Как же я тогда позавидовала Джеффу! Вот же человек: добился всего! А я? У меня – всего-то ничего: парочка котов, собак… Майские жуки у нас жили, копались жизнерадостно, даже не заснули зимой, вывели потомство. И весной, выпустив их на волю, мы с ними внесли свою посильную лепту в энергичное пожирание корней клубники, клубней картошки на огородах наших соседей. Крыс белых однажды сыну Дане подарили. Мои нервы тогда сдали. И был Даниил поставлен перед выбором: или крысы, или я. Даня долго колебался, но захотел есть. Крысы не умели жарить курицу. Победила я. Я разрешила оставить их до утра, но на восходе солнца и не позже отнести туда, где их хитростью всучили моему доверчивому ребенку. Я пошла на кухню готовить ужин и только спустя час или два поняла, что могу проворонить свое счастье в виде этих прелестных голохвостых хитрых созданий. И крысы остались у нас, в чем никто и не сомневался.
Паук Еремей. То ли десятый, то ли пятнадцатый. Со счету сбились. Живет в одном и том же месте, в углу террасы. Гоняет мух и комаров. Служит. Жилец. А может, дама. Жиличка. Крольчиха Петрович недавно почила, старушка наша милая. То, что Петрович дама, мы узнали буквально на десятом году ее жизни. И то случайно.
Котята, щенки. Хомяки. Рыбки. Однажды по дому расползлись вьюны. Вообще-то они жили в глубоком тазу. (Каким путем они к нам попали? Кто их принес?) Но кот Тяпа опрокинул на себя таз и пошел гонять вьюнов по дому. Та еще история. Потом Тяпа долго еще играл мышцами, рассказывал соседским курам и котятам: «А я такой его – цап… А он же скользкий… А я – когтем… А он на меня…»
Еще кто у меня есть: голубь Шарль, гулящий как не знаю кто. Не в смысле, что гулит, а в смысле, что гуляет. Охотник до белых голубиц. Хотя не пропускает и других птиц. Отплясывает свои журавлиные танцы даже перед курами, даже перед кошками. Ходок. Летун.
Короче, по мелочи всё. Все любимые, но все равно – маловато. А мне бы хотелось еще маленькую собачку с глазками навыкате, чтоб трусилась и писалась от всего – от радости, от страха, от любопытства… Еще мне бы хотелось попугая жако. Говорливого остроумного собеседника, наглого матерщинника, исполнителя романсов и уличного фольклора. Но это же просто нереально, они – эти собачки, эти попугаи, ленивцы – стоят целое состояние. И как покупать, если по улицам бесплатно бегают несчастные бездомные животные, для которых я бы хотела создать приют. Не такой, как у Джеффа, но что-то вроде. Ну и много чего еще я бы хотела. Ягуара, например, еще с детства мечтала иметь. Причем двоих сразу. Чтобы одному не скучно было. Еще хочу мини-ослика из Сардинии. Он бы мне помогал в приюте для бездомных животных. Развозил бы еду два раза в день. А котятам и щенкам – четыре. И еще хочу птицу кукабарру. Просто чтобы любить. Но главное – приют. И туда уже напихать всех, кто плохо себя чувствует рядом с людьми. Для этого нужно время, силы, выдержка, крепкие нервы, отчаянная ошеломительная любовь ко всему живому, верные друзья-ветеринары и чтоб они были счастливы работать день и ночь бесплатно. И немного (а лучше много, очень много) лишних денег.
Короче, когда я виртуально познакомилась с Джеффом, я приуныла. Я не давала покоя никому и рассказывала всем, какой парень замечательный этот Animal guy, этот Джефф. И попутчикам в поезде «Черновцы – Киев», и тележурналистке, практически такой же популярной в нашей стране, как Джимми в Америке. Она брала у меня интервью, а я протащила-таки в разговор тему животных. В финале задала ей вопрос в лоб: что мы говорим о ерунде, политика-шмалитика, вы мне, положа руку на сердце, честно ответьте, у вас есть какое-нибудь животное, хотя бы утка или пони? В глаза смотрите и отвечайте. И ведущая, деловая, жесткая, бескомпромиссная железная леди, приуныла, как-то осела в кресле печально и, всхлипнув, призналась как на духу, что у нее есть дома только муж. И всё. А она хочет собаку.
