Книга Сама виновата, страница 59. Автор книги Мария Воронова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сама виновата»

Cтраница 59

– Ты меня балуешь, – прошептала Ирина.

– Полы просто намыл. Берегу свой труд.

– Кирюша, прости… Еще недельку тебе продержаться…

– Ир, я не то чтобы прямо минуты считаю и делаю зарубки на стене.

Подошел Егор, обнял ее, Ирина уткнулась лицом в ежик волос на его макушке.

Сняв пальто, она в одних чулках прошла в комнаты. Володя не спал, сосредоточенно гулил, тянулся ручками к погремушкам, развешенным над кроваткой. Ирина хотела его обнять, но вспомнила, что еще не переоделась и не мыла руки.

Она опустилась на пол и уперлась лицом в решетку кроватки. Кирилл сел рядом, легонько взял Володю за пяточку, и сын расхохотался.

– Кирюша, я когда вернусь в декрет, то клянусь, ты дома больше палец о палец не ударишь, и я все-все буду тебе разрешать.

– Да ты и так ничего мне не запрещаешь.

– В смысле, хочешь к ребятам – пожалуйста, иди, хоть неделю с ними общайся, или как вы там говорите – зависай! Слова против не скажу, ей-богу!

– Да мы вроде решили уже…

Ирина фыркнула:

– Кирюша, после твоих шашней с Поплавской ты в официальную литературу прорваться даже не мечтай.

– Это я понял.

– Ну а поскольку талант не может существовать вне культурной среды, то возвращайся-ка ты к своим отщепенцам.

Кирилл засмеялся.

– И знаешь что еще? – Ирина погладила его по руке. – Ты на Полину зла не держи. Поверь, твои отказы – это просто мелкие неприятности по сравнению с тем кошмаром, который ей пришлось пережить.

Кирилл нахмурился:

– Что такое?

– Не могу тебе сказать. Просто с ней случилось очень плохое… Ты прости ее и пожелай ей счастья. Помолись за нее, как ты умеешь.

– Ладно.

Ирина закрыла глаза, пытаясь представить себе тот ужас, в котором столько лет жила Полина. Беззаботное детство кончилось для нее слишком рано, Пахомов грубо втолкнул ее в омерзительную часть взрослой жизни – порок, обрушив на нее не только боль, но и стыд и страшную вину, потому что Полина была еще слишком мала, чтобы понять, что происходит. Их тайна была прекрасной, заливался Пахомов, ведь именно это вдохновляет гениев на создание великих произведений искусства. Именно ради этого стоит жить и умереть, а больше ничего достойного в мире не существует, сплошное мещанство и уныние. И вот эти серые людишки, ничтожные жалкие существа не понимают великой любви, поэтому нужно держать их отношения в строгой тайне. А Полина верила, что это и есть чудо…

Незадолго до декрета Ирина с Кириллом были приглашены на юбилей, и там она столкнулась со своим знакомым психиатром, консультировавшим ее, когда она вела процессы маньяков. Они разговорились и как-то незаметно для самих себя оказались вовлечены в беседу об общем падении нравов. Дамы сокрушались, что нынешняя молодежь не бережет себя до свадьбы, а, наоборот, начинает половую жизнь с кем попало еще в средних классах школы. Везде царит вольность и распущенность, поэтому надо, если мы не хотим погубить цивилизацию, срочнейшим образом брать детей в ежовые рукавицы и муштровать, чтобы пикнуть не смели.

Профессор тогда засмеялся и сказал, что дети начинают заниматься сексом по одной-единственной причине: если они чувствуют себя несчастными. Довольный ребенок, купающийся в лучах родительской любви, спокойно потерпит до свадьбы, а заброшенный, затюканный – нет. Он страшно голоден до счастья, а изголодавшийся человек готов добывать себе пищу на помойке, меж тем как у сытого подобная перспектива вызывает омерзение. Муштра и строгость, заметил тогда профессор, дадут только один эффект – дети постараются, чтобы родители ничего не узнали, вот и все.

Недаром Пахомов выбирал себе девочек из неполных семей. Родители Полины развелись, у той девочки, которая покончила с собой, папа умер, когда она была совсем маленькой, и у племянницы Семена Фельдмана тоже нет отца. Как-то не пришлось к слову уточнить, куда он делся, но свою фамилию успел девочке дать, иначе истинный мотив убийства вскрылся бы во время предварительного следствия. Даже полный раздолбай насторожился бы, узнав, что у Пахомова в главной роли снималась однофамилица его убийцы. А Зина Тимофеева ни на какие мысли его не навела.

Ладно, не в этом суть. Жертв наверняка было намного больше, просто Полина была последней, кого Пахомову удалось склонить к сожительству добровольно. Девочка, растущая без отца, с измотанной и несчастной мамой, обиженной на весь свет и страстно добивающейся святой для каждой советской женщины мечты «устроить личную жизнь», тянется к доброму и сильному мужчине за защитой и душевным теплом. Такая у нее острая потребность в счастье и любви, что она готова терпеть ради этого любую боль и унижения.

Только Пахомов старился, и из мужчины, готового заменить фигуру отца, превращался в сластолюбивого деда, не способного вызвать ничего, кроме физического отвращения.

Пришлось ему действовать подкупом и силой.

Ирина вздохнула. Откуда берется в человеке эта темная жажда, перехлестывающая все: жалость, доброту, сострадание и даже страх перед законом? Что это за дьявольская сила, которой человек не может сопротивляться, если она поселилась в его душе? И много ли таких чудовищ рыщет среди нас, скрываясь под масками добрых и порядочных людей?

Мамы девочек не разглядели, не уберегли… Мать Полины вообще не замечала, что творится с дочерью, и мама второй девочки тоже не смогла предотвратить самоубийство. Почему так? Потому что маму надо беречь, ее нельзя огорчать. Природа требует, чтобы матери берегли своих детей, а мы бережем себя от них. Не хотим расстраиваться и в лучшем случае закрываем глаза на беду, а в худшем – формируем в детях мощную установку: хорошие девочки не огорчают родителей. Так что делай что хочешь – изображай, кривляйся, выворачивайся наизнанку, но чтобы я видела примерного ребенка. Ты же не исчадие ада, не заставишь мать расстраиваться или, не дай бог, делать то, что ей делать не хочется?

В итоге мать… ну не то чтобы довольна, потому что такие дамы никогда не бывают довольны тем, что имеют, но во всяком случае, не сильно жрет детскую душу, а ребенок вынужден все свои беды переживать самостоятельно. Парадокс: он постоянно в фокусе родительского внимания, ни на секунду не оставлен в покое, малейшие отклонения от идеала фиксируются и жестоко пресекаются, но там, где действительно нужно родительское внимание, помощь и поддержка, там пустота. Мертвое поле, в котором ребенок вынужден действовать на свой страх и риск. Как только ребенок приоткрывает душу, показывает краешек своей беды, происходит следующее: родитель не хочет боли, боится действовать, не желает признавать, что его ребенок не такой, как ему мечтается, и все это выливается в злость на свое дитя – как это оно посмело его тревожить? В итоге единственное, что делает родитель, – это компенсирует себе потраченную энергию, отжирая ее у ребенка. Орет, унижает и убеждает, что с таким негодяем ничего другого и не могло случиться и он это заслужил. Дети – люди смекалистые и быстро понимают, что родители – это не защитники, а источники опасности, и лучше всего не делиться с ними вообще ничем, а жить по принципу «не трогай говно, чтобы не воняло».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация