– Уж выдумкой их судьба точно не обделила, – докладывал в машине Морской, передавая Саенко на переднее сиденье маску и приглашение. Водитель, видимо, давно привыкший к делам начальника и к его нраву, вышел из салона, едва остановив автомобиль, и прогуливался теперь в свете луны вдоль чьего-то забора. Говорить можно было откровенно.
– Сказали приходить в кинотеатр «Жовтень», – продолжал журналист. – Это тут совсем рядом, в 32-м доме. С посещения этого кинотеатра началось мое увлечение Москалевкой. Писал статью о кинозалах периферии. Хотел критиковать, мол, нужны новые прогрессивные просторные помещения, но после «Жовтня» понял, что не в объемах дело. Есть в этом помещении свой особый вдохновенный дух. Как и во всем районе, если честно. Один лишь факт, что это один из первых кинотеатров Харькова, уже о многом говорит.
– Ты, это, – перебил Саенко, разворачиваясь, – давай-ка без лиричных отступлений. Дом старый?
– 1871 года постройки. Но второй этаж пристроили в 1911 году. Да вы не можете не знать этот кинозал! – Владимир никак не мог остановиться. – Открывшись, кинотеатр звался «Зеркало жизни», потом его переименовали в «Помпей», ну а потом уж в «Жовтень». Тут крутят то же, что везде, но обслуживание куда душевней и бывают даже лекции перед картиной от киноклуба.
– Зачем бы я добровольно на лекцию поперся? – хмыкнул Саенко. – Я и в кинотеатр Карла Маркса потому не хожу, что там, кроме фильмы, еще сопроводиловку всякую развить норовят. Хотя бывал в том зале и оставался доволен, когда он был еще кинотеатром братьев Боммер. Другое дело – 1-й Комсомольский. Пришел по-быстрому, похохотал, ушел… Но ты другое мне скажи. Итак, эта компашка под покровом ночи и отсутствия вечерних сеансов устраивает в «Жовтне» свой кутеж… – Саенко задумчиво постучал пальцами по спинке сиденья. – И приглашение не именное… И еще маска на все лицо… – Тут он решительно глянул на Морского. – Знаешь что? Ступай-ка ты домой, товарищ журналист. Ты свое дело сделал – молодец. Забудь, что видел меня здесь, и занимайся своими делами. Я сам пойду играть.
– Уверены? – Морской, конечно, подобным поворотом был доволен, но из глупой вежливости решил переспросить. Саенко, к счастью, утвердительно кивнул.
Владимир вышел из салона и протянул Галине руку.
– Нет-нет! – вскочив на сиденье и развернувшись к собеседникам, запричитал Саенко. – Ты ж сам сказал – без дамы не пускают. Она пойдет со мной!
– И речи быть не может! – взбунтовался Морской. – Мы так не договаривались. Чего это вы?
Завязалась самая настоящая потасовка. Саенко отпихнул Галочку подальше от Морского, одновременно сумев захлопнуть дверцу машины и кликнуть водителя. Морской нырнул в открытое окно, пытаясь разобраться с блоком замка.
– Куда ты лезешь! – шикнул бывший комендант, оторопев.
Морской, не отвечая, сумел открыть дверцу авто, и тут же получил ощутимый удар в глаз. Рука его при этом как-то неэстетично и совсем не по-джентльменски вцепилась в единственное, за что можно было вцепиться на гладкой голове Саенко, – в ухо. Кулак при этом пришлось немедленно разжать. Саенко, быстро сориентировавшись, поднял стекло окна и крепко придавил им Морского к потолку салона.
– Трогай! – скомандовал водителю.
Какое-то время, задыхаясь и разбираясь с механизмом опускания стекла, Морской нелепо барахтался между салоном и дорогой, унизительно спешно перебирая ногами, чтобы не упасть. Тут Галя распахнула противоположную дверь и выскочила из автомобиля на ходу.
– Стоять! – гаркнул судья. Морской освободился, принял стойку, готовый защищаться, но Саенко, вместо того, чтоб драться, в два прыжка догнал Галину и завернул ей руку за спину.
– Вы что тут оба, подурели? – зарычал он. – Был уговор, что я тут командир. Что это, мать вашу, за бунт?
– Оставьте ее, – стараясь говорить как можно спокойнее, произнес Морской. – Я поручился за безопасность этой девушки, и я не могу отпустить ее с вами.
– А чем думал, когда ее в это дело впутывал? – даже не думал сдаваться Саенко, к ужасу присутствующих вынимая из внутреннего кармана плаща наган. – Она пойдет со мной. Верну, как только будет не нужна. Доставлю на дом лично. Сиди и жди.
– Подождите! – исхитрившись вывернуться из крепкой хватки Саенко и, кажется, просто не заметив оружия, Галина вдруг оказалась возле Морского. – Мы не договорили! Минуточку! – крикнула она с отчаянием, оборачиваясь к Саенко. Морской обеими руками взял девушку за плечи и, легко приподняв, переставил себе за спину. Глядя прямо в глаза нападающему, он прикидывал, станет ли тот стрелять, и если нет, то где здесь можно скрыться.
– Галина, уходи, я попытаюсь задержать, – не в силах скрыть дрожь в голосе, проговорил Морской. И тут… Галина, развернув его к себе, вытерла ему рукавом кровоточащую бровь, пробежалась холодными пальцами по щеке, глянула очень серьезно и… Более горячего, значимого и неуместного поцелуя в жизни сорокалетнего Морского еще не было.
– О господи! Я все-таки решилась, – тихо шепнула она через миг, делая шаг назад и почему-то прикрывая губы ладонью. – Что скажет Ларочка?
– Вас бы должно волновать сейчас, что скажет ее отец! – ощущая, как предательски слезятся глаза, все же попытался пошутить Морской.
– И что он скажет? – быстро спросила балерина.
– Что еще одной большой любви, он, конечно же, не переживет. Что все это, наверно, наваждение, что так нельзя, но что иначе тоже невозможно.
– А ведь любовь не надо переживать! – перебила Галочка, улыбнувшись. – С ней нужно просто жить. И никогда уже не расстраиваться…
– Хватит! – проорал Саенко басом и с силой дернул балерину на себя. – Нашли время! Прекратить! Без разговоров! Ты – в машину! Ты – прочь!
Сжав кулаки, Морской смотрел на спины Саенко с Галочкой и не мог заставить себя видеть что-то еще, кроме приставленного к изысканному шелковому плащу скалящегося взведенным курком нагана.
Глава 16. Тон Тоныч
Единственное, чего сейчас не вынесла бы Света, – это бездействия. Сидеть и глупо дожидаться, пока Игнат Павлович вернется с совещания и во всем разберется? Нет, ни за что! Искать возможность добраться до санатория Берминводы, чтобы ближе к ночи таки туда попасть, найти там дядю Доцю и попытаться расспросить? Ох, тоже долго! Помчаться к Коленьке, чтобы обсудить с ним ситуацию? Во-первых, у него сейчас уколы. Во-вторых, все эти обсуждения лишь занимали время и ни к чему не приводили. Но что же делать? Так Света решила съездить на улицу Клочковскую в бывший дом Коли, где на правах невесты гостила много раз и где частенько видела радушного юмориста дядю Доцю в, что называется, приватной обстановке. Вдруг он уже вернулся из санатория? Или, ну мало ли, рассказал соседям что-то, что знает о деле Коли. Формально это было то же ожидание возвращения Игната Павловича, на деле – способ убить время и сберечь нервы.
