Глеб ошибался. На вокзале действительно дежурили два бойца Ларика – Кова и Пермень (Ковалев и Пермишин) – встречавшие поезда и электрички из Тулы. В общем-то Ларик не рассчитывал, что геолог попадется именно на вокзале, он направлял туда людей, лишь следуя рекомендациям своего советника по вопросам безопасности. Сам Ларик считал, что геолог будет добираться в столицу автотранспортом и ловить его следует после того, как он даст о себе знать уже в Москве. Но Кова и Пермень в сомнения шефа посвящены не были и добросовестно отслеживали потоки прибывающих.
Оба они старательно изучили фотографию разыскиваемого, переснятую из личного дела, и легко узнали бы худощавое, гладко выбритое лицо Глеба Карзанова с первого взгляда. Сейчас Глеба узнать было труднее. Обросший бородой, с длинной прической, обветренным лицом, он лишь весьма отдаленно напоминал научного сотрудника института геологоразведки. Если бы одежда Глеба была подобна той, в которую одевались постоянные пассажиры электрички, Кова и Пермень его бы нипочем не опознали. Но расшитые бисером сапоги-чарыки, оленья куртка, заплечный мешок неизбежно притягивали взгляды окружающих. И Кова, и Пермень одновременно заметили странного человека и несколько секунд просто смотрели, не соотнося увиденное с полученным заданием. Потом Кова сказал:
– Слышь, Пермень, а этот не похож?
– Вроде нет, – с сомнением ответил тот.
– Потому что у нас на фотке без бороды. С бородой любая вывеска меняется. Глянь-ка конкретно!
– Не знаю… – сказал Пермень. – Вроде чо-то есть.
– Он! – уверенно заявил Кова. – Видишь, с ним баба в таком же прикиде? Их двое должно быть. Точно он! Звони бригадиру!
Но позвонить Пермень уже не успевал, потому что Глеб с Анной в этот момент вошли в двери метро. Оба наблюдателя принуждены были мчаться следом за ними, чтобы не потерять. Догнали быстро и шли метрах в пятнадцати позади: опасений, что объекты слежки с их мешками убегут, не было. Следить за геологом и его подругой было несложно. Они почти не оборачивались, шли не торопясь, и только у кассы замешкались в очереди, чтобы купить талоны на вход. Кова и Пермень, уже ничего не опасаясь, дожидались их за линией контрольных автоматов, изображая неторопливую беседу. В этот момент Драч их окончательно вычислил.
В отличие от Глеба Драч за время пути чисто выбрился – сказывалась одновременно и армейская, и тюремная привычки – и потому не привлек внимания не только наблюдателей, но и зевающего от недосыпа милиционера отдела охраны метро. Драч выглядел как обычный работяга, разве что чуть более потрепанный. Зато сам он, постоянно сканируя взглядом окружающих, тут же обратил внимание на двух крепких пареньков, необычайно торопившихся попасть в метро и внезапно резко сбросивших скорость, как только Глеб с Анной встали в очередь за талонами. Конечно, это были именно те, от встречи с которыми Глеба следовало оберегать. Драч не остановился, он только чуть замедлил шаг и немного шаркающей, стариковской походкой прошел на эскалатор мимо Глеба с Анной, мимо шпионов, имитирующих разговор. Внизу, на платформе, укрылся за колонной в конце зала.
Бегущая дорожка скоро вынесла геолога с подругой на станцию, а спустя несколько секунд и их преследователей, которые встали на той же стороне платформы, совершенно не опасаясь, что объекты слежки их распознают. Глеб, правда, посматривал изредка по сторонам, но делал это настолько очевидно, что ясно было: не из опасения или страха, а просто потому, что долго тут не был. Видимо, он только хотел увидеть Драча, а на других окружающих не обращал никакого внимания,
«Вот же лох!» – сокрушенно подумал Драч, отступил за колонну так, чтобы наблюдатели его не видели, и принялся делать Глебу предупреждающие жесты.
Первой его заметила Анна. Слава богу, что именно она. Анна очень естественно положила руку на плечо Глеба, словно бы что-то поправляя, но прикосновение это, видимо, сообщило Глебу все что нужно, потому что он, так и не увидев Драча, озираться перестал и дальше дожидался поезда спокойно.
Поезд подошел, «хвост» и преследуемые расположились в разных концах вагона. Драч зашел в соседний, откуда сквозь двойное стекло все было отлично видно. Напасть на Глеба прямо в заполненном народом вагоне эти двое не могли, хотя Драч этого здорово опасался. Он хорошо знал, что в современном мире совсем нетрудно отыскать отморозков, способных за несколько сотен долларов вогнать в грудь жертвы нож или выстрелить из волыны хоть на премьере оперы в Большом театре. Но нет, кажется, именно эти убивать геолога немедленно не собирались. Или просто не имели соответствующих инструкций.
– Не кусается, – сказал в этот момент Пермень Кове, имея в виду, что их объект совсем не озабочен возможной слежкой и по сторонам не смотрит.
– Да он слепой, – отозвался Кова. – У него баба и то глазастей.
– А что баба? – забеспокоился Пермень (он стоял спиной к геологу).
– Все нормально, – успокоил Кова. – Бросает по сторонам косяки, но без толку, не конкретно. Для интереса.
– Жаль, отзвониться не успели, – сказал Пермень. – Теперь таскайся за ними целый день без смены. И тачку на бану оставили.
– Тачка нам не понадобится, – заверил Кова, – они на такси не любят кататься. К тому же чувствую, что скоро в адрес лягут.
Кова любил читать современные детективы и знал, какие профессиональные выражения используют настоящие сыщики во время слежки.
– Так! – встрепенулся он. – Выходят. Пошли!
Выходивших из метро в этот час было совсем немного, из опасений оказаться обнаруженными Кова и Пермень были вынуждены приотстать. Все их внимание было поглощено преследуемыми, по сторонам они не смотрели, и плетущийся позади бродяга их не интересовал. Геолог со своей подругой тем временем свернули за угол. Кова и Пермень ускорили шаг, когда за их спинами прозвучал хрипловатый голос:
– Мужики! Закурить не будет?
Пермень на просьбу никак не отреагировал, а Кова, покосившись мельком, небрежно бросил:
– Па-ашел ты!..
И отчего-то как-то странно икнул. Пермень недоуменно обернулся, успев заметить, что Кова безвольным мешком оседает на асфальт, потом в глазах его ярко вспыхнуло, и Пермень надолго перестал воспринимать окружающий мир.
Драч быстро огляделся. Вокруг никого. Наклонился над неподвижно лежащими телами, охлопал карманы, извлек пухлый бумажник и пистолет из наплечной кобуры одного. Послышался звук приближающейся машины, дальше обыск продолжать не стоило. Драч сунул трофеи в карман и скрылся за углом.
– Быстрее за мной! – приказал он, нагнав Глеба и Анну.
По всей видимости, здешние места он знал очень хорошо. Они бежали какими-то дворами и двориками, пролезали в заборные проломы, пока не очутились возле бревенчатого двухэтажного дома, черного от старости, одна из стен которого была подперта стальными балками. Пошарив под крыльцом, Драч отпер дверь и посторонился, впуская в дом Анну и Глеба.
Внутри пахло пылью, немного сыростью и еще чем-то очень старым. Временем, наверное. На окнах – ситцевые занавески, мебель – какую можно увидеть только в исторических фильмах о событиях начала века.
