Первая же вспышка едва не оставила меня без волос. Едва успев увернуться от огненного шара, я чуть не поймала второй, летящий прямиком в меня. Пришлось упасть на землю. Ничего себе скорость! Не ожидала!
– Рыжик! – услышала я на ухо знакомый задыхающийся голос. – Быстро выходи из круга. Быстро дисквалифицируйся! Рыжик, ты меня слышишь? Налево! Пригнись! Рыжик! Я кому сказал!
Последние слова Феникс простонал.
– Рыжик, плевать на корону! Выходи из… Справа! … Выходи из круга! – я слышала, как он нервничает. – Рыжик!
Из моих дрожащих ладоней пошел дым.
– Не мешай! – прошептала я, глядя, как поле боя заволакивает едким дымом.
– Рыжик! Ты меня слышишь? Я не знаю, что с тобой сделаю! Рыжик, я убью тебя! Налево! Налево! – шептал голос, обещая мне целый список кар.
Толпа разрывалась, кричала, подбадривая меня. Мне казалось, что крики придают мне силы. Ничего, сейчас подберусь поближе. Я вытащила первый мешочек, прикидывая, как бы подобраться к противнику. В крови плескался несвойственный мне азарт. Есть! Еще бы чуть-чуть! Ой, я забыла пропитать одежду зельем! Подол юбки загорелся, пока я отчаянно пыталась его потушить. Нужно быть осторожней. Сейчас-сейчас. Дым станет немного гуще, и тогда я рискну.
– Рыжик, я буду убивать тебя долго и медленно! Справа! – шепот сопровождался тяжелым вздохом.
– Ты покушал? – поинтересовалась я, облизывая пересохшие губы и прячась за колонной. Ответа я не услышала, потому что трибуна взорвалась, а потом притихла. Что-то не так… Я осторожно двинулась вокруг колонны.
– Рыжик, беги! Он справа! – прошептал Феникс. – Очень близко!
– Отлично! – прошептала я, а потом резко обернулась и бросила чахлый, плохо завязанный ветхой ниткой мешок в силуэт оппонента. Раздался кашель, ругань, большая часть которой свидетельствовала о том, что я попала. Пока что трудно было сориентироваться, я просто попала или попала в оппонента. Следом за первой приправой полетели остальные. Процент попаданий был невелик, но эффект был.
– Да что ж такое! – кашлял и чихал маг, швыряя огнем направо и налево. Пришлось резко прятаться за колонну, чтобы не угодить под обстрел.
– Мой руки! Обед уже остывает! – крикнула я, прячась за колонну и осторожно обходя ее.
Дым был густым, словно я оставила на плите яичницу и решила на минуточку заглянуть в интернет.
– Где он? – спросила я у навигатора, сжимая покрепче орудие кухонного труда. – Все! Вижу! Ну! Не поминайте лихом!
Я бросила вперед, чувствуя, как горит моя одежда, которую зацепил огонь. Замахнувшись как следует, я ударила мага, беспорядочно метающего огненные шары направо и налево. Он покачнулся. Но я решила не останавливаться на достигнутом. Несколько ударов разной степени доходчивости быстро объяснили у чьих ног чье место. Добивала я отчаянно, отгоняя мысли о милосердии. Не хватало, чтобы он встал и испепелил меня! Не зря я всю жизнь тренировалась тапками на тараканах.
– Поединок окончен, – прокашлялся ведущий, пока зрители молчали. Потушив остатки одежды, я бросила на землю сломанный ковшик, посмотрела на лежащее у моих ног тело и выдала, копируя бабушкины интонации:
– Надо было с хлебушком кушать!
Глава двенадцатая. Правда или вызов
– Какая форма обучения? Дневная?
– Ночная!
– Чем платите за обучение?
– Взаимностью.
Пламя расступилось, давая мне дорогу. Меня уже ждали. Я даже мяукнуть не успела, как меня сгребли в охапку. Очевидно, были подозрения, что я попытаюсь бежать от неминуемого и абсолютно несправедливого наказания преданного фаната моих кулинарно-боевых искусств.
– Рыжик, – процедил Феникс, сжимая меня так, что мне уже было не до шуток. – Ты у доктора давно была? У тебя со слухом все в порядке? Я тебе что сказал? Выходи из круга! ВЫХОДИ ИЗ КРУГА! Но ты что сделала?
– Победила! – гордо ответила я, чувствуя небывалый прилив сил и уверенности в себе. Вооружена и очень прекрасна! Да, это про меня! Самооценочка, которая была очень нестабильным пациентом, была переведена из реанимации в отделение для выздоравливающих. – И выжила! Пока ты спал! Спал!
– Рыжик, – меня взяли за лицо рукой. – Почему ты меня не слушаешься? А?
– Потому, что я – не собачка! – едко ответила я, нехорошо усмехаясь. – Сидеть, лежать, кругом, бежать! У меня есть своя голова на плечах!
– А если я ее оторву? – поинтересовались у меня, наклоняясь ко мне и не сводя с меня глаз. Всадник без головы подмигнул мне. Мария – Антуанетта послала мне прощальный воздушный поцелуй с гильотины. – Возьму и оторву?
Глаза приблизились настолько, что смотреть в них было тяжело. Я даже чувствовала его дыхание.
– Ничего, Рыжик, скоро адреналин спадет, эйфория отпустит, кураж сойдет на нет… И тогда мешочек страданий будет сидеть на диване и причитать: «Я его убила… Как я могла? Я же хорошая девочка! Я даже муху убить не могу! А если мне удается ее убить, то я оплакиваю ее как родную…». Да, Рыжик? Рыжик снова из бабочки превратится в гусеницу, которая будет ползти навстречу отчаянию… А потом до Рыжика дойдет, как она рисковала. И она будет сидеть и думать о том, что ее чуть не убили. Гусеница прибавит скорость. Вижу цель – не вижу препятствий… А я тем временем….
– И что ты? Что ты тем временем? – осведомилась я, понимая, что кровь снова успокаивается. Я уже могу дышать ровней.
– Что я? – Феникс приблизился еще немного, не отпуская мое лицо. – Мне придется ловить Рыжика, застывшего над пропастью отчаяния. Я уже буду всерьез задумываться, а не пойти ли нам и не проведать в рамках благотворительно акции пострадавшего от кулинарного произвола, справиться о его самочувствии, чтобы Рыжик успокоилась и смогла жить дальше… Рыжик, не смотри на меня с таким вызовом. Тебе просто повезло. Невероятно повезло. Это был не самый слабый противник, а ты уже доползла до середины траурной… тьфу ты! турнирной таблицы. И второй раз такого везения не будет!
Мы молча смотрели друг на друга, едва ли не соприкасаясь носами. И как только кончик его носа прикоснулся к моему, я напряглась.
– А что это Рыжик так нервничает? –рука Феникса слегка приподняла подбородок. – Разве Рыжик не знает, что я не люблю рыжих девочек с веснушками и с серыми глазами? Я об этом разве не говорил? Особенно с серыми глазами…
– Я боюсь даже сказать, что они у меня – голубые! – негромко ответила я. – А то вдруг тебе голубые нравятся?
– Нет, голубые глаза я тоже не люблю, – Феникс словно нарочно касался носом кончика моего носа.
– Смею предположить, что ты вообще девушек не любишь, – с гадкой улыбкой заметила я, снова чувствуя, как кончики носов соприкоснулись.
– Рыжик, скажи, на что ты меня провоцируешь? – спросил Феникс, не отводя взгляда. – Или тебе нужны какие-то доказательства? Неужели мне придется тебе доказывать, что мне все-таки нравятся девушки?
