— Так тебе и надо! Нечего разрушать чужую сказку о вечной любви! — выкрикнул женский голос.
Глава шестнадцатая.
Не рассказывай мне сказки!
Я клянусь себе в вечной любви!
На меня смотрели, как на врага народа, одаряя гневными взглядами, а меня душила злость!
— Казните ее! — послышался экзальтированный женский голос. — Такую любовь нельзя разрушать! Как ты посмела?
На меня кричали, а Адес улыбался, прижимая к себе самозванку. Та льнула к нему, заглядывала в глаза, не веря своему счастью. Я видела, как дрожала ее рука, прикасаясь благоговейно к расшитому драгоценностями камзолу «жениха».
— Я призываю вас всех в свидетели! Никто и ничто не смеет встать на пути истинной любви! Никто и ничто! — заорал Адес, обводя взглядом присутствующих.
Я видела, как в центр зала медленной поступью выходит Аврора, а все возмущаются «еще одна! Да сколько их тут! Сидели бы и не высовывались!». Через пару мгновений стражник, который держал меня, молча упал в обморок при виде огромного дракона.
— Милая, ты там осторожней! — заикался Филипп, глядя на свое чешуйчатое счастье, которое случайно перевернуло стол с угощением.
— Спокойно, котик! Брысь к стенке, чтобы не зацепила! — ласково заметила драконица, пока дамы падали на пол. Может, они и рассчитывали упасть на руки мужчин, но те уже быстро смекнули план эвакуации, образовав остервенелую давку в проходе.
— Пропустите меня! Я — король! — орал кто-то, пытаясь протиснуться в дверь. Из боковых дверей набегала стража и тут же роняла челюсти, глядя с ужасом на развернувшегося в зале дракона. Адес пятился, оттолкнув от себя «любовь всей своей жизни», которая испуганно жалась к нему.
— Он — маг! Осторожней! — заорала я, глядя, как самозванка падает в обморок и остается лежать рядом с драконьей лапой.
— Грош цена вашей сказке! Бросил невесту ваш любимый герой! — усмехнулась я, глядя как Адес швыряет заклинание в Аврору, а та отметает хвостом подбежавший отряд стражи.
— Милая!!! — заорал Филипп, бегая и нервничая. — Осторожней! Да как ты смеешь трогать мою жену!
Он схватил один из мечей, валявшийся рядом со стражниками, и бросился в бой.
— Котик! Не вмешивайся! — заорала Аврора, сощурив глаза и устремляясь к Адесу, который швырнул в нее огонь. — А то укушу! И это будет больно!
Адес поливал ее яркими брызгами волшебного пламени, а я оттаскивала несчастную самозванку в сторону столов, надеясь, что ее никто не затопчет. Она же не виновата, что тоже поверила в волшебную сказку!
— Ах ты, маленький наг! — возмутилась Аврора, пытаясь дотянуться до него. — Ничего! Нажье отродье! Ты у меня сейчас попляшешь!
Она выпустила густую струю огня, пока Филипп прикрывал ее тыл, отбрасывая ногой одного из стражников, а второго отметая мечом.
Внезапно в нее ударило заклинание, Аврора посмотрела на меня как-то странно и рухнула вниз.
— Авочка! — заорал Филипп, бросаясь к ней. — Авочка!
Те, кто пришли в себя, стояли и с ужасом смотрели, как принц обнимает ее огромную голову.
— Моя Авочка Ты за это ответишь! — заорал Филипп, бросаясь на Адеса, но тот отмел его заклинанием. Я видела, как Филипп подполз к дракону, гладя ее чешую.
— Котик, — просипела она, пытаясь открыть глаза.
— Не покидай меня Я только тебя нашел Я тебя Я тебя всю жизнь искал — Филипп гладил ее по чешуе, а я пыталась понять, как же так? Для меня он, мягко говоря, чудак, а для нее Часы показывали без одной минуты полночь.
— А теперь ты умрешь! Как только я поклянусь тебе в вечной любви, ты сдохнешь! Я, Адес, клянусь в — заорал маг, а я схватила меч, понимая, что продержаться нужно лишь одну минуту. Одну несчастную минуту! Любой ценой! Меня отбросило, больно ударив об стену, а бросилась к столу, швыряя ему в лицо все, что попадает под руку.
— Клянусь в вечной любви Императрице Эванжелине Будь кроликом до конца своей жизни! — закричал любитель экстремальных ощущений, а мне в грудь ударилось заклинание. Я чувствовала, как дрожат мои руки, роняя поднос.
— А вот и оч-ч-чень з-з-злой ч-ч-чародей, которого недавно героич-ч-чески победили, — послышался голос, а стрелки часов сомкнулись на полуночи, а всех отмело от входа, а Адеса намертво прибило к стене. Послышался всхлип «Авочка!», а по залу шустро полз нагушка, в красивом доспехе и плаще. Я упала на колени, чувствуя, как силы покидают меня, а я почему-то съеживаюсь, превращаясь в маленького кролика, которому салатик будет пухом. Все плыло перед моим глазами, а я смотрела на моего змеюшку, чувствуя, как меня поднимает с пола и салата ладонь.
— Ка-какой же т-т-т-ты красивый, — мой голос был слаб, а я смотрела на него и любовалась. — Змеюшка Змеюшка
Я чувствовала, как начинаю плакать, глядя на его лицо. Какой же он красивый!
— Почеши меня, — прошептала я, чувствуя, как меня прижимают к груди. — Пожалуйста За За ушком… Почеши в последний раз
Его рука нежно гладила меня, а я чувствовала, как его пальцы погружаются в мой мех, вызывая приятное ощущение нежности.
— Кролик, — прошептал он, а все молчали. Я не слышала ни единого звука, кроме его голоса. — Я тебе х-х-хвос-с-ст оторву Ты слыш-ш-шишь! Х-х-хвос-с-ст оторву
— Оторви — вздрогнула я, обнимая его палец и потершись об него мордочкой и чувствуя, как меня гладят так, как не гладили никогда. — Спас-с-сибо тебе, нагуш-ш-шка
Я обвела мутным от слез взглядом всех, кто застыл на месте, глядя на нас. Змеюшка сидел на чужом троне, бледный, как смерть, держа меня на ладони.
— Не плачь, змеюшка, — прошептала я, пытаясь дотянуться пушистой лапкой и вытереть его слезу. — Только не плачь Прошу тебя Я Я сделала все, что могла Просто просто он успел раньше
Я гладила его лапкой, чувствуя, как его пальцы нежно проводят у меня за ушком, заставляя улыбнуться сквозь слезы. Он никогда не был так нежен. Мой Змеюшка. Мой любимый Змеюшка
— Спасибо, — слабым голосом прошептала я, чувствуя неземное блаженство от почесания. — Я люблю тебя, Змеюшка И я рада, что ты пришел за мной Жаль Как жаль
