— Нашли! — заорал кто-то из инквизиции, появляясь в центре. — Посмотрите, Ваша Милость, это ее?
Я забилась в угол, боясь даже шелохнуться.
В полумраке зала Альберт стоял в полном облачении ко мне спиной, сжимая в руках ручку и бумагу. Ему протянули остатки моей юбки.
— Да, это ее платье… Я сам покупал его… — услышала я тихий голос из-под маски. — Темно-синее с узором. Кроме платья что-то есть?
— Оно торчало из-под огромного валуна, — услышала я тихий голос инквизитора, вернувшегося из подземелья. Он отошел в сторону, а потом негромко спросил. — Продолжать поиски? Мы попробуем осторожно раздробить булыжник и посмотреть… Не хотелось бы рисковать… Возможен повторный обвал….
В тишине я услышала щелчок ручки. Сломанная ручка упала на пол.
— Сколько можно тут торчать? У меня, как будто своих дел нет! Почему я должен тут дежурить? — закатил глаза усатый маг средних лет в темно зеленом камзоле с красивым узором, расхаживая вдоль стендов, скрестив руки на груди. — У единственного журналиста, который копал под магию сейчас полный завал… Ирония судьбы…
Гулкая тишина была нарушена шагами. Я видела, как меняется лицо мага по мере приближения инквизитора. Альберт снял свою маску и бросил ее на пол. Я видела его со спины, но понимала, что ничего хорошего этот жест не предвещает.
— Чего вы смотрите на меня? — нервно усмехнулся маг, глядя на Альберта. — Я всего лишь сказал правду. Нам всем очень жаль. Примите мои самые глубочайшие соболезнования, многоуважаемый канцлер. Если бы вы не урезали смету, мы бы починили потолок. Кто бы мог подумать, что все так обернется?
Договорить он не успел, как тут же в тишине раздалась звонкая пощечина. Причем пощечина была такой силы, что маг едва удержал равновесие, покачнулся и едва устоял на ногах.
— Соболезнования приняты, — услышала я глухой голос Альберта. Никто не вмешался. Маг стоял, прижимая руку к щеке. — Я потом пришлю письменные извинения за свое неподобающее поведение.
Мне уже было страшно подходить к нему. Маг попытался что-то возразить.
— Заткнись, Френсис! Еще раз рот откроешь, и я вспомню, кто составлял смету на ремонт! — услышала я мрачный голос Освальда, который шел по направлению к Альберту, сдувая волосы с лица.
— А я вспомню, кто ее подписывал! — усмехнулся нервный сметчик, прикладывая руку к щеке. — И вообще, нечего было торопить! Быстрей-быстрей! Вот вам ваше «быстрей»! Вечно крайних ищете!
— Альберт… — позвала я, дергаясь вперед и снимая маску. — Я жива, все в порядке…
Через пару мгновений я стояла на цыпочках, прижавшись к нему.
— Так действительно был завал… Но мне повезло… Я только что выбралась… — всхлипывала я, показывая порванную юбку. — А еще там разноцветные крысы… Большие такие… Размером с собаку… И… сейчас достану… У меня просто в рукаве… Вот… Смотри, что я нашла… Там тело… Студента… Винсента Чейза… А еще я видела… море… И дорогу… уходящую прямо под воду…
Меня обнимали молча, сдавив меня так, что у меня заныли ребра.
— Ну, слава Арадалу! — закатил глаза Освальд. У всех резко отлегло. — Ладно, завал теперь разбирать не к спеху. Расходимся. Проконтролируйте, чтобы дальше не обрушилось… Хотя нет, я сам проконтролирую!
Через час я сидела в одеяле на диване, пила чай и делилась подробностями, как меня угораздило. Я рассказала, как считала формулу, показала кристалл и курсовую бедного студента. Альберт сидел и молча все это слушал, опустив голову и закрыв глаза.
«Сидит сейчас мужик и думает, за что ж ему такое наказание? Где же он так в жизни-то накосячил, что судьба ниспослала ему тебя!» — усмехнулся демон, встряхивающий барахлящий последнее время «сканер эмоций».
После того, как я закончила свой, несомненно, увлекательный рассказ, я услышала только одно:
— Иди сюда.
Прозвучало это, скажем так, не сильно оптимистично. И как-то совсем не романтично…
— Я сказал, подойди сюда.
«Напомни, как правильно пишется «Завищание» или «Зовищание». А может, просто быстренько накатать предсмертную записку?» — тоскливо спросил демон, доставая бланк. — «В моей смерти прошу винить шило в одном месте, невезение и издержки профессии!»
Я встала и сделала несколько неуверенных шагов навстречу протянутой руке. Мне сейчас действительно страшно.
— Бери ручку, — вздохнул Альберт, кладя на стол бумагу и ручку. — Пиши формулу, по какой ты считала.
Я сверилась с курсовой и стала ваять, поглядывая на инквизитора. Чертыхаясь, я стала подставлять значения, перекручивая формулу так, чтобы получить что-то отдаленно напоминающее ответ. Закончив расчеты в столбик, и подгоняя значения, я дрожащей рукой предъявила результат Альберту. Тот стянул со стола очки, откинул голову и взял листок, глядя на мои корявые расчеты. Я опустила голову, сжала руки между коленями и нервно задергала ногами.
— Это бред, — задумчиво ответил Альберт, делая пометки на полях. — Так считать нельзя! Это — неправильно!
— Альберт, ну я же здесь? Я видела дорогу, уходящую в море с пометками, видела поля с дождиком, руины… — ответила я, чувствуя, что только что сделала что-то очень плохое.
— Ты понимаешь, что это — невозможно. Телепортация за город и обратно перекрыта! Мною лично! Для того, чтобы попасть за город, мы пользуемся другим способом! — произнес Альберт, разглядывая формулу. — Как можно просто взять и переставить значения? Что это значит? Почему ты умножаешь? Тут же делить надо! И откуда взялась вот эта цифра? Откуда? Я не понимаю твоей логики!
— Мне было так удобней считать! Я могу показать! Защитить, так сказать, мои ненаучные изыскания на практике! — возмутилась я, обижаясь и отворачиваясь. — Вот эту циферку я подставила отсюда, здесь взяла какой-то коэффициент из примера, а вот эту я придумала сама! Точнее, я подумала, что это «С» — обозначает «сектораль». Ну на «с» же?
— Вообще-то «С» — это не сектораль… Это значение из специальной таблицы. «С» — это синергия, — услышала я глухой голос, преисполненный ужаса. — И вообще, такой формулы, по которой ты считала НЕТ!
«Будет! Посмотри в глаза человеку, который четыре года официально сидел за партой, а потом учился самостоятельно. Посмотри и скажи ему, что ты за день, методом проб и ошибок, пусть коряво, но решила задачу века!» — демон, почесал грудку, в надежде, что на нее сразу же присобачат орден или медальку.
— Просто мне очень хотелось тебя увидеть… — вздохнула я, пряча глаза.
— Увидела? — заметил Альберт, откладывая мой листок и снимая очки. — И что ты собиралась сделать, когда увидишь?
— Попросить прощения за то, что заставила поволноваться, — смиренно ответила я.
— Я не виновата в том, что произошло, но… почему-то чувствую себя виноватой…
— И все? — спросил Альберт. — Просто попросить прощения? Больше тебе ничего не хотелось?
