Соня кивнула, все еще глядя в сторону окна, как показалось Рите, с интересом, но без страха. Рита села на кровать, прижав к себе девочку, и тоже обернулась, почувствовав, как сердце снова сорвалось в галоп: по стене от окна протянулась длинная тень, похожая на корявую руку старой ведьмы. Лишь когда рука качнулась вверх-вниз, Рита поняла, что это всего лишь тень от ветки дерева, растущего у окна.
Сабина продолжала плакать, бормоча что-то по-немецки. Рита поняла только, что она утверждала, будто в комнате кто-то был.
– Тебе приснилось, – уговаривала ее Ирина, пытаясь отнять руки от лица.
– Нет! – еще громче заплакала Сабина. – Здесь кто-то был! Большой, черный.
Рита не слушала дальше. Она и так с трудом понимала детский немецкий, а теперь, перемежающийся всхлипываниями и рыданиями – и подавно. Наверное, девочке действительно приснился кошмар. Однако что-то все же заставило ее наклониться к Соне поближе и тихо спросить:
– Здесь кто-то был? Ты тоже видела?
Соня посмотрела на нее огромными глазами, в которых не было ни капли испуга, а затем кивнула.
– Окно разбито, – внезапно сообщил Франц, пытаясь шторой хоть немного закрыть проем. – Наверное, веткой ударило, тут дерево совсем рядом растет, девочки и испугались.
– Она порезалась! – вдруг воскликнула Ирина, отняв наконец ладони от лица Сабины. – Франц, она вся в крови!
– Вынеси ее отсюда, – велел тот, отходя от окна.
Ирина тут же подхватила Сабину на руки и торопливо направилась в коридор. Рита только сейчас увидела, что пижама девочки действительно окрашена в алый цвет. Пятна крови остались и на полу в том месте, где она стояла. Укутав Соню в одеяло, Рита последовала за ними, чувствуя, как в босые ноги впиваются острые маленькие осколки разбитого стекла. Странно, что она не заметила их, когда только вошла в комнату. Наверное, так торопилась к девочкам.
К этому времени на крики из своей спальни выглянули и старшие Веберы, и Анна с парнем.
– В чем дело? – испуганно спросила Елизавета Дмитриевна, а затем, увидев капли крови, падающие на пол вслед Ирине и Сабине, отшатнулась и зажала рот руками.
– Она порезалась? – гораздо спокойнее, но тоже с заметной тревогой в голосе спросил Гедеон Александрович.
– Окно разбилось, – на ходу сообщил Франц, сбегая по лестнице вниз следом за женой и дочерью. – Саби сильно порезалась.
– О боже, – выдохнула Елизавета Дмитриевна. – Нужно в больницу?
Эти слова заставили Риту очнуться. Она врач или кто? Она торопливо побежала за Ириной, на ходу бросив:
– Принесите кто-нибудь сиреневую сумку из нашей комнаты, там есть медикаменты.
Сергей, парень Анны, кивнул и тут же побежал в комнату. Соня, как любой любознательный трехлетний ребенок, часто падала, разбивала коленки и локти, а потому Рита давно приучила себя везде брать с собой сумку с перекисью, бинтами, пластырями, пантенолом и прочими лекарствами, которые могут пригодиться, даже если они ехали туда, где аптечка в принципе должна быть.
Когда Рита вместе с Соней на руках спустилась вниз, Ирина уже успела отдать все еще рыдающую Сабину Францу, а сама надевала шубу прямо на пижаму. Рита сунула Соню в руки Анне и подошла к Францу, чтобы лучше осмотреть порезы девочки.
– Не трогай ее! – тут же велела Ирина.
– Я только посмотрю, может быть, смогу помочь, – мягко сказала Рита.
Ирина собиралась еще что-то возразить, но ее опередила Елизавета Дмитриевна:
– Маргарита врач, и она уже здесь, а до больницы еще нужно доехать.
Франц осторожно повернул ребенка лицом к Рите, а Сергей, появления которого она даже не заметила, поставил на столик рядом сиреневую сумку.
При ярком электрическом свете картина вырисовывалась не очень радужная: все лицо и шею маленькой Сабины покрывали глубокие порезы, особенно сильным был порез на правой щеке, протянувшийся от виска к уголку рта и задевший глаз. Рита задержала дыхание от ужаса, увидев это. Она никогда не хотела быть хирургом, и такие травмы пугали ее.
Кожа ладоней стала на несколько градусов горячее, и Рита закусила губу, пытаясь сдержать желание помочь. Тут же перед ее мысленным взором возникла собственная окровавленная изломанная нога. Она пока не знала как, но была уверена, что эти странные не то сны, не то видения связаны с ее даром. Потому что именно так выглядела нога Марка, когда его вытащили из разбитой машины. Нога, которой она в последнее время все чаще немного помогала, забирая ее боль на себя.
И все же она не устояла. Пока они доедут до больницы по заснеженным дорогам, Сабина может потерять глаз, если этого еще не произошло. А большой уродливый шрам останется уже точно.
Рита протянула руку и осторожно положила раскрытую ладонь на ее лицо. Сабина вскрикнула, а Ирина рядом дернулась к ней, но Елизавета Дмитриевна удержала ее.
Как всегда, когда она не возвращала к жизни умерших, а исцеляла болезни, серебристые нити заструились не от нее к пострадавшему, а наоборот. Они протекали сквозь кожу, разогревая ее еще сильнее, причиняя боль, струились по венам и собирались на ее собственном лице. Ладонь и щеку жгло огнем, Рита даже зажмурилась от боли, но руку не убрала. Сабина мгновенно затихла, замерла, как будто не могла пошевелиться. Нити все еще струились по венам, и Рита крепко сжала зубы, заставив себя второй рукой легонько провести по другой половине лица Сабины, по шее и груди, «убирая» остальные порезы. Ее собственная кожа, конечно же, чувствовала каждую ранку на себе, однако это отвлекало от горящего огнем лица.
Наконец спустя несколько долгих минут поток нитей уменьшился и постепенно совсем исчез, и Рита смогла убрать руки. На коже Сабины остались только следы крови, но порезов больше не было. Ее собственное лицо все еще болело, однако на нем ничего не проявилось. Она забирала болезни и травмы на себя, но в гораздо более слабой форме.
Только сейчас она почувствовала несколько, мягко говоря, удивленных взглядов на себе. Она нарушила завет бабушки, и сейчас ей предстояло за это расплачиваться. Не следовало демонстрировать свой дар на глазах у стольких людей, но так сложно было удержаться, когда девочка возраста ее собственной дочери плакала и страдала. Она открыла глаза и первым делом встретилась взглядом со стоявшим напротив нее Францем.
– Что ты сделала? – охрипшим от волнения голосом спросил он.
– Это неважно, – едва слышно ответила Рита. – Но теперь с ней все хорошо, к врачу уже не нужно.
Оцепенение было сброшено. Ирина тут же подошла к Францу и забрала Сабину.
– Я уложу ее, – заявила она, не глядя на Риту.
Та сделала шаг назад, чтобы не мешать, и опустила голову. Это было странное чувство: ей было неловко перед Ириной, как будто она поранила ее ребенка, а не вылечила. Ирина торопливо прошла мимо нее и побежала вверх по лестнице. Чтобы чем-то занять себя, Рита забрала у Анны Соню, преувеличенно тщательно закутывая ее в одеяло.
