— А можно запретить им прикасаться к статуе? — поинтересовалась я, стараясь не смотреть на свои кривые и… почему-то босые ноги. На обувь тоже материала не хватило? «Получила по заслугам за недавние заслуги!» — сардонически улыбнулся Опыт.
Освальд вышел в сопровождении свиты. Завидев нас, он вздохнул и подошел. Альберт стоял, заложил руки за спину. Судя по тому, как он держал их, правая рука хотела дать кому-то в морду-лица, а левая ее удерживала от «увековечивания» чужой физиономии.
— Объяснения, — произнес Альберт, снова глядя, как мою грудь полирует до блеска какой-то щуплый маг. — Я требую объяснений.
Какая-то девушка поцеловала меня в щеку и зашла в Академию.
— На территории Академии мы имеем право устанавливать все, что захотим. Вот и все объяснения. По просьбам студентов и преподавателей, спасенных миссис Краммер, мы установили ей памятник из редчайшего камня. Заметьте, ни один маг не удостоен чести быть увековеченным, а ваша супруга, или будущая супруга, не важно, за доблесть и мужество, была удостоена этой чести… — спокойно ответил Освальд, глядя на меня. — Поскольку миссис Краммер по восстановленным документам, закончила Академию в этом году с отличием…
Я подавилась свежеполученной информацией. Левая рука Альберта удерживала правую изо всех сил.
мы просим ее подняться наверх и получить диплом, который ей вручат в торжественной обстановке. Вы тоже можете поприсутствовать при вручении.
Никогда еще Освальд не был так близок к тому, чтобы его памятник был установлен рядом с моим. Только с одной разницей. Ему — посмертно.
— Мы так же просим поприсутствовать на открытии стенда в ее честь. Мы взяли портрет с листовки… — начала женщина маг, поправляя медальоны на груди. — Нам он очень понравился. У нас просто текста много, а картинок пока мало. И мы хотели бы уточнить у инквизиции имя художника, чтобы заказать портрет побольше. Если вы его увидите, то передайте, что мы хорошо заплатим.
«Заплатят… За все заплатят!» — согласился Опыт, глядя, как Альберт шумно вдыхает, а потом медленно выдыхает.
Я стояла, прислонившись к колонне, и сжимала планшет. За круглым столом Зала Совета сидел Альберт, который потом вечером отдаст мне свои «вопросы» и Освальд, который отдаст мне свои «вопросы» на выходе, потому, что в противном случае у него не будет выхода.
«Горькая правда» снова заработала. И теперь нужно что-то написать про Совет, а у меня нет вдохновения. Раньше я писала для людей, надеялась, что им будет интересно, а теперь понимаю, что развлекать и информировать тех, кто месяц назад хотел моей смерти, мне не хочется. Нет, я, конечно, напишу статью… Перепишу из протоколов.
Казалось бы, если нет вдохновения, зачем переводить чернила? Но дома я чувствую, как кисну и плесневею. Не тот я человек, которого устроит поход в магазин и обратно. Свадебная церемония прошла скромно. В узком кругу близких людей. На ней присутствовали Томас, Джеральд, Марко, миссис Бэнгз, Освальд и десять инквизиторов, которые защищали Альберта до конца. Без масок. Я долго смотрела на одно лицо, которое мне показалось знакомым.
— Я видела вас раньше, — заметила я, подозрительно глядя на молодого человека.
— Миссис Краммер, — вздохнул парень, подходя ко мне. — Это я держал вас на руках в тот день…
— Нет, раньше! — покачала головой я. — Я не помню где… Просто лицо знакомое…
— Может быть, встречали в городе? Я недавно работаю в инквизиции! — ответил парень.
— А… Ну может быть… — протянула я, с сожалением думая о своей дырявой, как дуршлаг памяти.
