Последовал щелчок переключения.
– Слушаю!
– Это Сергей Юрьевич?
– Я слушаю! Кто это?
– Вы меня не знаете. Я вам позвонил, потому что хочу кое-что вам сообщить. Очень деликатный вопрос… – неизвестный собеседник неубедительно изобразил смущение.
– Кто вы?
– Это неважно… извините. Дело вовсе не во мне. Это касается вашей жены.
– Откуда вы знаете мою жену?
– Я ее совсем не знаю. Но мне просто неприятно… Вы такой известный человек. Такой уважаемый…
Рука Радзина все сильнее стискивала трубку.
– Чего ты хочешь? – проговорил он, с трудом сдерживаясь.
– Ваша жена… Она ведет себя очень неосторожно. Я бы на вашем месте…
– Ты никогда не будешь на моем месте, – выделяя каждое слово, процедил Радзин. – Говори, в чем дело, или положи трубку.
– Я советую вам посмотреть за ней повнимательней, Сергей Юрьевич, – зачастил незнакомец. – Не хочу сказать ничего лишнего, но вы посмотрите сами и поймете, что я имею в виду.
– Тебе нужны деньги? – спросил Радзин. – Ты хочешь денег за свою информацию?
– Деньги? – звонивший, кажется, удивился. – Нет, мне ничего не нужно. Я совершенно бескорыстно. Но я не шучу. Мне просто очень неприятно… Вы посмотрите сами, вы сами все увидите. Вы же можете. Больше я ничего не буду говорить. До свидания.
Прежде чем Радзин успел что-то ответить, линия освободилась. Он послушал короткие гудки и с коротким ругательством швырнул трубку.
– Шаврова ко мне, срочно! – приказал он секретарше в переговорное устройство. – И немедленно выяснить, откуда только что звонили!
Начальник службы безопасности не появлялся минут пятнадцать. Все это время Радзин неподвижно сидел за своим столом, уставившись на висевшую перед ним на стене гравюру Иеронима Босха. Это был подлинник, Радзин приобрел его за огромную сумму у модного ныне художника, известного своей уникальной коллекцией художественных ценностей, а кроме того, исключительной жадностью. Мерзавец содрал с Радзина по крайней мере вдвое больше, чем гравюра стоила на самом деле, но Радзин не был на него в претензии. Гравюра называлась «Апофеоз Бескорыстия» и изображала человека средних лет в окружении восторженной толпы голодранцев и калек, которых, по всей видимости, щедро одарило главное действующее лицо рисунка. Одна его рука была воздета к небу, другая – протянута открытой ладонью к страждущим оборванцам.
Радзин купил эту гравюру потому, что изображенный на ней человек странным образом был внешне удивительно похож на него самого. Собственно, это открытие будто случайно сделал бывший хозяин гравюры, когда демонстрировал Радзину свою коллекцию. Позднее Радзину пришло в голову, что со стороны художника это было хорошо продуманной комбинацией. Скорее всего, он с самого начала собирался совершить эту сделку и тонко подтолкнул Радзина к принятию решения. Но, даже раскусив его, Радзин не обиделся, потому что прежний владелец шедевра не врал. Гравюра составляла предмет тайной гордости Радзина. Он ни разу не пытался показать кому-либо ее секрет, ему было вполне достаточно оставаться единственным его обладателем. Со временем Радзин даже стал относиться к гравюре, как к некоему талисману, призванному уберечь его и его бизнес от превратностей шального внешнего мира…
Раздался небрежный стук в дверь, и вслед за тем тут же вошел Шавров.
– Что нового? – спросил Радзин, не отводя взгляда от гравюры.
– Где именно?
– Ты знаешь, что я имею в виду, – с нажимом сказал Радзин. – Что тебе удалось узнать?
– Пока не очень много. Мы засекли один звонок, очень короткий…
– Запись сделали?
– Конечно. Но, уверяю вас, там ничего особенного нет. Обычный вежливый разговор ни о чем.
– Кто звонил? Откуда?
– Звонок прошел с мобильника. Сейчас мы выясняем, на кого записан номер. Но на это потребуется некоторое время, у нас нет готовых информаторов в этой компании.
Радзин наконец оторвался от гравюры и перевел взгляд на Шаврова.
– Мне тоже только что звонили.
– Я в курсе, – быстро сказал тот и, увидев удивленно поднятые брови шефа, продолжил: – Светлана сказала, что нужно установить, кто звонил. К сожалению, звонок поступил тоже с мобильного телефона.
– А номера этих мобильников, случайно, не совпадают? – спросил Радзин, но Шавров отрицательно качнул головой.
– Номера разные. Я это проверил в первую очередь. Это был… – Шавров поискал наиболее удобное определение, – серьезный звонок? Он имеет отношение к делу?
– Имеет, – сказал Радзин. – К этому делу. Звонил какой-то доброжелатель (так он хотел себя подать), чтобы предупредить, что с моей женой не все в порядке. Кто это? Откуда он знает, тварь?!
– Интересно… – хмыкнул Шавров. – Но это нетрудно будет выяснить. Я этим займусь немедленно.
– Хорошо. – Радзин взял карандаш, бесцельно повертел в пальцах и отбросил. – Кстати, кто кроме тебя в курсе?
Прежде чем ответить, Шавров немного подумал.
– В курсе чего? – осведомился он. – Как вы понимаете, выполнить эту работу без привлечения помощников я не в состоянии. Но на своих людей я могу положиться.
– Доверие – неблагодарная штука, – осклабился Радзин в мертвой ухмылке. – И очень опасная.
– За своих людей я отвечаю, – негромко, но твердо сказал Шавров.
– Хорошо, – снова сказал Радзин. – Можешь продолжать в том же духе. И найди мне этого доброжелателя, из-под земли достань!
Когда Шавров вышел, он раскрыл дверцу бара и вытащил початую бутылку виски. Подержал ее в руках и поставил на место. Нет, он не будет пить. Теперь он выпьет только тогда, когда для этого будет повод. Настоящий повод!
* * *
Когда задержанных привезли в РУОП и обыскали, Алямов понял, что им несказанно повезло. В маленьком внутреннем карманчике пиджака Гаврилы обнаружился пакетик с белым порошком грамма на три весом. Хотя еще предстояло сделать экспертизу, ясно было, что это героин. Конечно же Гаврила немедленно заявил, что пакетик ему подложили сами менты. Спорить и разговаривать с ним пока что не стали, заперли в камере на первом этаже, приготовленной для свежезадержанных. Алямов решил, что вначале стоит побеседовать с «шестерками» Гаврилы.
Губастый – Малахов – оказался посмышленей и потрусливей, он раскололся первым довольно быстро, после того, как Алямов продемонстрировал ему видеозапись, сделанную замаскированной видеокамерой в кабинете Дрешпака.
– Между прочим, я его пальцем не тронул, гражданин начальник, вы сами видите, – волновался Малахов.
– Да мне без разницы, – отмахнулся Алямов. – Дружок твой – простой молотила, а ты – организатор и руководитель организованной преступной группы. Новый кодекс выучил? Там все сказано. Пойдешь первым номером.
