Мистер Гослин улегся спать со мной. Он сказал: «Пуфть мама побудет с папой и поговор-рит. Они так редко вфтрречаются».
Ну не мудрец ли этот наш малыш? Вот тут я бы и всплакнула. Но не могу. Слезы застревают где-то в горле. И не проливаются. Надо только вздохнуть пару раз. И все. И тихо. Кароч Словом, мы улеглись, и я читала Мистеру Гослину «Графа Монте-Кристо». Мистеру Гослину надо быть готовым. Столько зла в мире. Есть с кем бороться, когда пройдет детство.
#my_family
И еще. Мне кажется, эти пацики, которые мои родители, по ходу, читают мой дневник. Иначе откуда все знали, что я хочу бини и снуд? И эти люди будут мне что-то говорить…
#gordon_bennett #черт_побери
Чтобы я не расслаблялась дома и всегда помнила, что ученье – зло свет, Полина дала мне домой новый Оксфордский учебник, очень крутой. Мне он нравится: там все живое, интересное и смешное. Ну, например, какой-то юнит рассказывает о профессиях будущего. For example, вертикальный фермер. Вау! То есть фермер, который будет выращивать хлеб, овощи-фрукты в теплице-небоскребе. И если я такая, жена фермера, раньше приходила в поле с узелком (а в узелке пирожки, молоко, луковка с огорода с зеленым хвостом, огурчик колючий, белоснежное яйцо с ярким солнечным желтком, куски свежего черного хлеба, еще горячего из печки, щедро, толсто порезанные, и что-то там еще надежное сытное, непонтовое), приходила, прикладывала ладошку козырьком ко лбу и смотрела вдаль, то теперь я такая, жена фермера, буду подходить к условному небоскребу, где каждый этаж разный – где пшеница колосится, где рожь, где яблоневый сад, да, так если раньше я такая, жена фермера, смотрела вдаль, то теперь я буду смотреть, приложив ладонь козырьком ко лбу, наверх. А он, такой, поет старую песню, Дима эту песню любит, «мне сверху видно все, ты так и знай!». Или вот другая профессия будущего – погодная полиция. Это же вообще knockout! Значит, там так объясняется: на планете ожидается нехватка воды, и эти патрульные полицейские будут следить, чтобы люди не воровали друг у друга дождевые облака! А?! Gor-r-rdon Bennett! (На полях: Это я в другом нашла учебнике, miss Pauline. Так можно говорить, чтобы не ругаться, типа «черт побери!» или «восстоорг!», в таких случаях можно сказать «Гор-р-рдон Бэннет!»)
Ну кароч, Полина дала мне проработать пять страниц, и письменное задание там было ужасно странное. Для меня странное, учитывая мой образ жизни: написать жалобу в администрацию ресторана на плохое обслуживание и кухню. Во-первых, я такая лохушка, что давно не была в ресторане и забыла, как там и что. Во-вторых, я же не из этих, которые на Полину накатали донос, я никогда не жалуюсь. И мои родители – никогда. Ни на санитарку Дарта Вейдера, ни на наших странных бывших соседей из криминального банка, которые просто и легко, пользуясь ситуацией, увели у нас квартиру. Ну, задание я, конечно, выполнила, Полина Игоревна. Скрепя сердце и сцепив зубы. Поскольку за моей спиной стояло все человечество моей страны, вы поймете, когда прочтете сочинение, Полина Игоревна, что мне все-таки пришлось написать эту жалобу. Я даже позволила себе некоторую эмоциональность, что в деловой переписке не «приветцтвуетцца». (На полях: Тут должен был стоять насупленный смайлик, но нельзя.) Вот письмо-жалоба:
Dear sirs!
After a long break, I’ve finally got to your restaurant. Nobody met me at the entrance. I did not know where to hang my coat. The waiter was rude to me and made the remark that customers are not allowed to visit your restaurant wearing stupidly blue things and sneakers.
The food was disgusting. Рasta was cold. And fish was alive! I can not recommend your restaurant to citizens of my great country. Never.