– И вам не стыдно? – воскликнула я. – Чего ж вы ждете?!
Признаться, я тогда и сама расстроилась. А я-то сама хороша…
2
Но свершилось, друзья мои! Свершилось! Кто услышал мои стенания, кто узнал о том, что я завидую Джеффу Мюзиэлу, эксперту по животным, судьба преподнесла мне сюрприз руками друзей моих Леши Курилко и жены его Анны.
После концерта в киевском Доме актера они в гримерную пришли. Мы, говорит, приготовили тебе сюрприз. Нам сказали, что ты не любишь срезанные цветы, поэтому мы решили подарить тебе это… Они оба, Леша и Анна, стояли передо мной, как посаженные родители на свадьбе, только лент через плечо не хватало, возвышенные, ликующие и растроганные, мол, вот-вот эта мечтательница станет счастливей всех на свете благодаря нам. Перед собой, как хлеб-соль на рушнике, они осторожно держали что-то большое упакованное в подарочную бумагу и обвязанное ленточками.
– Это что? – прошептала я, по-кошачьи повела носом, насторожилась и спрятала руки за спину…
– Это… – начал Леша, – это не кот, – правильно поняв мою растерянную улыбку, сказал Леша.
Я по-собачьи склонила голову и подняла брови…
– И не собака, – добавила Анна, чтобы я уже не строила иллюзий.
– Тебе понравится. Они… – сказал Леша, – не будут царапать твою мебель. Они не воруют со стола. Они не оставляют шерсть повсюду.
– Они не полезут к тебе в кровать, – подхватила Анна, – не будут по тебе топтаться и будить тебя по утрам, хватать тебя за нос или пальцы ног.
– Нет, – возразил Леша Ане, – конечно, их можно взять в постель…
– А, ну да, взять в постель, конечно, можно… – Анна.
– Но вряд ли тебе это понравится, им так уж точно не понравится, – завершил презентацию Леша и с этими словами вытащил из пакета большой прозрачный контейнер и вручил мне. В контейнере был небольшой пластиковый домик, какой-то грунт уложен на дне, в уголке на крышечке из-под банки лежали кусочки огурца, листик зеленого салата и ломтик яблока. Надкусанный. Больше в пакете не было ничего. И никого. Я вопросительно посмотрела на дарителей.
– А! Это они закопались. От страха.
– Кто?! – у меня подкосились колени, я хлопнулась в кресло и подумала, та-а-ак, Маруся, намечтала, поздравляю. Но кто это? Маленький варан? Американский таракан? Тарантул? Ящерица? Кто?
– Ахатины. Улитки, – невинно хлопая ресничками, улыбнулась Аня.
– Ахатины!
– Аха, – утвердительно кивнула Анна, – большие африканские улитки.
– Ск… сколько?
– Две, – соврали мои друзья, честно и преданно глядя перед собой, избегая встречаться со мной глазами.
Это потом уже я поняла, почему. Это потом я узнала, что ахатины не ленятся, не бьют баклуши, а при хорошем уходе не мешкая начинают увеличивать численность популяции, то есть размножаться. И не шатаются с печальными лицами по миру в поисках – тьфу, какая пошлость – своей половинки. Ахатины – гермафродиты. Так что, для того чтобы снести улиточьи яйца, ахатина оглядывается вокруг, беззастенчиво хватает первого попавшегося сородича, они договариваются или бросают на пальцах, кто из них двоих будет жених, а кто невеста, женятся по-быстрому и вуаля! – гроздь яиц, из которых бойко вылупляются маленькие нежные ахатины. И вслед за родителями давай размножаться с бешеной скоростью.
