– Да-да, очень весело… Надо дверь закрыть на ночь, а то енотов набежит. Тут у нас еноты балуют…
Дежурная отправилась закрывать дверь, почёсывая трубой спину.
– А можно позвонить? – спросила Светка.
– Поздно уже, – дежурная зевнула. – Я днём звонила, пока вы гуляли, спрашивала.
– И что?!
– Всё хорошо, – успокоила дежурная. – Отец ваш уже в сознании, много спит. Но динамика положительная. Так что всё будет в порядке.
Она задвинула старинный засов, а затем ему в помощь закрючила дверь двумя крюками. Я подумал, что с такими засовами можно выстоять против собаки Баскервилей.
Ну, или от енотов отбиваться, видимо, еноты весьма ей досадили.
– С папкой поговорить хочется, – шмыгнула носом Светка.
Она и слезу умеет подпустить при необходимости. Но дежурной хватило хлюпанья носом.
– Ладно, сейчас попробую, может, он и не спит.
– Попробуйте! – попросила Светка. – А вдруг получится?
– Хорошо-хорошо, – сказала дежурная. – Сейчас, пойдёмте…
Мы перешли в кабинет.
Дежурная придвинула телефон, открыла записную книжку, чиркнула мизинцем, набрала номер, долго слушала.
– Нет, – дежурная положила трубку. – Никто не берёт. Поздно уже, говорю вам.
– Как поздно? – начала заводиться Светка. – Там же врач всегда должен сидеть…
– Хорошо, сейчас ещё позвоню…
Дежурная стала звонить снова, и снова, конечно, не дозвонилась.
– Вот так всё и бывает. – Она положила трубку. – Медицину сокращают, один врач на всю больницу работает, бегает как петрушка, ему и к лежачим, ему и на вызовы, а хирурги пьют и пьют…
Дежурная улыбнулась.
– А можно по другому номеру позвонить? – спросила Светка.
– Ну давай, что ли…
Дежурная зевнула.
Светка назвала номер Некита. Во как, помнит его.
– Сотовый, что ли? – хмыкнула дежурная. – От нас на сотовые нельзя, у нас станция старая, она эти номера не понимает.
– А может, попробуем?
Дежурная терпеливо вздохнула и стала набирать. Слушала в трубку.
– Не, – дежурная положила трубку на аппарат. – Не срабатывает, я же говорила.
– А почему у вас в городе никто не болеет? – спросил я.
– Из-за воды, – тут же ответила дежурная. – У нас очень вода в колодцах хорошая, от всего помогает.
– Так у вас тут нужно курорт устраивать, – снова посоветовал я.
Дежурная засмеялась.
– Идите лучше ужинать, – сказала она. – Там в столовой вам накрыто.
Мне ужинать не хотелось, да и Светке, но дежурная проводила нас до столовой, включила свет, пододвинула стулья и налила компот.
– Кушайте на здоровье, – сказала дежурная с надеждой в голосе. – Кушайте-кушайте.
Мы вздохнули.
Ужин был, как всегда, отличный. Салат с креветками и какими-то другими мелко порубленными морскими чудищами, картофельная запеканка с грибами, творожный пирог и мёд с мочёной брусникой. Дежурная стояла недалеко со страдальческим лицом и следила, чтобы мы ели обязательно с удовольствием.
После ужина сразу отправились в свою палату, упали в койки и некоторое время лежали, охая от обжорства и ворочаясь, но после мёда быстро уснули.
Спали плохо. Светке снились кошмары, и два раза мне приходилось её будить, толкая в плечо. Когда она стала кричать во сне в третий раз, я разбудил её уже окончательно, налив в стакан воды из графина и выплеснув ей за шиворот. И дальше мы не спали, сидели в койках, смотрели в окно, как луна ползёт по небу. Разговаривать не хотелось.
– Что ты там нашёл? – первой не удержалась Светка.
– Я?
– Давай ты не будешь прикидываться дурнем, – попросила она. – Думаю, мы не в той ситуации, когда можно включать дурачка. У тебя на лице всё написано, ты что-то нашел.
Бесполезно. Я хочу сказать, что от Светки бесполезно что-то скрывать.
– Рассказывай, – зевнула она. – Кошмары у меня уже есть, вряд ли будут хуже.
– Там палата. В самом конце коридора, ты помнишь, там несколько палат без номеров? Я, когда залез, оказался в крайней.
– И что?
Светка закуталась в одеяло.
– Там что-то вроде склада. Или кладовки.
– Со скелетами? – спросила Светка невесело.
– С игрушками. Со старыми. Там много игрушек, половина палаты забита.
– Хорошо, игрушки. Что не так с игрушками?
– Они одинаковые, – ответил я. – Нескольких видов. А ещё они…
Светка почесала подбородок.
– Это игрушки…
– Я поняла, – перебила Светка. – Я поняла чьи.
Понятливая.
– И что ты по этому поводу думаешь?
– Возможно, эпидемия, – предположил я. – Скарлатина или ещё что.
– Ты сам себя слышишь? – спросила Светка. – Ты говоришь, в той палате динозавры пластмассовые! Какая скарлатина?! Скарлатину сто лет назад победили.
– Ну, не скарлатина, другая инфекция. Мало ли инфекций? Могла быть вспышка…
– Вспышка?
– Вспышка, – подтвердил я. – Местное начальство хотело оставить в тайне этот неприятный инцидент, со всего района свезли пациентов сюда, в эту больницу, а когда…
Я сбился.
– Что «когда»? – тут же уточнила Светка.
– Про бумажных журавликов слышала? – спросил я.
– Не…
– Когда разбомбили Хиросиму, там много людей погибло сразу. А многие получили мощный лучевой удар – и умирали уже потом, через годы. И одна девочка, которая как раз умирала от лейкемии, узнала легенду – что если смастерить тысячу бумажных журавликов, то можно загадать желание. Вот она их и собирала.
– И что?
– Она успела собрать только шестьсот с чем-то. Умерла, конечно.
Некоторое время мы молчали, слышали только топоры. Топоры.
– Здесь могло быть то же самое, – сказал я. – Люди могли приносить к больнице любимые игрушки детей в надежде, что они выздоровеют.
– То есть эти игрушки в кладовке… – кивнула Светка.
– Это игрушки тех, кто не выздоровел. Куда их девать? Живым раздать – неправильно. На свалку выкинуть – как-то не по-человечески. Вот их и отправили в кладовку.
– У тебя, братик, на всё есть объяснения, – заметила Светка.
– А как тогда это объяснить?
– Не знаю. Но невесело как-то. Они и мне мишек дарят…
