— Расскажешь, где твоя книга, Лекс Раут? — протянул он. — Я ведь все равно узнаю. Но скажешь сам, будет легче.
— Правда? Обещаешь? — я встал, опираясь о стенку. Так, хребет цел, руки тоже, это самое главное. — Мне надо подумать. Все-таки не каждый день ко мне приходят с такими предложениями… Даже и не знаю, на что решиться…
— Паяц, — синекосый усмехнулся.
— Кто ж спорит… — пробормотал я и выкинул аркан. Сизая пыль взвилась и осела на темный балахон, вызвав презрительный взгляд чернокнижника.
— Хорошо смеется тот, у кого все еще есть зубы, — ухмыльнулся я, активирую простенькое заклинание вони. Таким балуются ученики Академии магии и некоторые бытовики, чтобы больше содрать с доверчивых горожан. Только я в Академии не учился и арканчик подсмотрел, слегка изменив, добавив знак направленности и закрепив вечной привязкой. Серая пыль снежинками стаяла на балахоне, а потом… запахло!
— Армон, нюх! — заорал я, резко падая на пол и откатываясь в сторону. Вовремя, потому что в меня полетел не файер — огненная волна, в один миг охватившая всю стену и жадно облизывающая камни. Напарник все понял правильно и прикрыл глаза, сосредоточившись на обонянии. Замер на миг и рванул в сторону синекосого. Я одновременно выкинул связующий аркан, который этот гад отбил. Но на мгновение отвлекся, и Армон вонзил зубы в его ногу. Маг взвыл, зашипел, его лицо на миг потеряло мраморную гладкость и покрылось сетью синих вен. Рукава черного балахона взлетели, и ладони соединились.
— Хшшшара… — выдохнул чернокнижник.
— Бежим! Не дышать! — заорал я, устремляясь к выходу со всей возможной скоростью. Хорошо, что этот гнильный хлюзопер не блокировал нам выход, все-таки самонадеянность — порок…
Армон зарычал, но послушался, на ходу закинув себе на спину Одри. Она пискнула, но в черную шерсть вцепилась крепко, хоть и зажмурилась. Я ускорил себя левитацией, зажимая рот и нос и чувствуя, как разрываются легкие без вздоха. Краем глаза уловил сущностей, полезших из глаз и ноздрей чернокнижника, что стоял в центре таверны, раскинув руки и закинув голову. Люди падали один за другим, безмолвно и страшно, когда вдыхали смерть — хшару. Аркан полной передачи силы, жизни, знаний, воспоминаний, души… один вдох — и хшара устремляется внутрь, выедая сущность. Я думал, в Империи не осталось тех, кто способен применить это заклинание. Оно из тех самых, запрещенных и тайных, от которых остались лишь слухи.
Армон прыгнул в окно первым, я кувыркнулся следом. Сделал столь желанный вдох и взвыл от боли, неудачно приземлившись и отбив себе левый бок, но тут же вскочил. Оборотень уже мчался по улице черным клубком, прохожие отпрыгивали от него в ужасе. В небе над таверной пылал тревожный синий маячок, активировавшийся запрещенной магией. Или это Шуар успел зажечь перед смертью? Проклятье! Значит, уже через несколько минут здесь будут ловцы. А самое паскудное, что внутри осталась моя кровь…
Но возвращаться я, конечно, не стал, лишь закинул внутрь файер. Одного воспоминания о ползущих ко мне сущностях хватило, чтобы вложить всю силу в аркан ускорения и метнуться за напарником, чуть ли не обгоняя его.
ГЛАВА 12
И все же Армон в нашей лачуге оказался раньше, оставил Одри и метнулся за мной. Я как раз остановился у засохшего дерева, пытаясь отдышаться. Зверь встал на две лапы, меняя облик на получеловеческий.
