Перед самым полом меня поймали, а потом на меня напялили мантию, причем задом наперед, дверь сама по себе открылась, а меня вытащили в кабинет, бросив в ректорское кресло.
«Давай, красавица, вспоминай буквы!» — появилась надпись на стене. Я делала вид, что разучилась читать, зевая и рассматривая свои ногти.
«Хорошо! Будем учить их заново!» — появилась надпись на стене и тут же померкла. Передо мной на стол упало несколько папок.
«А! Ах, какой из тебя плохой ректор!» — застыла на стене надпись. Я тоже не видела, чтобы у меня висели дипломы за особые заслуги на образовательном поприще.
Открытое окно с треском захлопнулось. «Б! Бежать у тебя не получится!» — мелькнуло на стене. Дверь захлопнулась так, словно кого-то пристрелили. «В! Выхода у тебя нет!» — проступила надпись, пока я мысленно дошла до буквы «х». «Я кому сказал! Слушай меня внимательно!»
— Решил сократить алфавит? — съехидничала я, понимая, что он и мертвого поднимет. Уронит, а потом снова поднимет! Прямо представляю, как покойники встают из могил, собирают венки и памятники, берут лопату и, чертыхаясь, бредут копать себе могилы в другом месте.
«Молодец! Не думал, что мы так быстро вспомним весь алфавит!» — прочитала я, чувствуя, как меня вместе со стулом придвигает к столу.
Перо, которое валялось рядом с чернильницей, внезапно поднялось в воздух, обмакнулось и стало писать на бумаге летящим бисерным почерком какой-то список. Перо скрипело, словно им выводила невидимая рука. Первый лист подошел к концу, потом второй лист, потом третий. Я терпеливо ждала, пока он допишет свою рукопись, чтобы обрадовать его как следует!
«Все понятно?» — появилась надпись на стене. — «Это твое задание на завтра!»
— Это какая буква? — уточнила я, присматриваясь к листочку. «С» — появилась надпись на стене.
— Отлично! Теперь все понятно! Переходим ко второй букве! — впервые я горела желанием работать.
«Это — кошмар какой-то!» — проступила на стене надпись.
— Я просто очень сильно хочу подружиться, — с надеждой заметила я, коварно улыбаясь. — У меня никогда не было говорящей недвижимости!
«Что??? Какой недвижимости?» — проступило на стене. Нет, сейчас кто-то явно вращается в гробу. Осталось узнать по часовой или против часовой!
— В бархатной коробочке! — сообщила я с улыбкой. — Слушай, потусторонняя «сучность», тебе что? Внимания родственников не хватает? Нет, ну хочешь, я тебе на могилку цветочки отнесу?
«Правила нашей дружбы! 1. Следить за каждым принцем и преподавателем. Посещать все лекции и практикумы. 2. О любых странностях докладывать мне» — появилось на стене. Потом кто-то подумал и дописал: «Помимо этого: переписка с родителями, организация вечеров для принцев, вечерний обход комнат и т. д. и т. п».
— А можно я начну с «т. д.» и «т. п.»? — устало заметила я, проходя в комнату и видя свой ужин. — Тупо доем и тупо посплю? Поверь мне, я отлично справлюсь! Можешь на меня рассчитывать! У меня есть опыт в этом, причем, приличный! Могу показать рекомендации родителей, воспитателей детского сада, работников школьной столовой и даже коменданта студенческого общежития. В этом деле я — профессионал!
«Если будешь выполнять мои поручения, то я смогу вернуть тебя туда, откуда ты появилась! Так «да» или «нет»?» — появилось на стене.
Да, так деликатно меня еще никто не посылал в то самое место, откуда в двадцать с большим хвостиком появились моя голова под крики акушерки: «Тужься!».
«У тебя со зрением плохо?» — проступила надпись крупными буквами.
— Ты прав, со зрением у меня проблемы, — согласилась я, вытирая руки об салфетку. — Один глаз почти не видит, а другим в гробу тебя видала с твоим предложением!
И он отстал! Невероятно! Никаких надписей, тишина, спокойствие. Я решила отдохнуть, пользуясь возможностью, залезая под одеяло и удивляясь в очередной раз мягкости подушки.
Стоило мне задремать и согреться под одеялом, как вдруг оно начало подниматься, впуская холодок.
— Эй! Я не готова к постельным отношениям! — сонно возмутилась я, пытаясь вернуть его на место.
«Ну почему же нашим отношениям не перейти на новый увлекательный уровень?» — проступило на стене.
Никогда не думала, что «одеяло убежало, улетела простыня, и подушка, как лягушка ускакала от меня» — это начало серьезных отношений. Причем, настолько серьезных, что я жалела о том, что кто-то успел задушить, заколоть или отравить одну неоднозначную личность еще до моего появления! Я искренне завидовала этому человеку!
— Подушку отдай! — возмущалась я, пытаясь поймать подушку, которая поднималась в воздух вместе с простыней и одеялом.
«Раз уж дело дошло до постели, хочешь постонать?» — проступило на стене, вызывая у меня негодование.
И тут одеяло обернулось вокруг меня, пока я отчаянно вырывалась. Из подушки появилось перо, которое стало приближаться к моей пятке.
— Нет! — задергалась я, пытаясь уползти. Ничего, как выскочу, как выпорхну злобной «ибабочкой»!
Я стонала, кусала губы, кряхтела и орала, пока перо щекотало мне пятку.
«Мне кажется, что в наших отношениях — не все так гадко!» — проступило на стене. — «Вставай! Тебе еще на письма родителей отвечать!».
Я клятвенно пообещала, что встану с утра пораньше, отвечу на все письма, но меня тут же вытащили из постели поставив на ноги, и мне ничего не осталось делать, как поковылять в свой кабинет, недовольно сопя. Открыв смежную дверь, я уселась в кресло, нахохлившись, как воробей, а мне на стол шлепнулась пачка красивых писем с гербовыми печатями в виде корон.
«Уважаемый ректор Академии! Мы требуем, чтобы нашему сыну Брендону были предоставлены лучшие покои, которые есть в Академии! Его должны обслуживать за столом, как наследника престола! Качество еды должно соответствовать королевской кухне! Помните, наш мальчик любит, когда в его в тарелке разложено по цвету!»
— Кстати, — зевнула я, глядя на часы и с тоской раскрывая остальные письма. «И чтобы салфетки были с нашим гербом!», «Чтобы ему на десерт подавали взбитые сливки!», «Чтобы к нему были приставлены лучшие слуги!», «Пьют ли сыновья прописанные лекарями отвары?». В конце каждого письма все родители требовали отчитаться о том, как их дражайший сынок устроился на новом месте и наказан ли тот, кто учинил «безобразие»!
Я дочитала письма до конца, взяла листочек бумаги и написала шаблон, душераздирающе зевая и понимая, что дико хочу спать. Опыта «челобитных» у меня не было, поэтому набравшись пафоса, я решила не баловать венценосных родителей индивидуальным подходом, а просто отправить очередную порцию спама по единому шаблону, который усиленно составляла, пожевывая перо. Послание должно быть коротеньким, но сладеньким и пафосным.
«Уважаемый Каквастамович и Каквастамовна! С проблемой мы разобрались. Утверждаю, что понес заслуженное наказание. Ваш дражайший сын почивает в своих покоях. Он собьется со счету, сколько замечательных дней ему предстоит провести в нашей Академии. Он исправно пьет отвары. А мы, в свою очередь, стараемся всеми силами обеспечить индивидуальный подход! Так что можете спать спокойно! С уважением, ректор Академии, Анастасия».
