– Итак, подведем итоги. Рыжик у нас была селфи палкой -выручалкой для одной мочалки, детективом для дефектива, банком, выдающим ссуду для пересудов, рубильником для собутыльника. Все с тобой понятно, Рыжик, – усмехнулся Феникс, проверяя температуру десерта. – Слушая тебя, так и хочется сказать: «Неси бутылку, будем исправлять твое мировоззрение»,– но я не стану. Сама исправишь.
Феникс снова проверил мою температуру и сравнил ее с температурой десерта. Поскольку в конкурсе температур мне досталось почетное второе место, я была вознаграждена ложкой и банкой.
Я достала вторую ложку и поставила десерт на стол. Такая мелочь, как чужая ложечка, пододвигающая в мою сторону самые вкусные ягодки и кусочки шоколада, меня поразила до глубины души. Оп! И моя ложка разделила всю вкуснятину на две половинки. Вторая ложечка оценила этот маленький жест, но посчитала, что ей слишком много, поэтому часть отодвинула в мою сторону, а остальное оставила себе.
– Слушай, мне очень стыдно за ту информацию, что я тебе прислала… – внезапно вспомнила я и покраснела. – Спасибо, что не сдал меня с потрохами.
– Да ладно тебе, нам две недели назад принесли логотип для визиток. Магазин назвали просто «Мебельный». Едва заметная буква «м», которая почти сливается с фоном в начале слова «мебельный», сделала наш день. «М… ебельный продавец-консультант Фамилия Имя Отчество». «М…ебельный генеральный директор …..». И лозунг: «Каков стол, таков и стул!» – мне показали фотографию на телефоне. – А неделю назад притащился один общепит в лице генерального директора подписывать контракт на размещение на наших плоскостях рекламы новой забегаловки «Шаурмяу». Предложил даже привезти несколько образцов для дегустации. В этот момент я представил, как беляш когтями царапает мой пищевод … Просили сделать так, чтобы на картинке был котик. Долго рисовали на бумажке.
Мне снова показали фотографию борда, где жирный котик смотрит на аппетитный беляш.
– А почему котик грустный? – спросила я, разглядывая рекламу.
– А с чего котику веселиться? Это была его лучшая подруга, – ответили мне, показав фотографию с другого ракурса. – Отмучилась, отлУчилась, обжарилась и пусть салфетка будет ей пухом… Почти как мой Рыжик вчера…
Я прыснула и обняла крепко-крепко, прижимая к себе и наслаждаясь запахом его волос. Так бы и съела, честное слово. Как же сладко он пахнет… Понимаю, что физически прижать его крепче у меня не выйдет, в силу слабости рук, но так хочется… Как же хочется… Нежно поглаживая его волосы, я задыхалась от своего маленького невроятного счастья.
– Прости меня, пожалуйста, за то, что не сказала тебе, что плохо себя чувствую, – прошептала я, целуя его макушку. – Прости меня… Я надеялась, что у меня это получится…
– Рыжик, хватит играть в «простишку». До судного дня еще далеко, – прошептали мне в ответ. – Просто сделай выводы и запомни на будущее. Я несколько раз задавал себе вопрос, почему я не услышал от тебя правду? Неужели я такой плохой друг, что меня не нужно ставить в известность о том, что ты загибаешься от температуры?
Уязвленная мужская гордость зализывала раны, но не справлялась с поставленной задачей. Пришлось помочь ей, поцеловав сухими губами в теплую щеку. Мне показалось мало, поэтому я припала губами к его лбу, мысленно умоляя его не сердиться на меня.
– Ты – замечательный. Просто меня любят только тогда, когда от меня нет проблем. Со мной дружат только когда я здоровая и беспроблемная. Вот я и привыкла скрывать свои болезни и проблемы, – прошептала я свое маленькое откровение.
