— Мы шли по лепесткам роз,а под куполом летали белые голуби?
— И гадили нам на головы… Я пошутил! Да-да, мы шли, они гадили, сволочи… Ну, то есть летали, все так и было!
Я с подозрением уставился в лицо девушки, издевается она что ли? Но Одри смотрела с таким невинным выражением, почти не дыша, что я лишь вздохнул. Молнии с небес за мою наглую ложь так и не последовало, к сожалению. Поэтому мне пришлось продолжить, призывая на помощь свои весьма смутные представления о церемонии обретения пары и изрядную фантазию.
— Ну, в общем… Сначала мы шли по проходу. Длинный такой проход. А жрать так хочется… Хм, ну, я имел в виду, жутко хочется уже с тобой соединиться. Вот прямо мозги плавятся от этого желания. Так. Идем мы по проходу. На тебе платье.На мне… не платье. Сверху голуби, под ногами розы. Мда… идем, значит. Впереди алтарь. Надо сказать, я алтари не люблю, нервируют они меня. Причины есть: меня у алтаря то женят, то убивают, надоело как-то… Так.
Забери меня Изнанка, прошу! Это оказалось труднее, чем я думал. Прежде чем плести эту муть, не мешало бы выпить! Но не бежать же сейчас за дозой горячительного вдохновения! Как-то не привык я вести с женщинами разговор, тем более о такой скользкой теме, как женитьба!
— Идем, значит.... И…
— Пришли? — подсказала Одри.
— Угу. Пришли.
— Держимся за руки?
Я покосился на девушку. Она точно издевается!
— Нет, за руки нельзя. Ладно, давай дальше. Хлебом нас накормили, воды дали попить…Я, конечно, все тебе отдал, как и положено…
— Да?
— Клянусь Богиней. Ну и… все. Коротенькая такая церемония оказалась, наверное, чтобы жених не сбежал… Ну, то есть невеста, — со вздохом невыносимого облегчения завершил я. — Монах объявил нас парой и велел любить друг друга каждый день по несколько раз! Что я и готов исполнить!
— А что ты мне сказал? — Одри подползла совсем близко. Похоже, она не отдавала себе отчет, что стоит между моими раздвинутыми ногами, мокрое полотенце, что она держит, ничего не скрывает, а у меня скоро пар из ушей повалит от похоти.— Клятва. Надо ведь произнести ее? Что ты сказал мне, Лекс? Там, перед алтарем?
Я прикусил язык.
— Конечно, тоже, что и все новобрачные, детка.
— Что?
— Что счастлив до посинения!
— А что сказала я?
— Что любишь меня до безумия, — вот здесь дело пошло веселее! — И готова во всем подчиняться, слушатьсяи ублажать своего мужа, в любое время дня и ночи, особенно-сидя в купальне…
Поток воды плеснул мне в лицо.
— Врун!— завопила разозлившаяся Одри.
Я выплюнул мыльную воду.
— Я не могла такого сказать!
— Так и говорила! Да что там, орала так, что все голуби обгадились! Даже те, что до этого крепились! И еще кричала, что жить без меня не можешь и будешь послушной женой хоть в памяти, хоть без нее! Ясно тебе?
— Не верю! — она ударила ладонью по воде, что и так уже выплескивалась через бортик от наших движений. — Не говорила я такого!
— Ты же не помнишь, что говорила! Кстати, ты должна мне награду. За рассказ. Поцелуй, детка.
— Один?
Промычал что-то похожее на согласие. Девчонка медленно встала на колени и прижалась к моим губам. Я тут же схватил Одри за зад.
— Один - для начала, — сказал я ей в губы. Она попыталась отстраниться, но кто же ей позволит? Прижал, перевернул, уронил спиной себе на грудь. — Думаешь, я посмотрю на тебя такую - влажную, распаренную, горячую- и отпущу? — жарко прошептал ей на ухо. — Ну уж нет, детка… Я устал ждать.
Она дернулась и прижалась ягодицами к стоящему члену, заставив меня тяжело втянуть воздух. Мои губы уже собирали капли воды с ее шеи, я перехватил руки девушки одной ладонью, второй погладил налитую грудь, сдавил большим пальцем сосок. И провел ниже, до ее живота, нарисовал круг вокруг пупка.
— Лекс, не надо…
— Почему? Мы ведь оба этого хотим, Одри. Глупо скрывать и сопротивляться.
— Потому что кроме… этого должно быть что-то еще… — тихо сказала она, вздрагивая под моей рукой. О, я знал эту дрожь, этот отклик ее тела, который златовласка никогда не могла скрыть. Улыбнулся удовлетворенно, лаская ее кожу.
— Вполне достаточно того, что я дико хочу тебя. А ты-меня… Не надо все портить… — сказал, целуя ее. Тело уже сводило спазмом, желание войти в нее туманило разум. Войти, снова ощутить эту тесную глубину, сжимающую член до основания! Сделать это немедленно, потому что пах горит от соприкосновения с круглыми ягодицами...
Слегка отстранился и прижался снова, тяжело сглатывая слюну. Пальцами проник между сжатых ног Одри, вверх и вниз, скользя по чувствительной точке. Она жалобно хныкнула, откидывая голову мне на плечо.
—Проклятье, я сейчас сдохну …
— Лекс? — шепнула она мне в губы. — Скажи… что ты чувствуешь?
— Я сейчас с ума сойду, Одри, — на полном серьезе поведал я.
— Я хочу знать, что ты чувствуешь ко мне. — Она перехватила мою ладонь и остановила, не позволяя трогать. — Скажи мне, что ты чувствуешь ко мне?
— Давай не будем усложнять…
— Нет. Скажи.
— Все, что угодно, — искренне выдохнул я. — Все, что захочешь. Только приподними свой восхитительный зад и позволь мне тебя…
— Ты меня любишь?
Умертвие раздери мне печень! Я снова шумно сглотнул, чувствуя жар разгоряченной женской кожи, нежное тело, что почти лежало на мне, влажные губы… Моя сладкая девочка…
— Сейчас буду… — жарко прошептал ей в рот, уже двигая бедрами в предвкушении.
— Скажи. Хочу услышать.
Я молча лизнул ей плечо, делая вид, что оглох.
— Лекс! Скажи!
— М-м-м?
— Скажи!!!
— Сейчас… сразу, как только…
Она сделала глубокий вдох, а потом резко скатилась с моего тела и сжала кулаки.
— Забери тебя демоны, Лекс! — яростно выкрикнула эта зараза, выпрыгивая из купальни и заворачиваясь в сухое полотенце.
— Одри, вернись немедленно! — заорал я. Пальцы вспыхнули огнем, пламя перекинулось на ладони и поползло вверх, расцвечивая красным мои рисунки и шрамы. Глаза девушки расширились, вода стекала с ее тела на каменный пол купальни.
— Нет!
— Смрадный труп! Одри, я скажу тебе все, что ты хочешь! Иди ко мне!
— Ты соврешь все,что я захочу, — выкрикнула она.
— Одри, чтоб тебя! — я рванул из чаши. — Ты хочешь, чтобы я тебя уговаривал?! Или просил?!
