– Послушайте, что происходит? Простите, у меня случился экзистенциальный кризис, поэтому я прослушала.
На экране вновь появляется лицо Элли – она наклоняется и устремляет на меня Грозный Взгляд Старшей Сестры.
– Может, попробуешь сосредоточиться на том, что касается тебя напрямую?
– Может, прекратишь злиться, учитывая, что всё это вообще происходит из-за тебя? – огрызаюсь я.
Мама касается моей руки и легонько качает головой.
– Не сейчас, девочки, – говорит она и мельком смотрит на Эл, по ту сторону экрана. – И тебя тоже попрошу.
Эл хмурится, и я вижу, как она оглядывается на Глиннис, которая дипломатично копается в телефоне, не обращая внимания на нашу разборку.
– План таков, – говорит Глиннис, по-прежнему не глядя на нас. – Ты приедешь на лето сюда. В Шотландию. В кругу Элеоноры и Александра будет гораздо проще уберечь тебя от нежеланных контактов.
– Не хочу ни в какой круг, – отвечаю я. – И потом, я не могу ехать в Шотландию. Мы с Изабель собираемся в Ки-Уэст через две недели.
Мама кивает.
– Действительно. И ты так долго об этом мечтала. Может быть, потом…
Глиннис придвигается чуть ближе, и ее улыбка превращается в гримасу.
– Извините, – говорит она, – но родные Александра настаивают, чтобы мы решили эту проблему как можно быстрее. Планы на лето уже составлены. Честное слово, гораздо проще было бы отправить Дэйзи в Шотландию сейчас.
– Проще для кого? – спрашиваю я, хотя это звучит глупо: разумеется, она имеет в виду королевскую семью и Элли.
– Дэйзи, мы хотим тебе помочь, – умоляюще говорит Элли, отводя волосы с лица.
Я впервые замечаю, какой острый у нее подбородок. В последний раз, когда мы виделись, сестра выглядела чуть более худой, чем обычно, но теперь я понимаю, что она сделалась совсем тощей. Под глазами у Элли фиолетовые тени. Обо мне написали один какой-то глупый пост, и то я выбита из колеи. Как чувствует себя человек, о котором пишут тысячи постов?
Но потом я вспоминаю, что Элли вынуждает меня отказаться от поездки, о которой мы с Изабель мечтали почти год. И что я теперь скажу подруге? «Извини, моя сестрица использовала свои связи, и я никуда не поеду».
Это всё очень глупо, но у меня сжимается горло.
– Нет, – говорю я. – Я не стану подводить Изабель из-за одного идиота в интернете. Мы так долго планировали эту поездку. В Ки-Уэст приедет Эш Бентли, а она наша любимая писательница, и…
Элли, вздохнув, воздевает руки.
– Господи. Изабель может приехать в Шотландию погостить.
Глиннис кивает и тычет в экран смартфона.
– Эш Бентли, вы говорите?
Еще несколько нажатий – и она улыбается.
– В следующем месяце у нее книжный тур в Британии. Я позвоню ее издателю и попрошу внести в график остановку в Эдинбурге. Мы привезем вашу подругу сюда, и она повидает Эш Бентли.
– Прекрасно, – говорит Элли и поворачивается ко мне. – Вот видишь? Всё улажено.
Я молча смотрю на сестру, а потом отвечаю:
– Нет, не улажено. Я не хочу, чтобы ваши люди тянули за какие-то там нитки. Я хочу увидеть Эш Бентли в Ки-Уэст, через две недели, с Изабель, как мы и планировали. И дело не только в том, чтобы взять автограф. Мы хотели на конвент. Это…
Я замолкаю, поскольку понятия не имею, как донести до них, что это событие, которого я страстно ждала. Для Элли это всего лишь мое очередное глупое хобби. Но для меня конвент должен был стать главным событием лета…
Глиннис откидывается на спинку кресла, уступая место Элли. Моя сестра нехорошо прищуривается и, понизив голос, просит:
– Мама, объясни ей.
Я поворачиваюсь и смотрю на маму, которая нервно проводит руками по волосам. Она светлая, как Элли (и я была такой же, пока не покрасилась), но волосы у нее пепельного оттенка и подстрижены нарочито небрежно. Они обрамляют лицо – мое лицо, только старше. И, когда мама смотрит на меня, я заранее знаю, что она собирается сказать.
– Ты поддерживаешь Эл, – говорю я.
Мама кладет руку мне на плечо.
– Милая. Это ведь честный компромисс. Даже более того.
Беда в том, что она права. Я понимаю, что пойти на маленькую раздачу автографов лучше, чем на огромный конвент, где мы будем просто лицами в толпе… но это была наша идея. Наш план, наш выбор. А в том, что предлагают мне сейчас, ничего моего нет.
Я молчу. Элли берет ноутбук и подносит его ближе к лицу.
– Это не просто какая-то случайная сплетня, Дэйзи, – говорит она. – Глиннис из вежливости не сказала тебе, но здесь это попало в газеты. И я бы очень хотела, чтобы мои будущие родственники повстречались со всеми вами и своими глазами увидели, что вы приятные и абсолютно нормальные люди.
– А мы нормальные? – спрашивает папа и тянет себя за волосы. – Какая досада…
Глиннис снова забирает ноутбук и озаряет нас бодрой улыбкой. Интересно, не слишком ли нагло прозвучит, если я посоветую ей убавить яркость. Потому что эта улыбка выглядит так, как будто Глиннис собирается нас съесть.
– Мы планировали семейный съезд ближе к свадьбе, – говорит она, – но, поскольку сейчас лето, получится еще лучше. Надеюсь, вы все согласны.
– Нет, – повторяю я. – Потому что у меня есть… как это называется? Предварительные договоренности. И потом, я еще не изучила протокол. Я могу сказать что-нибудь не то и вызвать международный скандал. Вдруг из-за меня Шотландия объявит войну Флориде? Что тогда, Эл?
Моя сестра сидит, зажав прядь волос в кулаке и слегка склонив голову набок. Она нехорошо прищуривается.
– Почему ты такая?…
Я пожимаю плечами:
– Наверное, в папу.
Папа, сидя рядом, повторяет мой жест.
– Похоже на то, – соглашается он.
Если бы Глиннис не сидела рядом, Элли, возможно, захлопнула бы ноутбук.
Мама, как всегда, выступает в роли миротворца.
– Так, хватит. Я ваша мать, и за мной последнее слово. Глиннис, вы полагаете, что, если отправить Дэйзи к вам на время предсвадебной суматохи, ей будет проще?
– Мама! – вскрикиваю я, но она предостерегающе вскидывает руку, продолжая смотреть на экран.
Глиннис отрывается от телефона и вновь сверкает людоедской улыбкой.
– Да. Чем больше у нас контроля над ситуацией, тем лучше. Я понимаю, что один глупый пост не выглядит чем-то страшным, но, поверьте, такие вещи склонны набирать обороты.
Она произносит это слово с таким выражением, что я буквально вижу перед собой маховое колесо.
Прежде чем кто-нибудь из нас успевает что-то сказать, Глиннис продолжает:
