— Я предлагаю проверить кровь каждого, — негромко заметил Арден, поправляя манжеты. — Если среди них есть тот, кто нам нужен, то, думаю, что вопрос решится очень быстро. «В тринадцатый год, тринадцать кровей». Скорее всего, в ком-то течет две королевских крови…. Так что я за артефактом…
— Какой вопрос? — прищурилась я, поглядывая в сторону учеников. Мне категорически не нравился его тон.
— Даже не думай, — хмуро произнес хозяин замка. — Я перекрыл вход в зал мертвых. Попробуйте только. Пусть все остается так, как есть.
— То есть вы хотите сказать, что мы тоже застряли здесь навечно? — процедил Робер. — Мы учили этих идиотов год за годом ради того, чтобы «все осталось, как есть»? Сколько столетий мы мечтали о том, что однажды снова сможем жить, как прежде! И все напрасно? Ирония…
— Молчать! Еще одно слово, — предупредил призрак, обводя взглядом присутствующих.
Я смотрела на преподавателей, которые опустили глаза, тяжело вздыхая.
— Я отказываюсь учить! — начал забастовку Арден, хмуро глядя на принцев. — Я учил лишь потому, что была надежда! А сейчас я понимаю, что все это бессмысленно. Надежды нет.
— Кровь утеряна давно, — гнусаво промурчал на какой-то протяжный и грустный мотив Лючио, усмехаясь и глядя на принцев. — Превратившись в сад из роз… Сладость лепестков — вино… А роса, как горечь слез… Надо бросать это дело. Я никому ничем не обязан. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь быть преподавателем… Я был убийцей, был наемником, был шпионом! Помнится, что однажды в сердцах сказал, будучи начальником тайной канцелярии, что у меня — самая неблагодарная работа на свете! Оказывается, нет! Есть еще более неблагодарная работа! И, кажется, я на ней работаю!
— У меня из-за них такое состояние, словно под глазами у меня вся сокровищница! — скривился Робер. — Я так понимаю, что хозяин смирился… И предлагает смириться нам…
— Смириться с неизбежным, — задумчиво заметил Винсент, роясь в сумке. — Пойдемте спать! Я не собираюсь торчать здесь всю ночь.
— Не боишься? — сардонически усмехнулся Робер, положив руку на эфес и глядя на безоружного Винсента. — Там один укус смертелен…
— Бедная мантикора. После укуса она вымрет окончательно, — грустно улыбнулся Винсент, доставая флакон и делая большой глоток. — Пошел я мириться… Спокойной ночи!
— Чтобы смириться с неприятностями, нужно для начала объявить им войну! — недовольным голосом проскрипела Шарман, пытаясь привести свой парик в порядок. — Беру свои слова обратно! Последний мужик вымер лет двести назад! Хотя, некоторые источники утверждают, что раньше!
— Вы что? Не будете нас учить защищаться? — задохнулся Айрон, сжимая в руках меч и глядя, как преподаватели направились к двери. — Вы вот так вот просто… уходите?
— Хорошо, последний урок. Даже не думайте выставлять караульных! — зевнул Арден, глядя на когорту несчастных. — Или дозорных! Пусть неприятности застанут вас спящими и врасплох! Урок окончен. Кто доживет до завтра — молодец! Так и быть, поставлю вам пятерочку.
— Держитесь вместе, чтобы дракону далеко бегать не пришлось. Если сожрет, то всех сразу! — усмехнулся Лючио. — Поверьте, он будет вам очень благодарен! Те, кто доживет до завтра — получит три. Потому что на пять знают боги, на четыре знаю я, а вам остаются тройки и двойки! Налетайте, разбирайте!
Винсент молча помахал рукой, а Робер посмотрел на принцев таким взглядом, от которого сводило не только дебет с кредитом, но и челюсти.
— Да как вы можете! — я достала и обдула свой ректорский авторитет, заграждая собой дверь.
— Легко и с превеликим удовольствием! — с усмешкой заметил Лючио, одаривая меня улыбкой мерзавца. — Ты — то чего паникуешь? Иди спать! Тебе ли переживать? Кто-кто, а ты защищена лучше, чем все мы вместе взятые. Он за тебя не то что мантикору, он дракона по коридору размажет… Давай, сдвигайся! Я не собираюсь торчать здесь всю ночь!
Принцы с ужасом смотрели на процессию, которая молча покидала комнату. Меня бесцеремонно, но осторожно сдвинули с дороги, выдернули меч-засов и спокойно отправились по комнатам.
— Я так понимаю, что поэт из меня не очень, — грустно вздохнула Шарман, глядя на меня снизу вверх. — Отнесешь любимому. Думаю, что он поймет… Я … я действительно верила в то, что однажды все изменится к лучшему… Но сейчас, понимаю, что надежды нет…
Она ушла, сунув мне в руку записку с бантиком, а я осталась вместе с поникшими принцами.
— Только не уходите! — заныли принцы, делая жалобные глаза, в надежде, что во мне вот-вот включится невидимый тумблер «Мать-Тереза». — Пожалуйста… Не оставляйте нас одних…
Мило, когда тебя упрашивают остаться двенадцать вооруженных мужиков. Обидно, что это решение продиктовано не чистым сердцем, и даже не изнывающим от любопытства мерилом мужественности. Мужчины всегда провожали женский филей заинтересованными взглядами, любопытствуя, сколько проблем и неприятностей на нем помещается. Если раньше они оценивали количество проблем и свою способность их решать, то сейчас прикидывают, осталось ли свободное место, чтобы повесить туда еще свои проблемы, дабы счастливая обладательница вплотную занялась их решением.
Вот так всегда. Как только приходят неприятности — каждый сам по себе. Я положила руку на дверную ручку. «Иди спать!» — проступило на стене.
— Не уходите… Пожалуйста…, - скулили принцы, затравленно оглядываясь по сторонам.
«Я кому сказал! Иди в комнату! Тебе нужно отдохнуть!» — снова проступило на стене. Я тяжело вздохнула, посмотрела на принцев, понимая, что после того, что со мной сделали их драгоценные родители, можно радостно хрустеть попкорном и сёрбать кока-колу, глядя, как на экране жизни разворачивается настоящий фильм ужасов с ними в главной роли.
«Если ты не будешь спать в своей кровати, и останешься здесь, то…», — появилось на стене. «Умоляем!» — слышалось за спиной.
— Ты хочешь поставить мне выбор? — прошептала я, чувствуя, что такого сложного выбора в моей жизни еще не было. Выбирать между любовью и долгом приходится не только тем, кто решил занять деньги у родственников. Где-то женская логика нашептывала мне о том, что мужчина должен уметь себя защитить, а если не сумел — освободи генофонд. И, вроде бы, все логично, но …
— Ребята! — зевнула я, улыбаясь мысли о том, что клятвенно обещала родителям не спать с их детьми. — За мной! Живо!
Репутации конец, кто поверит, тот — подлец!
— Я кому сказала! — я дернула дверь и высунулась в коридор. Еще не хватало, чтобы одно недопривидение, горячо любимое и чертовски вредное, надумало ставить мне условия. — Быстро-быстро-быстро! Живей!
В коридоре было тихо и спокойно. Я шла мимо портретов, которые бледными и очень одухотворенными лицами следили за нашим триумфальным шествием. Женская логика против мужской психики — один — ноль. На меня с портрета смотрела развратная девица, оголив почти все, что можно было оголить, сжимая в руках голубую розу. Вот не могу понять, она мне сейчас завидует мне, или осуждает? Ей, бедняжке, принц не достался, а у меня их целых двенадцать!