— Просто до этого я лежал в Лечебнице… — вздохнул парень. — Мне так сказали…
И пока кто-то нежданно — негаданно устраивается на работу в инквизиции в состоянии овоща, меня не берут ни под каким соусом. Я даже ходила на собеседование к непосредственному руководителю. Попасть на работу через постель у меня, как ни странно, не получилось. Даже массаж не склонил моего потенциального работодателя в сторону «да», не смотря на все мои усилия. Под конец собеседования мне сообщили следующее: «Дома поговорим». Зато попила чая с печеньем. Не таким вкусным, как раньше. Другим. Но оно, по крайней мере, не отдавало горелым.
Неподалеку от меня зевала разодетая журналистка «Магического Вестника», а недалеко от нее разглядывал потолок унылый журналист «Справедливости и закона». Они поглядывали на меня с завистью. К концу заседания у меня будет сразу два протокола, а у них по одному.
Единственное, что предложил мне мой «потенциальный работодатель», после массажа, так это работу в «Справедливости и законе». Я фыркнула. Вне зависимости от результатов собеседования, свою порцию любви и обожания мой несостоявшийся работодатель получил с лихвой и от чистого сердца. Если бы меня взяли на работу, то это был бы первый случай в моей жизни, когда я любила бы свое начальство нежной, чистой и искренней любовью…
Делегация магов помолодела. Стариков среди них не было. Среди «делегатов» стоял Томас Линдер, в красивом сюртуке, украшенный медальонами и амулетами на все случаи жизни. Он выглядел солидно, держался уверенно, иногда бросая на меня короткие взгляды.
— И последний вопрос, — вздохнул Освальд, обводя страдальческим взглядом всех присутствующих. — Отчитываюсь. Академия восстановлена. Работа налажена. Учебный процесс продолжается. Я сделал все, что мог… А теперь я поднимаю вопрос об отставке… Я хочу заняться научной работой, до которой у меня уже три года руки не доходят! И вообще, я просто устал. Это — не мое. Что бы ты ни говорил, Альберт, это — не мое. В связи с чем, я требую перевыборов канцлера от магии в присутствии инквизиции. Право голоса имеют только члены совета. Ваши предложения?
— Адам Флинч? — спросила какая-то мадам, поигрывая медальоном и глазами указывая на лысеющего мага в зеленом.
— Да вы что! — позеленел в тон костюма «самозадвиженец». -У меня семья. Я не могу! Я предлагаю… Я предлагаю… Чарльза Коэна! О! Он у нас холост, молод… здоров… Пока что… Вот, пусть он и будет! Кто «за»? Я «за»!
— А что сразу Коэн? Что сразу я? — возмутился молодой светловолосый маг. — У меня что? На лбу написано: «Хочу быть канцлером!». Тем более, я неопытный, у меня нет…хм… рекомендаций… Кхе… Даже заслуг особых нет… Так что… эм… Может, Эльма Тетчер?
— Нет, нет, нет, — произнесла молодая мадам в красном платье с очень волнующим разрезом. — У меня здоровье слабое. Я до сих пор не отошла от того, что всем нам пришлось пережить… Я все воспринимаю близко к сердцу!
Пока «самозадвиженцы» переводили стрелки, Освальд смотрел на них с такой мольбой. Альберт откинулся на спинку кресла, снял очки и украдкой зевнул. Я тоже зевнула в ответ, прижимая планшет к груди.
— Да напишем мы вам рекомендации! Хоть сейчас! — раздавались крики. — Несите ручку и бумагу!.. Хватит меня выставлять крайним!.. Ты не переживай, мы тебе будем помогать! Поддерживать, так сказать… Понимаю, придется вставать среди ночи, а что поделаешь? Работа такая! Я, например, среди ночи раза три встаю!.. Нет! Не смотрите на меня так! Я же сказал «нет»!.. Хватит… а как на счет прежних заслуг… больше всех заслужил… Да прекратите вы наконец! Хватит орать мне на ухо! Я скоро оглохну!.. Попробуйте только!.. Краммер меня просто испепелит… Ты что? За меня голосуешь? А ну быстро опустил руку!
