Незнакомец вздохнул и полез в карман.
– Московское управление угрозыска, помощник агента Опалин, – заученной скороговоркой пробубнил он, предъявляя удостоверение. – Ваши документики, граждане, а затем мы с вами побеседуем под протокол.
Глава 2
Потревоженный улей
Опалин сразу почувствовал, что его собеседники насторожились. Румяный пижон с трубкой, тыкавший ему, нашелся быстрее, чем второй – худощавый остролицый блондин с прозрачными глазами и независимым выражением лица.
– Э-э… это вы по поводу украденной машинки пришли?
– Какой еще машинки? – хмуро спросил Опалин и прикусил язык, но было уже поздно. Надо было потянуть время, послушать, что они будут говорить, а теперь они точно знают, что он тут не из-за машинки вовсе.
– «Ундервуд», хорошая машинка была, – вздохнул блондин. – Весной пропала из кабинета машинисток. До сих пор не могут понять, как ее вынесли.
– 800 рублей стоила, – добавил пижон. – Тогда еще гражданин какой-то ходил по коридорам, книжки пытался продавать. Наверное, он ее и спер.
– Но если вы не из-за машинки, зачем же вы здесь? – осведомился блондин, испытующе глядя на посетителя.
– Вам известен гражданин Колосков Алексей Константинович? – спросил Опалин официальным тоном, который плохо вязался с его тонкой шеей и молодым лицом.
– Конечно, известен, он зам Оксюковича! – вскинулся пижон. – А что с ним такое?
Опалин кашлянул:
– Ну… пропал. Вот, разбираемся.
– Это вы зря разбираетесь, – не удержался Степа. – Он в Харькове, с одной… С любовницей своей, короче.
– Вы его там видели?
Вопрос был задан вполне вежливо, но Глебов почему-то смутился.
– Я… мне Марья Дмитриевна сказала…
– А Марья Дмитриевна – это кто?
– Тетерникова, наша старшая машинистка, – ответил за Глебова Басаргин.
– Работает в этом же здании?
– Да, – кивнул пижон.
– Вот и отлично. Давайте ее сюда.
На лице Степы выразилось смятение. Не то чтобы он не привык быть на посылках, но ему куда больше нравилось выполнять поручения лиц, более значительных, чем он сам, а Опалин с его юношеским лицом и странной одеждой не внушал достаточного пиетета. Помявшись, Глебов скрылся за дверью: он рассудил, что произведет в редакции впечатление известием о появлении агента, который расследует бегство Колоскова. На столе Должанского зазвенел телефон, но Басаргин и не подумал брать трубку.
– Я не знаю, что там сказала Марья Дмитриевна, – начал он, – но учтите, пожалуйста, что наши барышни любят пофантазировать…
– Это кто сейчас вышел? – спросил Опалин, покосившись на дверь.
Только теперь Басаргин разглядел возле его виска довольно широкий зарубцевавшийся шрам, отчасти скрытый давно не стриженными темными волосами. «Однако… кастет, что ли? Нет, не похоже… А может быть, и кастет… Опасно у них там, в угрозыске, ох, опасно…»
– Его зовут Глебов, Степан Сергеевич, – ответил он на вопрос собеседника. – Он тут работает.
– А вы?
Басаргин назвал себя и добавил, что тоже трудится в «Красном рабочем». В доказательство ему пришлось предъявить редакционное удостоверение с фотографией, печатями и подписями.
– Профсоюзная книжка у меня дома хранится, – пояснил он.
В то время профсоюзная книжка была основным документом, удостоверяющим личность, но так как далеко не все граждане состояли в профсоюзах, то показывали любой документ, который был под рукой. Мысленно Басаргин приготовился к вопросу о том, почему книжка находится дома, но Опалин ничего не стал говорить, а сел за стол и внимательно прочитал все, что значилось в удостоверении, включая адрес и телефон редакции.
– Вы хорошо знали Колоскова? – спросил он, подняв глаза на Басаргина.
– Мы работали вместе. Конечно, знал. А что с ним случилось?
– С чего вы взяли, что с ним что-то случилось? – осведомился Опалин неприятным голосом.
«Щенок», неожиданно рассердился писатель. Корчит из себя важную персону, пользуясь тем, что он представитель власти, у которого есть право задавать любые вопросы.
– Вы о нем говорите в прошедшем времени, – язвительно напомнил Басаргин. – Так, словно его больше нет.
И он с удовлетворением отметил, как нахмурился его собеседник. Тоже мне, вздумал таинственность разводить! Мальчишка.
– Ну, есть или нет, еще предстоит разобраться, – проворчал Опалин, исподлобья глядя на собеседника. – Знаете, обычно, когда люди исчезают, их потом находят… не очень живыми.
Выражение «не очень живые» живо напомнило Басаргину Матюшина, который в газете отвечал за хронику происшествий и периодически выдавал перлы вроде «был убит насмерть». Но тут вернулся Должанский и с удивлением поглядел на юнца, устроившегося за его столом. В нескольких словах Максим Александрович объяснил, в чем дело.
– Очень приятно, я Должанский, Петр Яковлевич… кхм… Да, конечно, можете взять бумагу. Чернила не очень, но уж какие есть…
Опалин стал заполнять протокол. Переписав из удостоверения Басаргина сведения о нем, он вернул писателю документ и стал задавать вопросы по существу. Когда Максим Александрович последний раз видел Колоскова? Не казался ли он встревоженным? Были ли у зама враги?
– Ну, видел его, – бормотал Басаргин, морща лоб, – в середине августа, перед тем, как он должен был уехать в отпуск… Где? Да здесь же… в смысле, в этом здании. Враги? Ну… мы не были с ним коротко знакомы, чтобы я знал такие, гм, интимные подробности…
Все происходящее начало его забавлять: серьезность агента МУУРа, который расследует таинственное исчезновение человека, удравшего к любовнице, казалась нелепой, вопросы – лобовыми и глуповатыми. «Ему бы подучиться где-нибудь, – подумал Басаргин, заметив, что Опалин пишет с орфографическими ошибками, – лицо-то у него неглупое… А вот шрам нехороший. Кто-то пытался ему голову проломить… интересно, кто это был?»
Меж тем Степушка Глебов суетился, бегая из кабинета в кабинет, и рысцой преодолевал извилистые и длиннейшие, как путь к духовному очищению, коридоры трудового дворца. Хотя Опалин недвусмысленно послал Степу за старшей машинисткой, инстинкт подсказал Глебову, что прежде всего о визите незваного гостя надо поставить в известность редактора.
Он метнулся к Оксюковичу, но узнал: тот только что уехал по делам в казенном автомобиле. Тогда Степа побежал искать заведующего и настиг его в одной из курилок.
– Поликарп Игнатьевич, там агент МУУРа… – выпалил запыхавшийся Глебов. – Про Колоскова вопросы задает…
Поликарп раздавил окурок папиросы и пожелтел лицом.
– Это Ксения, идиотка, везде бегала и требовала, чтобы ей вернули мужа, – проворчал он. Ксения Александровна была супругой без вести пропавшего зама. – Как зовут-то?
