Они мяукали так жалобно, как котята, которых бросила бессовестная кошка. Нет, ну а почему бы мне, как порядочной и законопослушной учительнице, не уйти в бизнес? А? В моих мыслях моя протянутая за подаянием рука превращается в требовательную руку, в которую нужно что-то вложить, перед тем, как я добросовестно начну вкладывать знания в пустые головы. Что только не придумаешь, чтобы себя успокоить! Мама!
А я на секунду закрыла глаза, и свесила ноги с подоконника. Картинка покачнулась и поплыла, заставив меня судорожно вцепиться в веревку.
— Смотри, веревку не раскачивай! — предупредил сверху Арден.
— Вниз не смотри! Представь, что высота маленькая, а под тобой зеленая лужайка или стог сена, — Лючио держал меня за одежду, когда я неуклюже начала обхватывать веревку ногами.
— А в нем вилы-ы-ы, — простонала я, чувствуя, что уже вишу в воздухе, прижимаясь щекой к веревке. Инстинкт самосохранения требовал посмотреть вниз, дабы убедиться, что безопасно, но я мужественно боролась.
— Ногами держи веревку! — слышалось сверху. — И не вздумай быстро съезжать с нее. Потихоньку. Иначе обожжешь руки. Не думай о времени…
Я осторожно расслабила ноги и снова зажала, съезжая чуть пониже. Время всегда было моим другом. Оно было моим доктором и лечило меня после неудачных отношений, залечивало раны на самооценке, нанесенные тупым предметом мужской логики. Оно было моей горничной, расставляя все по местам и раскладывая все по полочкам. Оно было моей инвестицией, которую я вкладывала в работу и отношения. Иногда мы с ним ругались, особенно, когда я опаздывала, но тут же мирились, когда я понимала, что так даже лучше и торопиться было некуда… А сейчас оно — мой злейший враг.
— А однажды она пригласила нас всех в кабинет, закрыла дверь на ключ и сказала, что хорошие оценки нужно заработать! — кричал чей-то голос, а я понимала, что стою у истоков легенды про похотливую ректоршу и двенадцать наивных принцев.
Я сползла еще ниже, чувствуя дрожащими и руками, что прогресс минимальный. Паническая мысль о том, что не успеваю, что потратила слишком много времени впустую на разбор завалов и разборку с драконом, что могла бы слезать в два раза быстрее, заставила меня соскользнуть вниз, чувствуя, как веревка больно обжигает вспотевшие от напряжения ладони.
— Смотрите сюда! Сюда, скорее! — послышалось внизу. Цирковой номер стал смертельным и вдвойне интересным, когда кирпичную кладку рядом со мной клюнула стрела.
— Ориентируйтесь по ветру! — послышалось внизу, а я закусила губу и соскальзнула вниз, чувствуя адскую боль в ладонях и ногах.
— Затаскивайте ее обратно! — послышалось сверху, а рядом клюнули сразу три стрелы, заставив судорожно сглотнуть.
Внезапный порыв ветра заставил меня покачнуться вместе с веревкой, прижаться к ней щекой, чувствуя такой животный страх высоты, от которого свело судорогой конечности.
— Повесить голову над троном! — послышался грозный крик, пока я судорожно пыталась удержаться за веревку и унять дрожащее сердце.
Когда-то читала, что женщина должна украшать собой мир, но я как-то против того, чтобы стать сморщенной изюминкой чужого интерьера!
— Дракон! — послышалось надрывное снизу. — Магов сюда! Живо!
За спиной раздался рев, а потом крики: «Спасайся!». Что-то впечаталось в стену, а я сборником неприятностей почувствовала горячий ветерок. Через секунду меня дернули за одежду, подбросили в воздух, а потом поймали аккурат в тот момент, когда я мысленно вспоминала свой размер белых тапочек…
— Стреляйте! — слышалось внизу, а я чувствовала себя дроном, пролетающим над соседским участком. На секунду все заслонило пламя, а сердце дернулось куда-то вверх, унося меня в серую дымку. Дракон чихнул. В этот момент маги, судя по крикам, наложили не только заклинания, но и в штаны, проверяя крепость драконьего здоровья сверкающими вспышками. Через пару мгновений меня сбросили на землю, заставив целовать ее, как родную, прижиматься к ней щекой и задыхаться от радости.
— Вставай! — послышался недовольный голос, а я медленно встала, чувствуя, что до сих пор дрожу, как осиновый листок. Вокруг меня скрипели деревья, а поднявшийся ветер зловеще выл в верхушках. Дракон взлетел над лесом и устремился в сторону замка
— Время! — прошептала я, снимая с шеи два медальона. — Время… девятый лепесток опал, а роза стала превращаться в бутон, заставляя мое сердце сжаться. Приступ паники нахлынул, словно огромная волна, заставляя тонуть и задыхаться.
— Тише, тише, — шептала я себе, пытаясь выплыть из моря паники на поверхность здравого смысла. — Время еще есть. Так… Дракон полетел туда, значит, Академия там! Сейчас попробую сориентироваться.
Я посмотрела сначала направо, а потом налево, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь ориентиры. Поскольку, я — девушка приличная, то решила пойти направо, с каждым шагом переходя на бег. Через пять минут я вышла к башне, откуда торчала пыльная пакля волос. Судьба вынуждала меня идти налево. Я бежала по сухой листве, скользила по хлипкой грязи, хрустела сучьями и зажимала колющий бок рукой, пытаясь не сбавлять шагу.
Мои глаза впивались в деревья, возле одного из которых показался заброшенный шалаш. Я опиралась на мокрый ствол, пытаясь перевести дух. Так понимаю, что у кого-то новоселье!
— Хы-хы-хы, — захныкала я, а потом со всей силы ударила кулаком в дерево. — Ры-ы-ы-ах! Как же ты вовремя! А?
Волна паники стала подступать с новой силой, пока я сглатывала и оглядывалась по сторонам, в надежде найти хоть какие-то подсказки.
— Ка-а-ар! — послышалось откуда-то сверху, а сердце сжалось от надежды. Я подняла глаза, стирая слезы, и увидела огромного ворона, сидящего на ветке. Ворон слетел пониже. — Ка-а-ар!
— Что «кар»? — выдохнула я, оглядываясь по сторонам. — Что «кар»?
Ворон сделал круг над моей головой, устремляясь в сторону чащи. Я бросилась за ним, чувствуя, как ветки больно хлещут меня по лицу. Если все получится, то легенда «Про одноглазую, но очень любвеобильную ректоршу» станет самой популярной в местной системе образования. Я перепрыгнула через выступающие корни, но тут же поехала ногой и чебурахнулась на землю. Понадобилось пара мгновений, чтобы прийти в себя, превозмогая боль ушибленного копчика, и вот я снова бегу по лесу, за черной тенью, ведущей меня сквозь заросли и дебри.
— Ка-а-ар! — кричал ворон, негодуя от того, что под моим капотом нет ста двадцати лошадиных сил. Смею его порадовать, что вместо них есть небольшие стратегически важные запасы на случай вынужденного голода.
— Да слышу, что «ка-а-ар!». И так бегу … как могу! — задыхалась я, чувствуя привкус металла на губах и во рту и боль от багровых полос на расцарапанных руках.
Я вылетела на полянку и ничего не увидела. Ворон взлетел вверх и исчез за кромками деревьев. Ни шалаша, ни попыток его построить. Ничего… Я пнула толстое дерево, требуя, чтобы оно показало мне свои трухлявые недра, но дерево наотрез отказалось.