«Еська, ты что? Заболела? Давай, прекращай болеть!» – я снова слышала мамин голос в теплой трубке телефона. «Хорошо, мамочка!» – я старалась не хрипеть и не кашлять, вслушиваясь в мамин голос. «А то я не приеду! Зачем мне больная девочка? Мне нужна здоровая!» – с показной строгостью говорила мама, а я с детской наивностью обещала себе, что больше никогда не заболею. Никогда-никогда. «Муж любит жену – здоровую! Брат сестру – богатую!» – поучала бабушка, натягивая на мои распаренные ноги носки с горчицей, заматывая меня в пуховый платок, рисуя йодную сетку на моей груди и заталкивая мне в ноздри мазь «Звездочка».
В народной мудрости есть доля правды. Насчет меркантильной семейной любви сиблингов, я не знаю. А вот вспотевшее в трех свитерах животное с распухшим носом, исполосованное йодной сеткой, в носках-валенках, пахнущее жиром для растирки и ядреной мазью, очень располагает к брачным играм. А если оно к тому же чихает от самодельных капель, икает от каких-то настоек, не моется на протяжении всей болезни, то, считай, второй медовый месяц обеспечен! А в качестве романтической обстановки – духота от задраенных намертво шлюзов в «лазарете», конденсат на окнах, запах хлорки, оставшийся после мытья полов и ректальные свечи от температуры, потому что таблетки – яд!
– Понятно, – выдохнул Феникс, потершись об меня носом. – Все с Рыжиком понятно. Мир к Еське несправедлив. И теперь маленький рыжий ослик Иа сидит и смотрит на свое отражение, роняя слезки. «Жалкое зрелище. Душераздирающее зрелище. Кошмар. Ну вот, я так и думал. С этой стороны ничуть не лучше. А все почему? И по какой причине? И какой из этого следует вывод?». Все. Боль. Тлен. Депрессия. Безысходность. Высморкайся, пожалуйста, а то ты так сопишь, словно сейчас скончаешься у меня на руках… – зевнул Феникс, пряча зевок в моем плече, пока я исполняла соло на бумажной трубе. – Эх, я бы перед сном принял душ… Просто завтра сразу на работу, домой заскочить вряд ли успею.
– Да, да, конечно, – быстро ответила я, слезая с колен и шлепая в ванну. – Только давай я пойду первая! Я быстро!
Как только дверь в ванную закрылась, я схватила губку и принялась со скоростью звука в срочном порядке вытирать раковину. Она у меня, в принципе, чистая, но мало ли! Ванну я драила с усердием шлифовщика, сплевывая волосы. Если честно, я мою ее каждую неделю и думаю о том, что в те далекие времена, которые наверняка застала моя бабушка, это была белая эмалированная ванна из чугуна. Сейчас на ней несмываемый налет истории, приводящий меня в тихую истерию. И как бы не подмигивал Мистер Уксус, обеспечивший если не белизну, то, по крайней мере, иллюзию чистоты, я подозреваю, что в этой ванне солили огурцы, топили котят, сводили баланс с жизнью депрессивные бухгалтера, которые по итогам подсчетов выявили дебиторскую задолженность жизни, купали детей, споласкивали обувь, стирали, резали куриц и занимались изготовлением потомства. Если бы мне сказали, что меня сделали в такой ванной, это послужило бы хоть каким-то оправданием большинства моих неудач.
Ладно, приступаем к туалету. Иссеченный многочисленными струями, срезающими эмаль, как болгарка, обладатель сталактитов и сталагмитов тоже не хотел чудесным образом стать чище, чем обычно. Туалетный утенок( с) предсмертным кряканьем скончался у меня в руках. Я вспомнила, как, ловко орудуя отверткой со словами «Один раз – не водолаз!», напевая тирольскую песенку «И-оло-ле-ли!», занималась добычей бесполезных ископаемых со дна керамического бассейна.
– Рыжик, – услышала я дверью, – Хотел спросить, квартира съемная или твоя? Да, и тебе крестики нужны?
