Ангел вздрогнула: «Нас хотят убить?». «Не смотри! Рано тебе еще!» — заметил демон, прижимая к себе ангела и закрывая ей глаза рукой. — «Я скажу, когда мо… Да что он творит! Там же книги, кружка, очки, в конце концов!». Демон посмотрел на взволнованного ангела: «Любовь Всей Жизни… Хм… Звучит!»
Глава двадцать вторая… люди всегда удивляются событиям, которых ждали
— Что ты делаешь… — услышала я вздох, чувствуя, как он подается вперед и выгибает спину с глухим стоном. — Так нельзя делать… Я запрещаю тебе… Прекрати, я кому говорю… Прекрати… Я прошу тебя… Не… надо…
Я даже заглянула ему в лицо, увидев закрытые глаза и полуоткрытые губы, которые мне безумно захотелось поцеловать. Ничего, поцелуем. Не сейчас. Позже, когда усыпим бдительность.
Не смотря на свои глубокие познания в различных областях магии, было одно заклинание, которого Альберт не знал. «Массаж».
«Ну а сейчас наш женский экипаж, будет делать вам массаж!» — обрадовался демон, глядя как мои ручки наминают широкую спину. «Делать массаж любимому мужчине — одно удовольствие!» — вздохнула ангел, млея от наслаждения. «Легким движением руки массаж превращается в шантаж!» — завредничал демон, глядя на ангела странным взглядом. «Ему нравится!» — расцвела ангел, складывая ручки. «Кто бы мне массаж сделал!» — прозрачно намекнул демон, но ангел его не слышала, умирая от каждого моего прикосновения.
Это заклинание повергло Альберта в шок, не меньше, чем мой прорыв в магической науке, пошатнувший не только устои магии, но и нервную систему двух не самых глупых мужчин. Пятьдесят листов совместных предположений было разложено на столе. За эти пять дней Освальд, почти стал членом нашей семьи. С покрасневшими то ли от пролитых слез, то ли от бессонных ночей глазами, он садился рядом с Альбертом, и они часа два сидели и обсуждали решение. Как я узнала из случайного разговора, эти двое вместе учились, пока Альберт добровольно не сошел с дистанции. Насколько я поняла, за одной партой они не сидели и даже одно время друг друга на дух не переваривали. Зато в тот момент, когда они поднимали на меня глаза, они были единодушны. А я чувствовала себя, как в белом платье под шелковицей.
И тогда, отчаявшись, меня требовали на «бис». Я с тяжелым вздохом садилась между ними и начинала писать в сотый раз свою формулу, сопровождая ее комментариями, дабы можно было отследить мою логику. Надо отдать должное, Альберт сопел не так громко и не так усердно, как Освальд. Лев Бонифаций в моем лице в очередной раз показывал чудеса аборигенам. От чудес Освальду становилось плохо. Он стонал, как при родах, корчась в муках, как при диарее. И только присутствие Альберта заставляло его воздерживаться в выражениях и высказываниях.
В разгар моих объяснений и стонов с двух сторон, в комнату вошла миссис Бэнгз, неся в руках поднос с тремя чашками.
— А потом я подумала, что вот это «хэ» нигде нет. Ну не нашла нигде ничего похожего. Ну, думаю, не страшно! Пусть будет знаком «умножить». И у меня стал вырисовываться ответ. Здесь я тоже решила не делить, а умножить, — рассказывала я, слушая, как Освальд стонет, закусив губу. «Довела мужика!» — закатил глаза демон. Альберт сидел рядом, закрыв себе рот рукой.
— А почему умножить? — задала я риторический вопрос, на который тут же ответила. — Потому, то деление в столбик я помню плохо, зато умножение помню хорошо…
«Ну чем не аргумент?» — согласился демон, целуя свой калькулятор. — «Так, направо не смотри. Там у Освальду плохо… А Альберт — крепкий. Молодец. Умеет страдать молча!»
— Я так не могу! — простонал Освальд, обхватывая голову руками. — Это — ужас!
— Ты ей даже дал диплом… Я отчетливо видел твою подпись, — заметил Альберт, с тяжелым вздохом размешивая чай и звеня ложкой.
— Альберт, я больше не могу… Я подаю в отставку… — покачал головой Освальд. — Я не хочу. Пусть кто угодно занимается этим… Я лучше и дальше буду писать свои научные работы по стихийной магии. Меня это вполне устроит.
«Бедный мужик. У него явно нет семьи. Я вас лю… Да что ты будешь делать! Да за что мне это! Извини, дорогая, не сегодня!» — съехидничал демон. Ангел посмотрела на него с возмущением.
— Букву «С» я сначала хотела заменить скобочкой, но потом попробовала и ничего не получилось, — добивала я страдальцев от науки. — Но потом подумала, что «С» — это сектораль. Мне идея понравилась…
Освальд подавился чаем, кашляя надрывно и страшно.
— Я подумала, а на какой секторали находится Академия? Правильно. На второй. Вот так вот и появилась эта двоечка! — вздохнула я, глядя как Альберт размешивает чай уже шестой раз.
Альберт даже кушал по вечерам, не отрывая взгляда от криминального, как он выразился, для меня чтива. Иногда он жевал, а потом резко останавливался, подозрительно глядя на мою формулу, которую переписал уже раз сто. Я молчала. Мое дело — показать. Их дело — доказать.
А теперь, впиваясь пальцами сквозь одежду пальцами в плечи моего «прокурора», на которых он со свойственным всем трудоголикам мазохизмом, тащил все, я поняла, что я — не просто дипломированный маг-инноватор, а — волшебница. Мне это сказали пять минут назад. И повторили, но уже в других выражениях, две минуты в сопровождении блаженного стона и вращения головой. Я с улыбкой поправила рубашку мятую рубашку и поцеловала макушку. Все.
— Это все? — раздался голос с такими интонациями, от которых сердце сделало подъем-переворот на перекладине под дружные аплодисменты остальных внутренних органов.
— Мне просто так неудобно, — вздохнула я, чувствуя себя маленькой притворщицей.
— Обычно это делается без рубашки…
Его рука расстегнула верхнюю пуговицу и замерла на пару мгновений, боясь спугнуть. Я поджала губы, гипнотизируя его руку и воодушевляя ее не останавливаться на достигнутом. Видя колебания, я еще раз расправила его плечи, с наслаждением впиваясь в них пальцами и вдыхая запах его волос.
«Возьмите пробничек!» — сладенько улыбнулся демон, протягивая невидимым прохожим какой-то флакончик. — «У нас сегодня акция. Возьмите пробничек! Если понравится, обращайтесь!».
Я победила! Через пять минут рубашка была снята, сложена уголок к уголку и нашла свое пристанище на ручке дивана. Я знаю, кто с утра собирает по полу мои вещи, а потом складывает их уголок к уголку, ни разу не упрекнув меня в том, что я разбрасываю свои вещи.
«Ты? Разбрасываешь вещи?» — возмутился демон. — «Расскажи! Сам снимает, сам бросает куда придется, а потом с утра сам же и собирает!». «А как же мисс Совершенство?» — спросила ангел, снова смущаясь под взглядом демона. «Мисс Совершенство? Да она нам в подметки не годится!» — отмахнулся демон, осторожно приобнимая ангела и украдкой глядя на ее реакцию. — «Идея была моя. Воплощение — твое! Дивиденды пополам!»
Пока Альберт блаженствовал, пытаясь осознать, как всю свою жизнь жил без этого чуда, я украдкой целовала его шею, наслаждаясь каждым прикосновением. Разве можно так любить кого-то? Определенно нельзя.
