* * *
Лали очень переживает, что меня троллят в моем новом классе, что надо мной могут смеяться исподтишка. Но нет, на самом деле. Скорей, все равнодушны. Меня это устраивает. Только иногда, когда я силюсь отвечать на уроке, или когда у меня единственной окажется правильно сделанная задача по алгебре или еще что-то, тогда вдруг меня начинают разглядывать с видом: ой, кто это тут? Оказывается, кто-то тут есть? Но я стараюсь вести себя тихо и не высовываться. Маша и Владка говорят, что самое страшное – попасть на язык.
#семейка #it’s_my_family
Моя семья особенная… Miss Pauline, правда? Одним сочинением я не обойдусь. Так что домашнее задание – серия сочинений «Это наша семья».
Ну вот, например, Кузя. Наша героическая Кузя практически не имеет недостатков. Так считает Дима. Так считаем мы все. И мои новые подруги так думают. Они полюбили Кузю с первого взгляда, с ее первого слова. А когда узнали, что это она пишет тексты про женскую сексуальность, про как поймать в сети мужчину, какими духами пользоваться, как правильно носить чулки и правильно ухаживать за своим лицом, Кузя стала для них гуру в области обольщения и косметики. А Кузя такая юная и тощенькая, с хвостиком на затылке, выглядит как школьница, так что ее сложно называть Ксения Олеговна. И тетя Ксения – тоже смешно. Княжне Лали легче. Она зовет Кузю по-грузински традиционно: калбатони Ксения. А Маша, Лена и Владка поначалу звали Кузю «Эммм, слышьте, эммм?» – даже «Слышьте-слышьте, эммм?», пока Мистер Гослин не стал называть маму «Флыфти-флыфти», тогда Кузя им сказала: не учите ребенка плохому, зовите меня Ксенией, да и все. И девочки стали звать Кузеньку не Ксенией, а Ксюшей. Сразу.
Так вот, наша Кузя. Дима ее страшно любит. Когда она борется с нашим старым компьютером, возится и ворчит, когда она сосредоточенно колотит по клавишам, приговаривая концы придуманных фраз, Дима может просто сидеть, подперев щеку, смотреть на нее и любоваться. И у него становится лицо такое детское, трогательное и беззащитное. Ну кино, а не родители! Только у Кузи есть один недостаток. Она ложится в постель с холодными ногами и греет их о Диму. Димы много, и он горячий. Когда мы с Мистером Гослином слышим Димин визг из спальни, Мистер Гослин авторитетно заявляет: «Куфя нофки греет». Дима однажды разорился и купил Кузе электрическое одеяло. Теперь он заранее включает его и, когда Кузя ложится спать, быстро укутывает одеялом ее ножки тридцать пятого размера. Одеяло у нас зовут тоже Дима. Это наша семья.
* * *
А вот еще про семью.
Агния любит праздники. Особенно тщательно и обстоятельно она готовится ко Дню морского и речного флота. Мы в прошлой жизни как раз к этому дню приезжали к Агнии на каникулы, родители всегда подгадывали свой отпуск к первому воскресенью июля. Агнешка готовилась серьезно. Никаких тебе пошлых майонезов или селедок в пальто. К этому торжественному дню она приберегала баночку черной икры, запекала целиком индейку с разнообразными овощами, пекла торт «Анна Павлова» и накрывала «капитанский ужин». Эта ее неувядающая, всегда новая хрустящая льняная скатерть с вышивкой ручной работы! Салфетки в кольцах. (В мельхиоровых. Серебряные Агния продала, когда я первый раз попала в больницу.) Гости, а это были мы, Полина и еще несколько Агнешкиных подруг, обязательно наряжались в лучшее и по-всякому расфуфыривались. На полке старого, практически декоративного камина, рядом с фотографией красавца деда Миши в мундире с погонами, зажигались свечи. Мы пили только шампанское. Ну как мы… Последний раз я участвовала в таком празднике пять лет назад. И шампанское мне дали только лизнуть. Зато я хорошо помню, как Агния вышла к столу в ожерелье из бирманского жемчуга, отделанного золотом. (Которое, как выяснилось в процессе долгого расследования, она потом тоже продала с кучей, как она говорит, побрякушек и деньги переслала Диме.) Ожерелье из бирманского жемчуга дед подарил Агнии на серебряную свадьбу, не дожив до жемчужной.
Так вот. Агния выпивала пару глотков шампанского, ругала правительство словами «тюлькин флот», грозила пальцем куда-то в окно, заявляла заплетающимся языком, что сейчас это не жизнь, а «кессонка» (такая болезнь водолазов, когда кислорода не хватает), и тут же начинала швырять всякими словечками типа «такелаж», «галс» и «яшка», что значит «якорь». А потом принималась печалиться и говорить, что Дима и мы все – ее спасательный леер (это вроде такой трос, которым привязана спасательная шлюпка или типа того) и требовала принести ее Стасика. Стасик – я писала здесь уже, это граненый стакан у моряков. А я тогда, пять лет назад, разбила ее Стасика. И какой бы ни покупали ей стакан взамен, она говорила, что не такой. И вот, когда мы приехали навсегда, мы привезли ей того самого Стасика. Ну а потом, по ее сценарию праздника, она призывала хором петь песни моряков и Утесова, который был почти моряк. Про ту самую девушку из Нагасаки и «Халодныя волны вздымает лавиной широкое Черное море…», и «Раскинулось море широко…». И напоследок «Будь со мною строгой…». Тут она уже плакала и, как говорит Кузя, омывала свою печаль чистыми слезами.
Четыре года, пока я болела, День морского и речного флота никто не праздновал. Этим летом Агнешка собирается возобновить наш семейный праздник. Она уже разучивает с Мистером Гослином все свои любимые песни, потому что в этот раз она хочет пригласить Лали, Лилит и дядю Левона. Мы подсматриваем и растроганно изнемогаем от умиления, слыша, как Мистер Гослин, насупив мордочку, покачиваясь в ритм, старательно выводит: «Таварифь, я вахту не в филах фтаять – фкавал кочегар кочегару…» – особенно выразительно и громко проговаривая каждое слово: «Лекарфтво он дафт, ефли болен…»
Словом, как сказала Полина, мир рушится и сходит с ума, но надежду нам дает купина неопалимая в душе Агнии и праздник, который она с таким рвением, с такой душою готовит, – День морского и речного флота имени моего деда капитана Михаила Бернадского.
Это наша семья.
#its_our_family #семейка #miss_pauline
Полина – наша родная, а мы – ее родные. Дед и его первая жена Лиза в самое тяжелое для Полины время остались единственными ее друзьями, когда ее судили и отправили на поселение. Дед и Лиза слали Полине разрешенные посылки, писали ей подробные письма, смотрели за ее домом и сделали все возможное и невозможное, чтобы и дом, и все в доме до мелочей дождалось Полину, чтобы никто ничего не растащил и не разворовал. И когда она приехала, в ее доме было натоплено, пахло свежим, чистым, жилым и вкусной едой. Полинины родители были расстреляны во время войны в гетто. В Литве. Она была сирота, но сейчас у нее есть все мы. Когда взрослые собираются наконец в субботу и ужинают, и чуть выпивают, Полина быстро хмелеет и признается, что мы, Бернадские, ее счастье. А Кузя хмыкает: «сомнительное». Ну а Дима обнимает Полину за плечи и говорит: «Полинушка, это ты наше счастье». И Полина сбрасывает Димину руку со своего плеча, стучит пальцем по столу и заявляет, что Лизка и Мишка маленький – ее жизнь! И кричит, чтобы никто не смел ей перечить.
#it’s_our_family #семейка #агния_полина
Агния и Полина интересно предсказывают погоду. Высчитывается такая логическая цепочка: у Агнешки начинают болеть ноги, коты Полины становятся вялые и спят по углам, и даже не пристают к Валику. Это значит, скоро дождь и у Лизки упадет давление – так все говорят. Агния звонит Полине: Полэна, как твои коты? Спят, – отвечает Поля. Агния: А у меня ноги крутит. И они хором: Лизка! Давление! И независимо от того, где я нахожусь, у Полины или дома, волокут аппарат мерить мне давление. А в интернет заглянуть нашим дамам не то чтобы не приходит в голову, а просто они не верят в официальные прогнозы. Вообще не верят им всем. В Новый год мы сучили ногами от смеха, когда Агнешка и Полина пререкались с президентом, грубо, без обиняков, не соблюдая приличия. Он им с экрана одно, они ему – да-да! ага! – другое… И главное что: президент им с уважением «вы», «мой народ», «моя нация», а Полина и Агния цыкают зубами и президента на «ты», по имени без отчества, перебивают, возражают, критикуют, хулиганки такие. А производят впечатление культурных дам.