With disrespect, the Аmbassador of Shadanakar,
Lisa Bernadskaya
Господа, после длительного перерыва я наконец попала в ваш ресторан. Никто не встретил меня у входа. Я не знала, куда повесить мое пальто. Официант был невежлив и сделал замечание, что в ваш ресторан не приходят в таком виде: тупо в синем и в кедах.
Еда была отвратительная: паста – холодная, рыба – живая! Я не могу рекомендовать ваш ресторан гражданам моей страны. Никогда.
С неуважением,
посол Шаданакара
Лиза Бернадская
Полина хохотала и кому-то звонила по вайберу и читала. Разговаривала по-английски. И оттуда хохотал мужской голос. Вау! Кому? По-английски?! Это кто?
P. S. Полина хочет купить себе новое платье. О-о!
(На полях: That’s whopping great! Mind your grammar. Аnd your own business!)
#my_future_indefinite
#настоящее_неопределенное
Как-то на днях у Полины говорили о будущем. Как раз Валик собирался уходить, Лали пришла, а я болталась у Полины без дела. И Полина такая: дети, а что вы думаете о вашем будущем? А расскажите-ка мне. Желательно на английском.
М-дя. А я думаю о моем будущем? Да, я только о настоящем начала нормально думать.
Ну, Валик, вздыхая и опасливо косясь на кошек, загудел топик, выученный еще в школе наизусть, – «My future profession».
Для Валика будущее – это Future Simple. То есть Будущее Простое. Он знает, чего он хочет и чего не хочет. И его родители в принципе с ним согласны. Он хочет быть юристом и не хочет, чтобы коты на него пристально смотрели, трогали его ноги и садились на его куртку.
Для Лали будущее – это Future Perfect (То есть Будущее Совершенное). Однозначно Лали будет поступать в медакадемию. В семье даже определили ее специальность – геронтолог. Тем более личный опыт в семье есть – у Лали все прадедушки и прабабушки долгожители. А прапрадедушка женился пять лет назад и покрикивает на свою моложавую, подвижную и ворчливую жену, которой восемьдесят лет: «Молода еще меня учить!»
Мое будущее – Future Indefinite. Будущее Неопределенное. Я, конечно, очень хотела бы стать крутым супержурналистом, репортером. И не потому, что люблю писать. Нет. Этому я смогу научиться у Полины, она и так говорит, что, когда я в хорошем расположении духа, есть видимость, что я подаю надежды. Я хотела бы стать репортером, потому что мне нравятся люди. Как вид. И животные. И деревья. И небо. И разные всякие дела, события, например, стройка – был пустырь, и вдруг – опа! – дом, или был пустырь – и опа! – сад, а в нем яблоньки. Или вот люди, которые умеют по-настоящему петь, рисовать, писать книги. Только по-настоящему. Чтобы навсегда, а не «по-модному». Или прогресс. Как меняется все на глазах. Какие у нас маленькие дети! Это же совсем другой вид людей! Они наша надежда на хорошее будущее. Я очень за них боюсь и переживаю, чтобы дураки взрослые их не испортили.
Но мне кажется, журналистики в нашем городе и в нашей области вроде как и нет. Ну окей, вот если посмотреть наше областное телевидение или почитать газеты… Или новостные сайты в интернете… Ну нет же у нас журналистики! А факультет в университете есть! И каждый год он принимает абитуриентов. И каждый год выпускают или бакалавров, или кто там у них? О! Агния подсказала. (Агния! Не подглядывай! Пей свой чай!) (На полях: Я сижу на кухне, Агнешка шаркает за моей спиной и подсматривает, что я делаю, из-за моего плеча.) Да. Магистров выпускают. Магистры журналистики – «Гаудеамус игитур! Вива Академия!» – в мантиях и квадратных шапках с кисточками! Это что за трюк такой? Кого они обманывают своими хвостатыми шляпами? Это что, ритуал такой: поступить, спеть «Гаудеамус», окончить, нарядиться в мантию, сжечь конспекты и спокойно работать в Макдоналдсе? Ну не знаю… В нашем городе журналистики нет, а в других городах, буквально в двух-трех часах езды, наверное, есть, но там, в их университетах, – свои факультеты и свои мантии, и свои шапки с кисточками. А если университетов два или три в городе, то в каждом есть факультет журналистики. Очень востребованная специальность, судя по всему.
