Вся эта сцена заняла не больше минуты.
Я растерянно смотрела вслед уезжающим машинам.
Что это было? Кто эти люди, которые увезли дядю Васю?
И я… я смотрела на происходящее и ровным счетом ничем не помогла шефу!
А чем я могла ему помочь? Если бы я стояла на шоссе, меня бы тоже схватили и везли сейчас в одном из этих джипов. Неизвестно, куда бы везли. Вот Бонни, конечно, мог… но как раз Бонни…
Я покосилась на своего пса.
– Ты что, знал это заранее?
Он тихонько рыкнул и неторопливой, размеренной рысцой побежал прочь от шоссе.
– Эй, ты куда? – окликнула я его. – Нам совсем не в ту сторону! Поворачивай обратно!
Но он даже не оглянулся, бежал себе и бежал.
– Черт знает что! – процедила я. – Совсем собака от рук отбилась!
Мне не улыбалось бежать за ним по пересеченной местности, но что оставалось? Если отпустить его, неизвестно, в какую передрягу он может попасть…
И я побежала за Бонни, то и дело окликая его:
– Бонни, стой! Стой, мерзавец! Стой, кому говорят!
Вскоре я осознала, что бегу по хорошо утоптанной тропинке. Хорошо хоть, что Бонни не продирается через бурелом и не пересекает водные преграды!
Прошло еще несколько минут, и мы – сперва Бонни, а потом я – поднялись на пологий холм, откуда открылся широкий вид.
Впереди расположилась деревня Большие Гуси.
Видимо, тропинка, по которой я преследовала Бонни, срезала дорогу и была самым коротким путем от шоссе к деревне. И Бонни явно туда и направлялся.
– Бонни, что тебе там нужно? – крикнула я. – Что ты там забыл?
Он и ухом не повел, теперь резво бежал под горку.
Ну что с ним поделаешь?
Хорошо хоть бежать вниз было легче, но я все равно скоро выдохнусь, и что тогда?
Бонни, кажется, тоже стал уставать, во всяком случае, бежал медленнее, чем прежде.
Теперь я не видела саму деревню, только кусты по сторонам тропинки. А потом тропинка сделала плавный изгиб, и впереди показался красивый старый дом с высоким крыльцом, застекленной верандой и остроконечной башенкой.
Дом стоял за забором из штакетника, но краска на нем давно облезла, и сам забор покосился, тут и там в нем виднелись широкие проломы. Бонни подбежал к забору и нырнул в один из таких проломов, несмотря на мой истеричный крик:
– Стой! Нельзя!
Я представила, что обитатели этого дома увидят мое любимое чудовище с огромной оскаленной пастью и капающей с клыков слюной… у пожилого, неподготовленного человека от такого зрелища запросто может инфаркт случиться!
Я прибавила шагу, пролезла через дыру в заборе… и оказалась в запущенном саду. Тропинка вела к крыльцу, а на крыльце стояла женщина.
Лицо ее было перекошено ужасом – что неудивительно: перед ней стоял Бонни.
– Не бойтесь, он вас не тронет! – закричала я… и тут узнала эту женщину.
Двое мужчин втолкнули Василия Макаровича в комнату без окон. Из мебели здесь был только стол, по две стороны от него стояли четыре стула. На один из них Куликова силой усадили. Первый мужчина встал у него за спиной, второй – позади, в углу комнаты.
Тут дверь по другую сторону стола открылась, и в комнату вошел приземистый лысоватый человек средних лет в мятом темном костюме без галстука. Он сел напротив Куликова, посмотрел на него, потом поднял глаза на подчиненного:
– Тресков, ты кого ко мне привел?
– Того самого типа, который вертелся около зоомагазина! Мы его перехватили на шоссе…
– Зачем?
– Мы за ним следили от города, но он ушел от слежки, а когда снова появился, мы подумали…
– Подумали? Что-то, Тресков, незаметно, что ты умеешь думать! Василий Макарович, вот скажи – как ты от слежки-то ушел?
– Здравствуй, Виктор Петрович… – проговорил Куликов, предварительно откашлявшись. – Да никак я от них не уходил, ехал себе просто по шоссе, потом на грунтовку свернул, а уж как они меня упустили, это ты у них спрашивай…
– Спрошу, непременно спрошу. А ты мне вот что скажи – ты ведь, насколько я знаю, уже несколько лет как на пенсию вышел.
– Ну да, вышел.
– И открыл собственное детективное агентство?
– Ну, сам ведь все знаешь, зачем спрашиваешь.
– А затем, что частные детективные агентства по большей части чем занимаются? За неверными мужьями и женами следят, верно?
– Ох, верно! – вздохнул Василий Макарович.
– Так какого же черта ты вокруг зоомагазина вертелся? Что ты там расследовал? Семейную жизнь кроликов или супружескую неверность ангорского хомяка?
– Ну, зачем ты так, Виктор Петрович! Мы же с тобой в свое время столько больших дел вместе переделали… помнишь, как Кольку Граненого брали?
– Помню… – вздохнул собеседник Куликова. – Такое трудно забыть. Потому не хочу тебе жизнь портить. Но и тебе не советую в мои дела лезть. Ты ведь знаешь, нам не нравится, когда любители у нас под ногами болтаются…
– Это я-то любитель? – возмутился Василий Макарович.
– Ну, положим, ты не любитель. Это я зря сказал. Но все равно, мешать нам не стоит…
– А как насчет того, чтобы помогать?
– А чем ты нам можешь помочь?
– Представь – могу! Ты ведь этим зоомагазином занимаешься, потому что через него идет сбыт наркотиков?
– Ну, допустим. Вот только откуда тебе это известно, хотел бы я знать? Неужели у меня утечка?
– Не волнуйся, нет никакой утечки. Я это случайно выяснил, в процессе оперативных мероприятий. Но не будем отвлекаться. А знаешь ли ты, откуда они свой товар получают?
– Ну, пока всю цепочку не отследили, но непременно выясним… это дело времени…
– Так вот, я могу тебе время сэкономить. Вели своим парням принести планшет, который был в моей машине!
Виктор Петрович строго взглянул на одного из своих подчиненных, который смущенно наблюдал за беседой старых знакомых. Тот без слов вышел из комнаты и скоро вернулся с планшетом в руках. Василий Макарович включил планшет, набрал пароль, открыл видеофайл, снятый при помощи Кайзера, и повернул планшет экраном к своему старому сослуживцу.
Тот взволнованно следил за записью.
Когда на экране появилось изображение людей под навесом, перефасовывающих белый порошок, он ударил кулаком по столу:
– Вот оно что! Вот оно как! Вот у них как дело поставлено! А где эта запись сделана?
– В деревне Большие Гуси, совсем рядом с тем местом, где твои орлы меня остановили.
– Слышал, Тресков? Понял, как работать надо? Ну, Куликов, спасибо тебе! Правда ты нам помог! Разгоню своих орлов, возьму тебя на работу… как, согласишься?
