– Марк, в чем дело? – уже спокойнее, стараясь контролировать дыхание и внимание, спросила она.
– Я ошибся, я с самого начала ошибся. – Марку до более или менее спокойного состояния было еще далеко, но не он вел машину и мог позволить себе волноваться за них обоих. – В салоне, когда мы с Алексом вызвали призрак Ивана, он не только назвал твое имя. Он еще сказал, что она придет за тобой, и я что-то отдам сам. Я подумал, что ей – то есть Лизе, как понял позже – нужна ты. И все это время строил теории вокруг тебя. Но я ошибся. Когда Иван появился в первый раз, в гостиной до рождественского ужина, Белль как раз спрашивала у меня, почему я называю нашу дочь Гретхен. И я сказал, что это сокращение от Маргариты. Что у меня дома две Маргариты, понимаешь? Духи бывают растерянны, особенно сразу после смерти, он и подумал, что Гретхен и есть Маргарита. Он имел в виду не тебя, а ее. Не ты нужна Лизе, а она.
Рита почувствовала, как дыхание снова сбилось, а руки крепче вцепились в руль. Пустые дороги позволяли ехать быстро, но мысли в голове снова спутались в один панический клубок, и ей с трудом удавалось следить за дорогой.
– Но Женя… – выдавила она. – Женя ведь сказала, что ей нужен мой дар.
Марк потер руками лицо, вспоминая разговор в кафе.
– Я спросил у Жени, что ей нужно от тебя. Буквально «что ей нужно от Риты?» Еще и уточнил, что Рита – это девушка, которой она продала шары на ярмарке, понимаешь? Я сам запутал ее. И она сказала: «Дар». Потому что конкретно от тебя Лизе нужен именно дар. Самый главный дар, который может быть у женщины, который есть у тебя. Вовсе не способность исцелять болезни.
Рита судорожно кивнула. Она тоже вспомнила объяснения Лизы, какая душа нужна Смерти. И маленькая Соня подходила идеально.
– Но почему именно сейчас?
– Я не знаю, – Марк покачал головой. – Не знаю. Не знаю, почему сейчас, не знаю, почему призраки говорили такими загадками. Но мы спросим у нее, когда найдем.
Рита снова кивнула. В глубине души она понимала, что если Смерть захочет скрыться, едва ли кто-то из людей сможет найти ее, но запрещала себе даже думать так. Они найдут Соню, по-другому и быть не может. И не стоит прислушиваться к той щемящей тоске в груди, которая появилась там, когда пару часов назад Рита увидела на столе кружку с недопитым какао.
Большая машина неслась по ночным улицам, нелепо украшенным к Новому году, так быстро, насколько только хватало смелости у водителя, ни разу в жизни осознанно не нарушавшего правила.
– Позвони Лере, – внезапно предложила Рита.
Марк непонимающе посмотрел на нее, и она пояснила:
– В прошлый раз именно Лере удалось заставить Лизу говорить. Может быть, нам и сейчас понадобится ее помощь.
Марк нерешительно посмотрел на телефон, который держал в руках с того самого момента, как разговаривал с матерью и даже не подумал спрятать его в карман. Он не был уверен, что Лера с радостью согласится помочь после того, что он наговорил ей прошлой ночью на озере, но разве его должны волновать такие мелочи, когда на кону стоит жизнь его маленькой дочери?
Лера ответила быстро, но голос ее звучал очень недовольно. Хоть ответила, и на том спасибо.
– Чего тебе?
– Лер, мне нужна твоя помощь.
– Опять выпить с тобой? Пошел ты к черту, Марк!
– Лера, пожалуйста, выслушай меня. Речь идет о моей дочери.
– А мне плевать. Меня не было в твоей жизни четыре года, и ты как-то справлялся. А мне нравилось жить без тебя, поэтому пошел ты!
Она сбросила звонок, и Марк бессмысленно смотрел на экран телефона, пока тот не погас, хороня в своей темноте надежду на помощь.
– Ну что? – тревожно спросила Рита, бросив на него несколько коротких взглядов.
– Она не станет помогать, – бесцветным голосом отозвался Марк. – Я… наговорил ей много лишнего. – Он посмотрел на Риту с кривой ухмылкой, и она увидела в его глазах сожаление и безнадежность. – Талант у меня – говорить лишнее.
Рита шумно вздохнула и протянула к нему руку.
– Дай мне поговорить с ней.
Марк снова набрал номер Леры и включил громкую связь, чтобы Рита не отвлекалась от вождения. У него и так неприятно сосало под ложечкой, когда он смотрел на стрелку спидометра.
– Что именно тебе не понятно? – раздался на весь салон недовольный голос.
– Лер, это Рита. Пожалуйста, выслушай меня.
Лера вздохнула, однако на этот раз перебивать не стала.
– Нам нужна твоя помощь, – продолжила Рита, и Марк впервые отметил, что ее голос дрожит. До этого момента она казалась ему собранной и решительной. – У нее… у Лизы наша дочь. Пожалуйста, помоги в последний раз, и больше мы тебя не побеспокоим. Я обещаю.
В трубке целую вечность висела тишина. Было слышно, как хлюпает под колесами разлетающийся в стороны грязный снег, как шуршат по мокрому асфальту шипы. Ни Рита, ни Марк тоже не решались нарушить эту тишину.
– Лео вернулся, – наконец неуверенно произнесла Лера. – Я не думаю, что он будет рад, если я снова ввяжусь во что-то. Ему стоило больших трудов привести меня в тот вид, в котором я нахожусь сейчас.
– Лера, – перебила ее Рита, – помнишь, ты как-то просила меня о помощи? Ты говорила, что если бы это зависело от тебя, ты сделала бы все, что в твоих силах. Но тогда ты помочь не могла, – голос сорвался, и Рита была вынуждена откашляться, чтобы продолжить. – И просила меня. Я помогла тебе. Пожалуйста, сделай сейчас то же для меня.
В машине снова повисла тишина. Оба слышали шумное дыхание Леры, которая решала, стоит ли помогать. Еще никогда в жизни Марк так не жалел о своих словах и поступках. Он бросил быстрый взгляд на Риту, гадая, винит ли она его в том, что Лера отказывает им, но она отчаянно вцепилась в руль и внимательно следила за дорогой, закусив губу и, казалось, даже не дыша. Когда пауза совсем затянулась, она глубоко вдохнула, собираясь сказать что-то еще, но Лера опередила ее:
– Хорошо. Куда мне ехать?
Рита назвала адрес, и лишь когда соединение оборвалось, она почувствовала, как по щекам потекли слезы. Еще рано расклеиваться, велела она себе. Еще ничего не кончилось. Нужно собраться и сделать все возможное и невозможное, чтобы спасти своего ребенка. Эмоции потом, сейчас на них нет времени.
До погруженного в темноту дома Веберов они добрались раньше Леры. Ждать, пока откроются автоматические ворота, не стали. Остановили машину у калитки и почти бегом кинулись внутрь, хотя внутренний голос и подсказывал Рите, что в доме никого нет. Соня не любила темноту, даже на ночь в спальне, где они спали втроем, всегда оставался включенным ночник. Если бы она находилась внутри, свет горел бы хоть где-то.
Хромая так, что казалось, он упадет при следующем шаге, Марк добрался до крыльца и открыл дверь своим ключом. Оглушающая тишина обрушилась на них, едва они влетели в холл.
