кто спонсирует нашу «Горькую правду»? Кто дает на нее деньги?
— Частные лица, — задумчиво ответил редактор, пробегая глазами предыдущий номер.
Газета, которая режет «правду-матку», нажившая себе кучу врагов и пользующаяся огромной популярностью у аудитории, и которую еще не закрыли, должна иметь хорошую крышу. И, кажется, я теперь знаю, где сидит главный «кровельщик» нашего города. И получается, что мой основной работодатель — не этот неунывающий «Наф-Наф», а…
— Вы работаете на инквизицию? — холодно спросила я, глядя на деньги.
— Нет. Мы работаем на себя. Так что если хочешь написать правду про инквизицию
— милости просим! — заметил редактор, подталкивая ко мне мой гонорар. — Я готов заплатить двойную цену. Я вот тут подумал, что нам не хватает двух интервью. Интервью с канцлером от магии и интервью с канцлером от инквизиции.
«А ты не подумала, что такие мешочки могут продаваться на каждом углу?» — заметил ангел, протирая свой нимб. — «Вдруг в каком-нибудь местном банке их дают каждому, кто снимает деньги?». Эта мысль меня успокоила. «Да, да, конечно…» — закатил глаза демон, на глаз прикидывая, сколько же денег мне заплатили со спонсорского плеча. — «Спонсором нашей газеты является главный инквизитор! В следующий раз разговор начинай с подобострастного: «мой же ты кормилец и поилец»! Че смотришь? Бери, раз дают!»
И я взяла. У дома меня ждали братья Кольт с огромным мешком.
— О! Кто — то уже изгнал призрака? Нет? Как хорошо! Мы вычитали про ритуал, который поможет очистить дом! — обрадовался Деймон, разбирая содержимое мешка. — Не волнуйтесь, сейчас все сделаем!
Саймон тем временем перебирал листочки с какими-то символами и соглашался. Уверенности и всяких магических штук у братьев было хоть отбавляй. Через минуту я открыла дверь, и мы вошли в холл.
— Опять? — раздался визгливый голос бабки. — Да сил у меня нет! Хахалей своих домой таскаешь! Бессердечная и бессовестная девка!
— Не обращайте внимания! — произнес Саймон, авторитетно показывая какой-то листочек брату. Брат посмотрел на призрака и не менее авторитетно кивнул. «Тише! Работают профессионалы!»
Пока Деймон рисовал на грязном полу огромный круг, Саймон расставлял какие-то склянки.
— Эм… Ребята, а вы не могли бы сначала рассказать, что именно вы собираетесь делать? — поинтересовалась я, подпирая стену и пытаясь переорать визгливый голос бабки, чихвостящей нас, на чем свет стоит.
— Ритуал очищения дома! — заметил Деймон, вытирая о стену испачканные светящимся мелом пальцы. — Теперь надо на второй этаж!
Мы стояли возле большого круга, нарисованного в моей комнате. Деймон вылил в центр круга содержимое какого-то пузырька. Из центра круга пошел белый дым. Бабка не унималась.
— Сейчас откроются врата в мир мертвых. Мы вызовем родных призраку покойников и попросим их забрать ее с собой туда! — инфернальным голосом произнес Саймон, высыпая в центр круга какой-то порошок.
— Ребята, у меня здесь не контрольно-пропускной пункт в мир живых, — заметила я, отходя подальше. — Филиал кладбища мне тут устраивать не надо.
И тут в пол в центре слегка поплыл, словно это был зыбучий песок. А над ним появилась огромная дыра, внутри которой все вращалось, прямо как вода, уходящая в раковине.
— Получилось! — обрадовались мои экзорцисты. Не знаю, кто был больше удивлен я или они. Саймон что-то бормотал, искоса поглядывая на брата. Я стала с нетерпением ждать, когда бабка погрузится в водоворот событий, и я нажму кнопку слива, дабы навсегда избавиться от проблемы.
