– Подарок в честь помолвки? – переспрашивает старший принц.
Себ, рысью взбежав по ступенькам, смотрит через плечо и с гордостью объявляет:
– Твой собственный дом в холмах. Знаешь, отсюда такой вид!..
– Ты купил для нас дом? – уточняет Элли, отходит от Алекса и идет вслед за Себом.
Я замыкаю шествие, а двое парней в килтах – Стивен и Дональд – внезапно пристраиваются по бокам.
– Я такого цвета в жизни не видел, – говорит Стивен.
Или Дональд? Я так и не поняла.
– Спасибо, – неуверенно отзываюсь я, хотя и сомневаюсь, что это был комплимент.
– Эй, вы двое, не надо ее присваивать! – кричит кто-то, стоя в дверях.
Я поднимаю голову и вижу еще одного потрясающе красивого парня. На нем джинсы, клетчатая рубашка и жилет, который изрядно поубавил бы привлекательности любому другому человеку – но у него густые каштановые волосы, прелестные глаза и обаятельная улыбка. Со всем этим даже жилет не справится.
– Шербурн, – говорит он, спустившись, чтобы пожать мне руку.
Я моргаю. Разве не так называется замок, куда мы едем? Так почему он… Ах да. Шербурн – не фамилия, а титул. Маркиз Шербурн. Замок, куда мы собираемся, принадлежит ему.
Блин, как правильно приветствовать маркиза? Ваша светлость? Нет, это герцог. Нужно было прочитать дурацкие заметки Глиннис. Я обещаю себе, что тщательно их изучу, как только мы приедем в замок.
Но, прежде чем я успеваю что-нибудь сказать, в дверях появляется очередной парень, с бутылкой в руках. Его золотые волосы растрепаны, но так картинно, что вряд ли это простая случайность.
– Точнее, Шербет, – говорит он и подмигивает мне.
Я немедленно заливаюсь румянцем.
Интересно, что за феромоны от них исходят?
Шербурн, он же Шербет, пихает светловолосого локтем и слегка наклоняет голову, глядя на меня.
– Извините Гилли. Он вырос в сточной канаве, и манеры у него ужасные.
– Гилли? – повторяю я.
Светловолосый тоже пожимает мне руку.
– Эндрю Макгилливрэй, – произносит он и жестом приглашает нас всех войти внутрь.
В доме каменные полы и массивная мебель. И такой огромный камин, что в нем впору жарить слона. Там весело потрескивает огонь. Вся задняя стена представляет собой огромное окно, которое выходит на зеленые холмы, покрытые непрерывно движущимися тенями и пятнами света. В долине пасутся овцы, которые кажутся маленькими белыми пуховыми комочками. Должна признать, это неплохой свадебный подарок.
Улыбнувшись, я отворачиваюсь от окна.
И чуть не врезаюсь в следующего парня. Господи, сколько красавчиков способен вместить один деревенский дом?!
Он протягивает руку и помогает мне устоять на ногах. У него русые волосы, почти каштановые, и потрясающие скулы, которые я до сих пор видела только у статуй. Как и остальные, этот тип похож на романтического поэта, который решил присоединиться к школьной рок-группе. Он глядит на меня зелеными глазами.
Неодобрительно?…
Да, да, верхняя губа у него вздернута, и это так странно, что я отступаю.
Он выше Шербета и Гилли, но ненамного выше меня. Впрочем, незначительная разница в росте вовсе не мешает ему смотреть сверху вниз.
– Ну? Всё нормально? – спрашивает он.
Голос у этого парня ниже, чем у остальных, но произношение такое же манерное. Каждая буква звучит необыкновенно четко. Взгляд устремлен мимо меня, в окно.
И вдруг я понимаю, почему он кажется таким знакомым.
– Монако! – восклицаю я, и парень растерянно моргает.
– Монтерс, – поправляет Гилли, который подходит к нам и хлопает приятеля по плечу. – Майлз Монтгомери, профессиональный придурок, – говорит он, широко улыбаясь, и Майлз, кажется, не обижается.
– Она имеет в виду тот случай с Себастьяном, – объясняет он, и я так смущаюсь, что, по ощущениям, делаюсь одного цвета со своими волосами.
– Я кое-что почитала… – говорю я, но не поправляю дела. Гилли весело фыркает.
– Удивительно, что ты вообще сюда доехала, если взялась читать про закидоны Себа.
Монтерс смотрит на меня с непонятным выражением лица. Все парни здесь красивы, но этот… особенно интересен. Безупречное лицо, отличная фигура, глаза удивительного оттенка. Пускай Шербет маркиз, но у Майлза аристократизма больше, чем у любого из них.
Или он просто выделывается.
– Я и не знал, что желтая пресса считается «чтением», – говорит Майлз, сложив руки на груди и – да, несомненно, выделываясь.
Я принимаю такую же позу.
– Ну да, ничего другого мы в Америке и не читаем, – говорю я. – Желтая пресса вместо книг, убогие кусочки сыра в полиэтилене на завтрак… короче, пропащая страна.
Гилли ржет при этих словах и тычет Майлза локтем под ребра.
– Блин, чувак, она тебя срезала.
Майлз смотрит на меня и то ли подмигивает, то ли морщится. Мне так и хочется спросить, в чем проблема.
Но, прежде чем я успеваю произнести хоть слово, Себ выходит на середину комнаты, держа бокал с шампанским.
– Тост! – восклицает он.
Шербет разносит шампанское. Я благодарю его и беру бокал.
Элли следует моему примеру, а Алекс медлит: он подозрительно смотрит на брата, слегка склонив голову набок.
– За Александра и Элли, – говорит Себ, и мы все поднимаем бокалы и повторяем:
– За Александра и Элли.
Я делаю крошечный глоточек. Пузырьки щекочут в носу; я морщусь и ищу какое-нибудь незаметное место, чтобы поставить бокал.
Мой выбор падает на маленький столик возле дивана. Я поворачиваюсь к нему, и тут входная дверь с грохотом распахивается.
– Какого черта здесь творится?
По крайней мере, мне кажется, что человек, стоящий на пороге, это сказал. Лицо у него красное, из-под кепки торчат седые волосы, белая борода спускается до груди. Он говорит с таким акцентом, что все слова, по большей части, звучат как смесь рычания и бульканья.
Но, совершенно точно, он очень зол.
Стоя в середине комнаты, Себ ухмыляется и грозит ему пальцем.
– Макдугал, – говорит он, тоже с шотландским акцентом – музыкальным, но разборчивым. – Тебе сегодня здесь делать нечего.
– Что случилось? – спрашивает Элли, глядя то на Себа, то на вошедшего.
Алекс выступает вперед, расправив плечи.
– Себастьян… – начинает он.
Макдугал продолжает что-то говорить, быстро и гневно. Щеки над белой бородой краснеют, он грозит пальцем и, вероятно, ругается. Хотя я понятия не имею, о чем идет речь, всё это выглядит не очень-то дружелюбно.
