Я быстро записала и даже обвела цифру, снова суя ручку в рот и слегка ее прикусывая.
— Неизвестно где она валялась! — возмутился Альберт, глядя, как я вытаскиваю ручку изо рта. — Она же грязная!
— Ну и фо? — ответила я, снова погружая ручку в рот. — Мне так лучше думается…
— Давай сюда ручку! Не смотри на меня так. Давай сюда ручку! — у меня из рук выдернули ручку, а потом вернули ее мне с легкой полуулыбкой. — Все. Рискуй. Предупреждаю. Приятного будет мало.
Я написала два абзаца, поглядывая на цензора, сидящего рядом. Цензор молчал, изредка заглядывая в мою писанину. Часы пробили полночь. И тут меня осенило, как закончить все это безобразие. Я радостно заерзала, поднесла ручку ко рту и тут же выронила ее, ойкнув от боли. Такое чувство, словно я лизнула мощную батарейку. Я зажала рукой губы.
— Больно? — спросил Альберт, снимая очки и притягивая меня к себе.
— Вот зачем нужно было? — возмутилась я, потирая губы. Было не больно, а скорее неприятно и неожиданно.
«Опасный человек, надо заметить! Началось! Нам уже ручку грызть нельзя!» — усмехнулся демон. — «Что дальше?»
— Иди сюда, пожалею…, - вздохнул Альберт, обнимая меня. — Сильно больно? Или просто испугалась? Меня так в детстве отучали грызть ручку.
— Ты тоже грыз ручку? — оживилась я, забывая про секундный дискомфорт. — А теперь, глядя на то, как я с наслаждением ее грызу, ты просто завидуешь?
«Ага, конечно, у него самого просто слюни текут, глядя, как ты аппетитно хрустишь колпачком!» — закатил глаза демон.
— Ой! А тебе в детстве не рассказывали, что если будешь плохо учиться, то будешь мести улицы? — поинтересовалась я, с сожалением глядя на колпачок и не рискуя снова брать его в рот.
— Нет. Мать умерла, когда мне было десять. Отец сказал, что если я буду плохо учиться, то меня отправят к на тот момент еще живой бабке, — услышала я ответ.
Нет, определенно папик — маг умел мотивировать сына.
В дверь деликатно поскреблись. «К вам пришел канцлер от магии! Ему нужно срочно с вами поговорить!» — произнесла миссис Бэнгз. Через минуту Освальд зашел в комнату.
— Интервью. Где диплом? — вздохнул Освальд, присаживаясь в кресло и протягивая мне листок. — «Горькая правда» теперь вкладыш к «Справедливости и закону»?
— Ну явно не к «Магическому вестнику», — ответил Альберт, облокачиваясь на спинку дивана.
— Одну минутку! Сейчас! — я встрепенулась и достала из кармана сложенную бумажку. — Вот. Диплом!
Товарный вид диплом потерял еще вчера, когда его украсило еще одно имя. А по красным пятнам можно было смело предположить, что за него либо дрались ни на жизнь, а на смерть, либо обмывали. Хотя, одно другое не исключало. «Склонны ли вы к алкоголизму? Смотря кто и как склоняет!» — усмехнулся демон, глядя на багровые пятна вина.
— Анабель, тебя не сильно затруднит оставить нас ненадолго? — спросил Альберт, хмуро глядя на Освальда. — Эта встреча пройдет без журналистов за закрытыми дверьми.
Через пять минут Освальд ушел, и я деликатно поскреблась в комнату с вопросом: «К вам можно по личному вопросу?»
— Проходи, моя маленькая преступница… — Альберт протянул руку мне навстречу.
Я подошла к протянутой руке, которая усадила меня рядом.
— Ты сегодня очень плохо себя вела. И ты это знаешь, не так ли? — фраза завершилась тяжелым вздохом и поцелуем-наказанием.
— Но в связи с тем, что ты вину осознала, — Альберт слегка улыбнулся, снова приблизившись к моим губам. Он стал нежно жалеть, придерживая мой подбородок. — Раскаялась… Чистосердечно признала вину… Руководствуясь благими побуждениями… Твое наказание… будет не таким… суровым…
Я попыталась отстраниться, пряча улыбку.
— Но это не значит, что тебе удастся уйти от наказания… — меня притянули к себе за талию, зарываясь лицом в мои волосы. — Я вот тут подумал. Я не умею дарить подарки. Но мне хочется тебе что-нибудь подарить, при этом я должен точно знать, что подарок тебе понравится. Подумай над этим.
— Хм… У меня к тебе такой вопрос, — я осторожно сняла с него очки, откинула прядь волос и провела пальцем по его тонкому шраму, едва заметному, идущего через бровь на щеку. — Кто это тебя так?
— Это благодарность, — услышала я ответ, сопровождаемый легкой усмешкой. — Двоюродной сестры за то, что я из жалости много лет подряд молча оплачивал ее счета за дом. Узнав о том, что я оплачиваю ее счета, она пришла ко мне в кабинет выяснять отношения, посчитав себя глубоко оскорбленной таким жестом с моей стороны. Я не стал ее арестовывать за то, что она бросилась на меня с ножом, вместо этого просто выставил за дверь и сказал, больше мне на глаза не попадаться.
— Ничего себе! А мне казалось, что она была тихой и молчаливой затворницей! — возмутилась я, глядя как Альберт избегает ласки. Не знаю почему, но он не любит, когда его гладят, ласкают и целуют. И это, пожалуй, единственное, что меня смущает в нем. Сам он любит обнимать, целовать, но себя обнимать и целовать он не позволяет, всегда деликатно отстраняясь.
Через час я стала объектом зависти всех многочисленных подушек, потому, что из всего пухового разнообразия предпочли именно меня. Часы тикали, а я все не могла уснуть. «Удивительный человек. Всю свою жизнь ползет ядовитой мохнатой и невозмутимой гусеницей, в направлении, известном лишь ему одному!» — заметил демон. — «Интересно, скольким людям он уже переполз дорогу?».
Я осторожно положила руку на голову, которая устроилась у меня на груди, а потом затаив дыханье стала гладить ее, погружая пальцы в длинные волосы. Проснулась я среди ночи от радостного события! Подушка решила меня временно подменить, дав возможность вздохнуть полной грудью. Я легла на бок, глядя на разбросанные по подушке волосы и расстегнутую рубашку. Тяжело вздохнув, я подползла поближе, положила руку на чужую щеку и осторожно, с опаской провела по ней пальцами. Ничего страшного не произошло. Гром не грянул с небес, твердь не разверзлась и кара судьбы не настигла меня в виде сердечного приступа. Я осмелела, наклонилась и поцеловала приоткрытые губы, затаив дыхание.
«Все! Казнить тебя на месте! Нет тебе прощения!» — съехидничал демон. — «Ай-я- яй! Как тебе не стыдно! Воспользовалась тем, что он спит! А давай, в следующий раз мы приложим его чем-нибудь тяжеленьким сзади, а потом отведем душеньку над бесчувственным телом! И целовать будем, и гладить, и обнимать! Сколько влезет! Пока не очнется!».
Я запечатлела контрольный поцелуй, а потом с чувством глубокого морального удовлетворения повернулась на другой бок.
«Идеальное преступление! Чистая работа!» — усмехнулся демон, глядя на спящего ангела.
Глава девятнадцатая… поддайся соблазну. А то он может не повториться
Чтобы отстоять свои права иногда
приходится переступить через закон