— Не дыши на меня, не видишь, еле стою! — простонал я, но отмахнулся, когда Армон попытался поддержать. — Да дойду уже… Лучше бы ты меня так на себе таскал, как эту… Защитник, чтоб тебя!
— Лекс, не начинай.
— Я бы с радостью закончил, да ты против будешь, — пнул дверной косяк и хмыкнул. Хозяйка дома подпирала стену и по цвету лица сравнялась с серым камнем. Ее взгляд бездумно блуждал по окрестностям, перепрыгивая с кустарников дикой ежевики к торчащему вдали путевому столбу, но вряд ли она что-то видела. И тонкие, придушенные всхлипы грозили обернуться настоящей истерикой.
— Анни, — позвал Армон.
Я скривился.
— Иди оденься, гроза невинных девиц, — буркнул напарнику.
— Но…
— Иди. У нас мало времени.
Армон помялся, но согласно кивнул. И он помнил, что в таверне осталась моя кровь, значит, это убежище скоро перестанет быть таковым. По следу крови сюда придут ловцы или тот синекосый. Вряд ли он остановится на достигнутом. Ежонный глот и проклятая Изнанка, как он узнал о книге? А обо мне? Что ему нужно?
Армон бросил еще один обеспокоенный взгляд на Одри, что обхватила себя руками и покачивалась из стороны в сторону.
— Топай уже, я ее… успокою.
— Надеюсь, не навсегда, — пробурчал напарник, отпирая дверь.
Я с досадой присел рядом с девушкой. Зрачки у нее были расширены и взгляд расфокусированный, кажется, она меня даже не заметила. Я подумал и поднял ладонь, намереваясь отвесить ей пощечину, насколько я знаю, это средство всегда помогает. Но тут Одри словно очнулась и уставилась на меня, с поднятой рукой.
— Они все умерли? Лекс, они что, все умерли?
Я поскреб зарастающий щетиной подбородок. Бездна, опять забыл обновить заговор остановки растительности на лице. Ну да ладно.
— Лекс?
Дымчатые глаза с розовой каемкой уставились на меня с такой надеждой, что я даже почувствовал себя неуютно.
— Конечно, они все умерли, — пренебрежительно пожал плечами. — И если бы мы так спешно не унесли ноги, то тоже остались бы там, с вывороченными потрохами, без воспоминаний и души. И даже некроманты не подняли бы, сдохнуть от заклятия хшара это тебе не под телегу попасть…
Одри как-то странно хлюпнула горлом, булькнула носом и прижала ладони ко рту. Ее лицо стало совсем белым. Как-то плохо она успокаивалась. Кажется, все-таки придется ее слегка хлопнуть…
— Ну мы же живы, — утешил я. — И если ты быстренько поднимешь свой зад и соберешь вещички, то есть шанс еще немного потоптать эту землю. Так что…
— Лекс, ты что, совсем бесчувственный? — хрипло выдавила Одри. — Ты не понимаешь? Там же были люди. Женщины… Мальчик… Он же ребенок! Совсем еще ребенок! Ты понимаешь?
— Ну не повезло, — хмыкнул я. — Или наоборот, повезло. Что его ждало? Еще стянул бы пару кошелей и угодил в застенки, не все такие добряки, как Армон… Девки и вовсе — расходный товар, больше — меньше, кто их считает… Вот Шуара жаль. — Снова потер щетину. — Он варил отличный перцовый хелль. Теперь вот рецепт так с ним и умер, а мне это ядреное пойло нравилось…
Рука Одри взлетела так резко, что я даже удивился. Надо же, а прикидывалась полудохлой. Правда, это не помешало мне ее запястье перехватить.
— А вот бить меня на сегодня достаточно. Надоело. — Сжал ей запястье и оттолкнул. Кажется, слишком сильно, потому что Одри качнулась и упала, неловко завалившись на бок. И снова всхлипнула. Де-е-емоны! На Изнанке и то приятнее! Гнойник мне на язык, фу-фу.
