Рита и место жительства сменила бы, уехала бы куда-нибудь в область, но не могла бросить бабушкину квартиру. Тем более бабушка начала сниться ей почти каждую ночь. Она не разговаривала с Ритой, та все время видела ее как будто со стороны, но Рита чувствовала ее недовольство. И ей было из-за чего быть расстроенной внучкой: ведь она хоть и не по своей воле, но отняла жизнь у человека. Воспользовалась даром уже не во вред себе, а во вред другому. Сделала то, от чего так тщательно бабуля ее оберегала.
Марк не опоздал, но, поскольку Рита по привычке пришла намного раньше положенного времени, ждала она его долго и уже успела разозлиться. На самом деле не было никакой разницы, ждать здесь одной или под кабинетом вдвоем, раньше назначенного их все равно не примут, но Рита искала любой повод злиться на него, поскольку подсознательно понимала: стоит только злости утихнуть, как на ее место придет что-то другое. Что-то очень важное, от чего она отчаянно пытается убежать.
Еще издалека Марк улыбнулся ей, но, наткнувшись на холодный взгляд, тут же стер улыбку и, подойдя ближе, лишь кивнул вместо приветствия.
– Почему ты так долго? – раздраженно спросила Рита.
– Извини, я инвалид, быстро передвигаться не умею, – развел руками он, чем вывел ее из себя еще сильнее.
Он всегда был мастером прикрываться своей инвалидностью, когда ему это выгодно! Впрочем, выглядел он действительно плохо: давно нестриженные светлые волосы скоро можно будет завязывать на затылке, небрит, в испачканной краской футболке и джинсах, которые были ему явно не по размеру. За эти три месяца они встречались несколько раз, имея общего ребенка, нельзя изолироваться друг от друга, но только сейчас Рита заметила, что он сильно похудел. Должно быть, ест что попало, сутками сидя за мольбертом. А то и пьет. До того, как он женился на ней, бутылка виски была его лучшим другом не один год.
Марк оперся спиной о гранитный парапет, отделяющий улицу от водной глади, прислонил рядом трость и вытащил из кармана пачку сигарет.
– Но, поскольку, я все-таки не опоздал, у меня еще есть время, не так ли? – заметил он, прикуривая.
– С каких пор ты куришь? – возмутилась Рита.
– С тех самых, как ты больше не имеешь права мне в этом препятствовать, – пожал плечами он.
– Мы еще не развелись.
– От этого нас отделяет максимум полчаса, так что, думаю, я уже могу начинать привыкать к холостой жизни курящего художника.
Рита глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Пожалуй, это бесило больше всего: Марк не пытался извиниться перед ней за свой поступок, не просил прощения, не говорил, что был не прав. Правым он себя как раз считал, утверждал, что все сделал так, как должен был, и если бы пришлось, снова поступил бы так же. Рита знала, что Лера тоже разорвала с ним отношения, не брала трубку, когда он звонил, и прощать не собиралась. И это придавало ей сил считать правой и себя.
Все закончилось даже быстрее, чем за полчаса. Судья спросил, не примирились ли стороны, и, получив отрицательный ответ от Риты и безразличное пожимание плечами от Марка, давать им новый срок не стал. Точка была поставлена.
Рита вышла на улицу первой, не став дожидаться, пока до двери доковыляет Марк. Остановилась на мгновение, оглянулась вокруг, а потом быстро сбежала по ступенькам и поторопилась в сторону метро, но не прошла и сотни метров, как то, от чего она так долго бежала, настигло ее. Злость стремительно заменялась другим чувством, и чувство это называлось разочарованием. В себе самой. Она наконец начала понимать, что натворила.
Все эти три месяца, кроме всего прочего, она думала и о том, зачем Данил дал ей кольцо. Зачем облегчил задачу Эвелине, позволив собрать все тринадцать колец, необходимых для открытия портала. И поняла, что это был его единственный шанс. Или не единственный, но в данной ситуации самый реальный. Сначала он пытался собрать кольца, убивая их владелиц, но каждый раз те ускользали из-под его носа. В любой момент Эвелина могла либо сама украсть его кольцо, либо придумать что-то другое, открыть портал без него. Данил был слабее нее и не знал всего, на что способна она. Тогда он решил рискнуть, создать ситуацию, в которой мог хоть что-то предвидеть и контролировать. Он поставил все – и проиграл. Такое бывает. Рита же, доверившись Эвелине, а не ему, тоже поставила все и выиграла. Такое тоже бывает. Гораздо реже, но ей повезло.
Да, этот поступок был противен ей, шел вразрез с ее принципами, и поэтому она злилась на себя, перенося эту злость на Марка. Наверное, она приняла бы такое же решение, как и он, но его слово оказалось последним. Она выиграла, использовала предоставленный ей шанс и получила желаемое. Делать теперь оскорбленный вид – лицемерие. И нужно либо искать способ вернуть полученное, понести наказание, либо смириться и радоваться. И Рита понимала, что ничего возвращать не хочет.
Ей даже показалось, что бабушка в снах была недовольна именно ее поведением теперь, а не решением во время ритуала. Бабушку, которая никогда не возвращалась после смерти, могло заставить это сделать лишь одно: волнение за внучку, за то, что она делает сейчас.
Возможно, она ошибается. Возможно, просто страстно хочет снять с себя груз вины. Но не проверить не может.
Рита обернулась. Марк уже вышел из здания суда и снова стоял на набережной, теперь уже облокотившись на парапет, а не прислонившись к нему спиной, рассматривал спокойную гладь Невы. Рита несколько мгновений медлила, а затем решительно подошла ближе.
– Ты еще любишь меня? – резко спросила она.
Марк обернулся, смерив ее удивленным взглядом. Рита была почти уверена, что он сейчас ответит что-нибудь ехидное. Она знала, как больно он умеет бить.
– Если бы не любил, не сделал бы того, что сделал, – вместо этого спокойно ответил он.
– Это было три месяца назад.
– Три месяца – недостаточный срок, чтобы я успел тебя разлюбить.
Эти слова словно вытащили у нее из спины какой-то стержень, на котором она держалась последние три месяца. Нестерпимо захотелось сесть прямо на камни и разрыдаться. Она с трудом сглотнула ком в горле и сказала:
– Давай попробуем заново.
– Что именно? – не понял он.
– Быть вместе.
– Чтобы ты всю жизнь упрекала меня сделанным выбором?
– Чтобы всю жизнь помнила, что перед этим выбором ты не поставил меня. И была благодарна за это.
Марк почти целую минуту рассматривал ее лицо, как будто искал в нем что-то. Возможно, признаки, что она зло шутит над ним, добивает. Рита была искренна в своем предложении и боялась даже думать, что станет делать, если он откажется.
– Возможно, решение о разводе еще можно отменить, – наконец медленно произнес он.
– А если нет, сделаешь мне предложение заново.
И тут Марк сделал то, чего Рита никак от него не ожидала: рассмеялся.
– Нет уж, теперь твоя очередь, – заявил он. – Феминизм, равноправие и все такое прочее.
